Из-за того, что Пакистан переживает очередной непредсказуемый сезон дождей, уязвимые фермерские общины сталкиваются с возрождением подневольного труда и других форм современного рабства. Об этом пишет Шехрияр Фазли, старший политический советник Фонда «Открытое общество»:
Этой весной я провел время с фермерскими семьями в сельской местности Синда и на равнинах Каччи в Белуджистане, двух наиболее пострадавших регионах от супернаводнения прошлого лета, которое затопило треть Пакистана, привело к перемещению восьми миллионов человек и лишило миллионы людей средств к существованию.
Через шесть месяцев после муссонов я видел поля, все еще находившиеся под водой. В других местах почва была слишком повреждена для посева семян. Тем не менее, мелкие и безземельные фермеры-арендаторы, с которыми я разговаривал, столкнувшись с очередным потерянным циклом урожая, были обеспокоены лишением свободы так же, как перемещением и голодом.
Пакистан принял меры против современного рабства с переменным успехом. Изменение климата, однако, усиливает наиболее вопиющие злоупотребления из-за растущего личного долга и экономических отношений между издольщиками и мелкими фермерами, с одной стороны, и землевладельцами и местными торговцами, с другой.
Хотя издольщина значительно сократилась в самой крупной и богатой провинции Пакистана, Пенджабе, она продолжается в более сельских районах Синда и Белуджистана. Фермеры-арендаторы берут кредиты для покрытия расходов на урожай. Поскольку кредиты от банков микрофинансирования требуют залога и документов, удостоверяющих личность, фермеры предпочитают менее формальные договоренности с землевладельцем или местным ростовщиком.
Землевладельцы и издольщики разделяют затраты на выращивание сельскохозяйственных культур, при этом первые предоставляют кредит на семена, удобрения и другие ресурсы. Фермер платит землевладельцу из прибыли от урожая. Если доходов недостаточно, долг переносится на следующий урожай. Последующие годы неурожая создают бесконечные циклы долгов, которые передаются из поколения в поколение: многие издольщики все еще выплачивают кредиты своих предков.
Влиятельные землевладельцы даже держат своих задолжавших фермеров в частных тюрьмах до тех пор, пока они не расплатятся за неоплачиваемый труд, на что полиция реагирует только изредка. По некоторым оценкам, более трех миллионов пакистанцев попали в долговую кабалу.
Тем временем мелкие фермеры рискуют потерять свою землю из-за местных торговцев и ростовщиков, которые взимают процентные ставки по кредитам до 40 процентов. Высокие проценты означают, что «если не будет урожая хотя бы один раз, вы окажетесь в долговой ловушке», — сказал мне один активист и ученый с равнин Каччи.
Условия кредита требуют, чтобы урожай фермера продавался исключительно ростовщику. Если доход не покрывает стоимость кредита, кредитор часто созывает неформальный совет под контролем племенной или местной элиты, чтобы потребовать передачи права собственности на землю должника.
«Аномальная жара и наводнения — это большие возможности для торговцев», — сказал активист-академик. «Это когда он может приобрести землю по самой низкой цене».
Наводнение 2022 года уничтожило несколько циклов урожая вплоть до 2023 года, усугубив долги фермеров перед хищническими кредиторами и лишив их права собственности на большую часть их земель. Несколько фермеров, с которыми я разговаривал, безуспешно пытались убедить арендодателей снизить их взносы. На основании материалов судебных дел местные активисты и правозащитные организации заявляют, что наводнения 2022 года вынудили гораздо больше людей прибегать к кабальному труду, несмотря на национальные и провинциальные законы, запрещающие эту практику. Муссоны этого лета , во время которых в результате погодных катаклизмов погибло более 100 человек, только усугубят кризис.
Женщины-фермеры особенно уязвимы. Согласно отчету структуры «ООН-женщины» за 2018 год, 60 процентов работы женщин в сельском хозяйстве не оплачивается. Женщины собирают большую часть хлопка в стране (Пакистан является четвертым по величине производителем хлопка в мире), а прибыльная текстильная промышленность получает выгоду от их труда в небезопасных условиях и за «рабскую зарплату», как рассказал местный юрист и активист, выступающий за хлопок. Права фермеров в Синде описали мне это. Наводнение 2022 года разрушило хлопковый пояс Синда, уничтожив даже этот скудный доход и еще больше затруднив выплату долгов этим женщинам.
