Некоторые из нас начинают день со смартфоном и засыпают вместе с ним. Огромное количество времени, проведенного в социальных сетях, влияет на работу мозга и на то, как мы обрабатываем информацию и общаемся друг с другом. В книге «Перепрошивка: Как защитить свой мозг в цифровую эпоху» психиатр Карл Марси показывает, как привычки, сопровождающие цифровой образ жизни, воздействуют на участки мозга, связанные с вниманием, эмоциями и памятью. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом о том, почему мгновенный доступ к информации учит нас легче забывать, а жизнь в онлайне перегружает нашу префронтальную кору. N+1 опубликовал отрывок книги:
Другие когнитивные последствия
Скрытая опасность смартфонов и связанных с ними социальных сетей и других приложений заключается в том, что они, как и синтетические наркотики, сконструированы специально для генерирования положительного вознаграждения (причем немереного), приучения к использованию и чаще всего извлечения экономической выгоды. Такие технологии совсем не случайно перепрошивают мозг — они с этой целью и созданы. Там, где последствия серьезны, зависимость будет, пожалуй, самой правильной трактовкой проблемы. Однако, даже если такие привычки и не принимают экстремальных форм, они все равно изменяют мозг и нередко служат причиной для обеспокоенности. Рассмотрим некоторые из них.
Google-эффект
Считается, что современные компьютеры и интернет помогают нам. По замыслу они должны расширять возможности людей, а не приводить к потере эффективности.
По своим ощущениям я не могу сказать, что это работает именно так. Цифровая эра вызывает у меня такое чувство, что я стал работать с информацией по-другому, но ни ничуть не лучше. Например, начав подбирать источники и идеи для этой книги, я поймал себя на том, что в основном просматриваю короткие статьи и онлайновые заголовки, а не читаю что-то серьезное. Научные журналы и книги стали казаться невыносимо длинными; куда проще было работать с поисковой системой, умеющей раскапывать краткие справки по сложным темам, которые можно прочитать без особых усилий. Я перестал запоминать ключевые факты, поскольку их можно без проблем отыскать позже. Когда эти новые модели поведения всерьез захватили меня, возник вопрос: не снижают ли подобные технологические привычки мой интеллектуальный потенциал? Возможно ли такое вообще? Посмотрим, что на этот счет говорят факты.
Тревожные сигналы появились еще до распространения смартфонов. На заре XXI столетия на волне роста популярности Всемирной паутины исследователей стал все больше беспокоить тот факт, что поисковые системы в определенной мере вытесняют наш интеллект. Опасение вызывало то, что легкий доступ к информации может приводить к деградации нашей памяти из-за снижения потребности в запоминании. Ответ нашелся не сразу, но в 2011 г. были опубликованы результаты целого ряда исследований, которые давали веские основания поверить в справедливость такой гипотезы. Онлайновый доступ к информации изменял характер ее запоминания мозгом и приводил к очень ощутимым когнитивным последствиям.
В одном из экспериментов была протестирована концепция направленного обучения. Под направленным обучением понимается повышение эффективности запоминания информации, когда мы считаем, что она понадобится в будущем. Например, чтобы хорошо сдать экзамен или успешно справиться с работой, мы стараемся запомнить нужную информацию, а потом быстрее ее вспоминаем. В эксперименте с направленным обучением участникам предлагали воспользоваться компьютерной поисковой системой для отыскания ответов на вопросы общего характера. Одной половине участников говорили, что компьютер запоминает результаты, а другой — что результаты автоматически удаляются. В полном соответствии с предыдущими исследованиями те, кто верил, что компьютер запоминает результаты и к ним можно вернуться в будущем, хуже помнили информацию.
В других экспериментах участники лучше запоминали место хранения файлов с фактами, чем сами факты. Такой результат говорит о том, что уверенность в доступности информации в будущем изменяет характер кодирования и запоминания информации мозгом. Это движение в сторону когнитивной экономии: похоже, что запоминание, где можно найти информацию, менее обременительно, чем запоминание самой информации. В последующем исследовании авторы выяснили, что большинство участников не чувствуют такого же беспокойства, как я, в отношении перспективы перекладывания мыслительных функций на компьютер: наличие онлайнового доступа к ответам на вопросы общего характера позволяло людям чувствовать себя умнее тех, у кого не было такого доступа.
Исследователи пришли к выводу, что наличие под рукой легкодоступной информации приводит к определенным когнитивным последствиям. Они назвали такие последствия Google-эффектом. Это своего рода спровоцированная интернетом амнезия: склонность к забыванию информации, которую, на наш взгляд, легко найти в сети. Как ни парадоксально, но подобная забывчивость — и, следовательно, более высокая зависимость от компьютера, а не от собственного мозга — позволяет некоторым думать, что мы становимся умнее.
