Известный специалист по технологиям безопасности Брюс Шнайер написал колонку о том, почему существующие политические системы не отвечают современности:
Представьте себе, что мы все — все мы, все общество — приземлились на какой-то планете, и нам нужно сформировать правительство. С чистого листа. У нас нет никаких систем, унаследованных от западных или других стран. У нас нет никаких особенных или специфических интересов, которые могли бы повлиять на наше мышление.
Как бы мы организовали управление?
Вряд ли мы использовали бы те системы, которые существуют сегодня. Современная представительная демократия была лучшей формой правления, которую могли придумать технологии середины XVIII века. XXI век — это совсем другое время в научном, техническом и социальном плане.
Например, демократические государства середины XVIII века создавались в условиях, когда и передвижение, и связь были весьма затруднительны. Имеет ли смысл всем нам, живущим в одном и том же месте, раз в несколько лет собираться и выбирать одного представителя, чтобы он отправился далеко и там создал законы от нашего имени?
Политические округа организованы по географическому принципу, потому что только такой способ имел смысл 200 с лишним лет назад. Но мы не обязаны действовать именно таким образом. Мы можем организовать представительство по возрасту: один представитель для 31-летних, другой — для 32-летних и так далее. Можно организовать представительство произвольно: по дате рождения, например. Или любым другим способом.
В настоящее время людей на выборные должности избирают на срок от двух до шести лет. Не лучше ли 10 лет? А как насчет 10 дней? Опять же, у нас появились новые технологии, а значит, и новые возможности.
Действительно, как специалист по технологиям, изучающий сложные системы и их безопасность, я считаю, что сама идея представительного правления — это попытка обойти технологические ограничения прошлого. Голосовать в масштабах страны сейчас проще, чем 200 лет назад. Конечно, не нужно, чтобы всем приходилось голосовать за каждую поправку к каждому законопроекту, но каков оптимальный баланс между голосованием от нашего имени и прямым голосованием?
Переосмысление возможностей
В декабре 2022 года я организовал семинар для обсуждения этих и других вопросов. Я собрал 50 человек со всего мира: политологов, экономистов, профессоров права, специалистов по искусственному интеллекту, активистов, представителей власти, историков, писателей-фантастов и многих других. Мы провели два дня, обсуждая эти идеи, и выделили несколько основных тем.
Дезинформация и пропаганда, конечно, были основными темами, как и неспособность вести рациональные политические дискуссии, когда люди не могут договориться о фактах.
Еще один вопрос — вред от политической системы, основные цели которой экономические. Кто-нибудь, имея возможность начать все сначала, создал бы такую систему управления, которая оптимизировала бы сиюминутные финансовые интересы самых богатых? Или законы которой выгодны корпорациям в ущерб простым людям?
Еще одной темой стал капитализм и то, как он переплетается с демократией (или нет). И если в индустриальную эпоху современная рыночная экономика имела огромное значение, то в информационную эпоху она начинает разрушаться. Что придет после капитализма и как это повлияет на систему управления?
Роль искусственного интеллекта
Многие участники конференции рассматривали влияние технологий, особенно искусственного интеллекта. Мы обсудили вопрос о том, можно ли (и когда) уступить власть искусственному интеллекту. Иногда все просто. Я не против, чтобы искусственный интеллект определял оптимальное время работы светофоров для обеспечения беспрепятственного движения автомобилей по городу. Но когда мы сможем сказать то же самое об установлении процентных ставок? Или о разработке налоговой политики?
Как вы отнесетесь к устройству с искусственным интеллектом, которое будет голосовать от вашего имени тысячи раз в день, основываясь на предпочтениях, выведенных на основе ваших действий? Если бы система искусственного интеллекта могла определять оптимальные политические решения, уравновешивающие предпочтения каждого избирателя, был бы смысл иметь представителей? Может быть, нам следует голосовать непосредственно за идеи и цели, а детали оставить на усмотрение компьютера? С другой стороны, технологические решения регулярно терпят неудачу.