Наводнения — не единственная проблема: во время волн жары в некоторых районах Синда и Белуджистана температура колеблется около 50 градусов по Цельсию, уничтожая урожай хлопка. В Джакобабаде, одном из самых жарких городов мира и входящем в рисовый пояс Пакистана, из-за задержки дождей время выращивания риса сместилось с мая на август. Это препятствует созреванию риса летом и серьезно ухудшает его качество.
В юго-восточном регионе Тар Синда, расположенном недалеко от границы с Индией и преимущественно индуистском, в период с 2015 по 2018 год произошла сильная засуха, вынудившая фермеров совершить длительную сезонную миграцию, во время которой они обрабатывали земли крупных землевладельцев. Большинство из них принадлежали к малообеспеченным кастам и, будучи жертвой демографической группы внутри и без того маргинализованного меньшинства, были особенно уязвимы для эксплуатации.
В 2019 году я стал соавтором исследования, поддержанного правительством Соединенного Королевства, которое показало, что, когда фермеры-мигранты пытались вернуться домой в Тар после окончания засухи, землевладельцы не позволяли им — под предлогом того, что они задолжали арендную плату за несколько лет, что пришлось компенсировать за счет неоплаченного труда.
Таким образом, длительная засуха создала новое поколение подневольных рабочих в одной из самых заброшенных частей провинции, а с начала засухи даже породила волну самоубийств – в основном среди молодых, малообеспеченных женщин из касты. И эта тревожная тенденция характерна не только для Пакистана: аграрный кризис в западном индийском штате Махараштра привел в последние годы к самоубийству десятки тысяч женщин, обремененных долгами.
Городская миграция дает некоторым возможность спастись. Прошлогодние наводнения побудили многих мигрантов из племени Тари переехать в мегаполис Пакистана Карачи, большое количество которых до сих пор проживает под мостами и на строительных площадках. Многие говорили мне, что они предпочитают эти условия долговой кабале, неоплачиваемому труду и другим злоупотреблениям со стороны арендодателей. Другие готовы рискнуть испытать жестокость нелегальной миграции.
На конференции COP27 в Шарм-эль-Шейхе в ноябре прошлого года премьер-министр Шехбаз Шариф выступил с убедительными аргументами в пользу облегчения бремени долга и выплаты компенсаций стране, которая, хотя и столкнулась с серьезным кризисом внешнего долга, только начинала долгое восстановление после одного из самых катастрофических наводнений в мире. Без сомнения, это повлияло на создание к концу конференции фонда климатических потерь и ущерба для уязвимых стран, что стало результатом замечательной политической мобилизации на Глобальном Юге вокруг климатической справедливости. Но если расширение доступа к климатическому финансированию позволит полностью компенсировать издержки глобального потепления в Пакистане, политика в отношении действий по борьбе с изменением климата внутри страны также должна быть более инклюзивной.
Государству потребуется значительная политическая воля, чтобы действовать против крупных землевладельцев в Синде и Белуджистане, многие из которых либо избираются в провинциальные ассамблеи, либо по другим причинам являются важными политическими деятелями на местном уровне. Куда бы я ни пошел, в Синде и Белуджистане, общины были полны гнева и готовы высказаться. Им нужна поддержка прессы, активистов, юридического сообщества и гражданского общества в целом, чтобы превратить этот гнев в общественное давление на правительство с целью применения законов против кабального труда, торговли людьми и некоторых видов долгов.
Некоторые заинтересованные стороны утверждают, что Пакистан, который только что получил долгожданную помощь Международного валютного фонда, является хорошим кандидатом на облегчение долгового бремени или реструктуризацию долга в качестве формы возмещения ущерба со стороны Глобального Севера странам Глобального Юга, наиболее пострадавшим от глобального потепления.
Но существует гораздо более мрачная связь между климатом и долгом в наиболее подверженных стихийным бедствиям частях страны. И это проблема современного рабства, которая требует нашего немедленного внимания.