Перегрузка кратковременной памяти
Вы едете в своем автомобиле на встречу с друзьями в новом ресторане в незнакомой части города. Батарея вашего смартфона разрядилась, поэтому воспользоваться помощью GPS нельзя и приходится делать то, к чему вы не прибегали уже целую вечность: останавливаться и спрашивать дорогу у прохожего. К счастью, он знает, куда нужно ехать: «Поезжайте прямо, у веломагазина сверните налево, через два квартала увидите небольшой парк, и ресторан будет напротив него справа». Вы опаздываете, нервничаете и после поворота направо у веломагазина понимаете, что сбились. Полученные инструкции вылетели из головы. Конечно, можно было бы позвонить в ресторан, но телефон мертв.
То, что произошло с вами, называется провалом в кратковременной памяти, связанным с привычкой полагаться на высокие технологии. Кратковременная память — это способность удерживать в мозге небольшие объемы информации для немедленного использования. Она служит своего рода электронным блокнотом для сознания, куда вносятся записи для текущих потребностей, в то время как долговременная память представляет собой файловую систему, где хранится информация для использования в будущем. Google-эффект — это один из видов дефицита памяти, связанный с информационными технологиями, при котором информация из электронного блокнота не попадает в файловую систему. Наш гипотетический участник встречи с друзьями столкнулся с провалом в кратковременной памяти потому, что находился во взвинченном состоянии из-за зависимости от технологии.
Кратковременная память и провалы в ней являются областью интенсивных исследований, которые позволили выяснить много интересного в последние десятилетия. Например, мы узнали, что разные виды чувственного восприятия, такие как зрение и слух, связаны с разными механизмами кратковременной памяти. Возьмем, например, зрительную систему. Попробуйте представить себе кратковременную зрительную память как ряд шкафчиков, где временно хранятся объекты, которые мы видим, пока мозг решает, стоит ли их обрабатывать дальше и отправлять в долговременную память. Большинство людей способны обрабатывать в кратковременной памяти одновременно три или четыре зрительных объекта, хотя их количество может быть и другим. Для обработки зрительных образов в кратковременной памяти требуются разные когнитивные навыки. Например, нам необходимо отфильтровывать не имеющие значения объекты в поле зрения и фокусироваться на значимых объектах для ориентирования в пространстве. Зрительная память также связана с особым видом интеллекта, так называемым подвижным интеллектом, то есть способностью решать новые проблемы независимо от знаний, полученных в прошлом.
Специалистам давно известно, что у мозга есть ограничения и он балансирует обработку информации с ее запоминанием, и поэтому, когда мы работаем более напряженно, анализируя множество входных сигналов, возможности хранения новой информации в кратковременной памяти сокращаются. (Это одно из отличий мозга от создаваемых нами компьютеров: в мозге объем памяти не полностью оторван от возможностей по обработке информации, а в цифровом компьютере вычисления отделены от хранения данных.) Одновременно у нас снижаются скорость обработки, точность и производительность. Именно это происходит в режиме многозадачности и объясняет, почему умеренная многозадачность, например прослушивание музыки в процессе работы на кухне, дается нам легче и имеет меньше последствий, чем интенсивная многозадачность, например обмен текстовыми сообщениями во время управления автомобилем.
Менее понятны механизмы формирования кратковременных образов и их запоминания, а также то, как можно обойти ограничения. В последние два десятилетия в этой сфере наметился значительный прогресс, когда ученые получили возможность исследовать нейробиологию и нейрофизиологию кратковременной памяти. Теперь мы можем предсказывать объем кратковременной зрительной памяти человека на основе нейрофизиологических показателей активности, а конкретнее электроэнцефалографии. Резкие пики на электроэнцефалограмме указывают на активизацию кратковременной памяти, а более сглаженный или рассеянный рисунок говорит о более высоком уровне ошибок. Это замечательный пример того, как наш язык порой отражает познавательный процесс: мы характеризуем сконцентрированное внимание как «резкое», а несконцентрированное — как «рассеянное» в полной аналогии с тем, что наблюдается на электроэнцефалограмме.
Исследователи используют эти нейрофизиологические маркеры для изучения сокращения кратковременной памяти под влиянием отвлекающих факторов. Представим на мгновение, что наша память — это физическое хранилище, или шкафчики определенной вместимости. Допустим также, что каждый из нас располагает ограниченным количеством таких шкафчиков. Вопрос в том, действительно ли у людей с меньшим объемом кратковременной памяти меньше шкафчиков, или они просто заполняют свои шкафчики мусором, а не полезными вещами. Другими словами, от чего страдают люди с меньшей кратковременной памятью, от ее недостаточного объема или от плохого управления вниманием, не позволяющего эффективно отделять релевантную информацию от нерелевантной?