Выбор представителей
Еще одной темой стали проблемы масштаба. Размер современных правительств отражает технологию на момент их создания. Например, европейские страны и первые американские штаты имеют определенный размер, потому что это то, чем можно было управлять в XVIII и XIX веках. Более крупные правительства отражают мир, в котором стало проще путешествовать и общаться. Проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, в основном носят либо локальный характер, в масштабах городов и поселков, либо глобальный, даже если в настоящее время они регулируются на уровне штатов, регионов или стран. Особенно остро это несоответствие ощущается, когда мы пытаемся решать глобальные проблемы. Действительно ли в будущем нам понадобятся политические единицы размером с Францию? Или нам следует смешать масштабы, эффективно перемещаясь от локального к глобальному?
Что касается других разновидностей демократии, то мы обсудили одну из исторических форм и другую, ставшую возможной благодаря современным технологиям.
Жеребьевка — это система случайного выбора политических деятелей для обсуждения того или иного вопроса. Древние греки и некоторые города Италии эпохи Возрождения применяли ее для выбора крупных политических деятелей. Сегодня несколько стран, в основном европейских, используют жеребьевку для принятия некоторых политических решений. Мы можем случайным образом выбрать несколько сотен человек, представляющих население страны, провести несколько недель, получая информацию от экспертов и обсуждая проблему, а затем принять решение по экологическим нормам, или бюджету, или по любому другому вопросу.
Ликвидная демократия вообще обходится без выборов. У каждого есть голос, и он может распоряжаться им самостоятельно или передать его другому человеку в качестве доверенного лица. Выборы не устанавливаются; каждый может в любой момент переназначить свое доверенное лицо. И нет никаких причин делать это назначение по принципу «все или ничего». Возможно, доверенные лица могли бы иметь специализацию: одна группа людей занималась бы экономическими вопросами, другая — здравоохранением, третья — национальной обороной. Тогда обычные люди могут отдать свои голоса тому из доверенных лиц, которое в наибольшей степени соответствует их взглядам по каждому отдельному вопросу, или же выступить со своими собственными идеями и стать доверенными лицами других людей.
Кто получает право голоса?
В связи с этим возникает еще один вопрос: кто принимает участие в работе? И вообще, чьи интересы учитываются? Ранние демократии на самом деле ничего подобного не предоставляли: они ограничивали участие в выборах по полу, расе и владению землей.
Нам следует обсудить вопрос о снижении возраста для голосования, но даже сейчас мы признаем, что дети, слишком маленькие, чтобы голосовать, имеют права, наряду, в некоторых случаях, с представителями других видов. Должны ли будущие поколения иметь «право голоса», что бы это ни значило? А как насчет тех, кто людьми не является, или целых экосистем?
Должны ли все голоса быть равноценными? В настоящее время чрезмерное влияние денег на политику дает богатым непропорционально большое влияние. Должны ли мы явно закрепить это? Может быть, молодые люди должны иметь более весомый голос, чем все остальные. А может быть, и пожилые люди?
Из этого вытекают вопросы о границах демократии. Все демократические государства имеют механизмы, ограничивающие возможности большинства. У каждого из нас есть права — это то, что у нас нельзя отнять. Например, мы не можем голосовать за то, чтобы посадить кого-то в тюрьму.
Но если мы не можем объявить о прекращении существования того или иного издания, то мы можем в определенной степени регулировать высказывания. В этом гипотетическом сообществе каковы наши права как индивидов? Какие права общества превосходят права личности?
Риск неудачи
Меня же больше всего интересовало, как эти системы терпят крах. Как специалист по технологиям безопасности я изучаю, как сложные системы подрываются (на моем языке, взламываются) в интересах немногих за счет большинства. Вспомните налоговые лазейки или уловки, позволяющие избежать государственного регулирования. Я за то, чтобы любая государственная система была устойчива к подобным уловкам.
Или, говоря иначе, я хочу, чтобы интересы каждого индивидуума сочетались с интересами группы на всех уровнях. У нас никогда раньше не было системы управления с таким свойством. Но в эпоху таких экзистенциальных рисков, как климат, биотехнологии и, возможно, искусственный интеллект, согласование интересов важно как никогда.
Наш семинар не дал ответов, да это и не требовалось. Современный дискурс полон предложений как изменить политическую систему. И хотя настоящие инновации в политике гораздо сложнее, чем инновации в технологиях, это то, чему мы как вид должны научиться.