Оказывается, по крайней мере в случае кратковременной зрительной памяти, проблема заключается не в недостатке объема памяти, а в плохом управлении вниманием и склонности забивать мозг мусором. Чтобы выяснить это, исследователи давали взрослым задания на оперативное запоминание в условиях действия различных отвлекающих факторов. Затем они выделили нейронные сигнатуры внимания, используя электроэнцефалограмму и сканирование глаз. Полученные результаты дают веские основания полагать, что дефицит кратковременной памяти является следствием плохой фильтрации, а не нехватки объема для запоминания информации. При воздействии отвлекающих факторов взрослые с более низким объемом кратковременной памяти затруднялись с отсеиванием нерелевантных раздражителей и забивали память нерелевантной информацией. В отличие от них обладатели более значительного объема памяти намного лучше отфильтровывали отвлекающие факторы и запоминали релевантную информацию.
Если принять это во внимание, то возникает вопрос: почему? Что отделяет людей с высоким объемом кратковременной памяти от их сверстников с более низким объемом? Что происходит в мозге тех, кто лучше управляет вниманием, и тех, у кого это получается хуже? Чтобы найти ответ, ученые воспользовались методами нейровизуализации, которые помогают определить, какие части мозга задействуются в процессе фильтрации и как вообще происходит управление вниманием в присутствии отвлекающих факторов. Вряд ли стоит удивляться тому, что полученные результаты привели в очередной раз к префронтальной коре.
В 2010 г. когнитивный психолог Эндрю Лебер провел эксперимент с нейровизуализацией мозга здоровых взрослых людей во время выполнения заданий на использование кратковременной зрительной памяти. Каждый участник многократно выполнял одно и то же задание, которое иногда сопровождалось отвлекающими факторами, а иногда нет. В отличие от предыдущего исследования, где сравнивались люди с низким и высоким объемом кратковременной зрительной памяти, в этот раз выискивали изменения в мозге людей в процессе многократного выполнения одного и того же задания. Это очень существенное различие: вместо сравнения результатов разных людей Лебер отслеживал изменение индивидуальных результатов с течением времени. Функциональная магнитно-резонансная томография подтвердила, что у одних людей объем кратковременной зрительной памяти больше, чем у других, поскольку они лучше отсеивают отвлекающие факторы. Из этого можно сделать вывод, что слабым местом кратковременной памяти является плохая фильтрация. Вместе с тем в исследовании Лебера выяснилось кое-что еще: объем кратковременной памяти непостоянен даже у отдельно взятого человека. Это исследование позволило понять, существуют ли нейронные корреляты этих вариаций и как объем кратковременной памяти может быть связан с управлением вниманием в мозге.
Нейронные корреляты Лебер обнаружил в области префронтальной коры, которую называют средней лобной извилиной: уровень активности левой средней лобной извилины позволяет предсказывать результаты выполнения задания с высокой точностью. Таким образом, в условиях стресса, перегрузки или многозадачности нам становится трудно отделять отвлекающую информацию и концентрировать внимание на наиболее важных вещах. Исследование показывает, что если префронтальную кору не подготовить до выполнения задания, то результаты ухудшатся.
Вернемся к нашему сравнению префронтальной коры с дирижером мозга. Дирижер обеспечивает оркестр ресурсами и подготавливает его до исполнения симфонии. Однако он реально не играет на музыкальных инструментах. Аналогичным образом префронтальная кора не занимается обработкой информации и не отвечает за выполнение действий, но чем лучше она подготовлена к выполнению задания, тем лучше управляет другими областями мозга, а значит, выше и наши результаты. Когда мозг функционирует нормально, мы лучше справляемся со всем, что встречается у нас на пути. Дирижер искусно задействует в исполнении произведения одни части, а другие держит наготове. Когда мозг перегружен или испытывает стресс, наша способность сосредоточиваться на релевантной информации снижается и мы становимся восприимчивыми к отвлекающим факторам.
Это лишний раз показывает, насколько важна здоровая префронтальная кора в нашем все более насыщенном отвлекающими факторами мире. Линда Стоун, технический писатель и бывший исследователь из Microsoft , характеризует его как мир постоянного частичного внимания. Под этим она понимает такое состояние разума, в котором мы настолько стремимся не пропустить ни одного интересного факта, что не можем уделить ни одному из них полноценного внимания. Как выразилась специалист в сфере образования и медиаресурсов Эллен Роуз, мы «постоянно сканируем инфопространство, даже (а может быть, и особенно) когда собираемся заниматься чем-то другим».
Поскольку онлайновый мир поставляет все больше и больше информации, которая вовсе не обязательно имеет отношение к текущей задаче, но все равно захватывает наше внимание и активирует центры вознаграждения, — мы слишком легко отвлекаемся в офлайновом мире. Мы реагируем на каждый звуковой сигнал приложений и сообщений и втягиваемся в различные формы многозадачности. Префронтальная кора перенапрягается и устает. Мы теряем способность концентрироваться. От этого страдает выполнение задач и способность к запоминанию, поскольку мы обращаем внимание на информацию, которая поступает в кратковременную память. Долговременная память и способность к обучению тоже страдают. В конечном итоге мы все испытываем негативные последствия.
