Основатель и главный редактор сайта Turkmen.news Руслан Мятиев рассказал о том, как ему удаётся добывать новости в одной из самых закрытых стран мира, кто делится с ним информацией и почему коррупция по-туркменски может иметь свои плюсы.
Журналист Руслан Мятиев покинул Туркменистан в 2008 году. Сейчас он живёт и работает в Нидерландах и помимо журналистики занимается и правозащитной деятельностью. Многие публикации на его стайте посвящены проблемам мигрантов, принудительному труду и многочисленным нарушениям прав человека в Туркменистане.
«99 ПРОЦЕНТОВ МОИХ РОДСТВЕННИКОВ ОФИЦИАЛЬНО ОТ МЕНЯ ОТРЕКЛИСЬ»
Пётр Троценко: Когда берут интервью у граждан Туркменистана, которые покинули страну, они, как правило, стараются не показывать свою личность. Кто-то просит закрыть лицо, изменить голос, поменять имя…
Руслан Мятиев: Каждому из нас есть что терять. Туркменские власти вряд ли смогут повлиять непосредственно на этих людей, а вот на их родственников – вполне. Если из вуза отчислят моего брата, то он перестанет со мной общаться, проклянёт и отречётся от меня на всю жизнь. Поэтому люди, зная, что власти отыграются на родственниках, стараются быть осторожнее. Но есть активисты, которые выступают совершенно открыто, и их родственники за это страдают.
Пётр Троценко: А вы почему не боитесь выступать открыто?
Руслан Мятиев: Потому что 99 процентов моих туркменских родственников официально от меня отреклись. У спецслужб есть видеозаписи, где мои дяди заявляли об этом. Единственный человек, с кем я продолжаю общаться, – моя двоюродная сестра, и она находится под постоянным давлением. Спецслужбы знают, что мы переписываемся, они прослушивают её телефоны, тем не менее, пока что её не трогают. При этом она работает учителем в школе, то есть, на государственной должности. А её дети смогли поступить в вуз на бюджетное отделение. Более того, она даже выезжала за границу – в Россию. В 2018 году сестра победила на конкурсе учителей русского языка и литературы стран СНГ, на награждение нужно было лететь в Москву. И когда стало известно, что она собирается выехать из страны, к ней подошли и сказали: ты никуда не поедешь. Она ответила: ещё как поеду. Получила визу, купила билеты и смогла поехать. Самое интересное было потом: когда она вернулась в Туркменистан, про неё написали государственные СМИ – «наша учительница», «наша гордость».
Пётр Троценко: Можно и так, оказывается?
Руслан Мятиев: Получается, что да. Как правило, за давлением спецслужб ничего не стоит. Но люди боятся. 99 процентов граждан Туркменистана поддаются этому давлению и никуда не выезжают из страны. Из-за этого нет никакого культурного обмена между людьми, между нациями, между государствами. Нет никакого профессионального роста, люди не могут отправиться на конференции, получить новые знания, новые навыки. знакомиться с другими людьми. Печально, что это касается не только учителей, но и врачей. Наши туркменские медики находятся в абсолютной изоляции, работают по методикам и практикам 70-80-х годов прошлого века и остаются в совершенном неведении о новых достижениях медицины.
Пётр Троценко: Как появился ваш проект Turkmen.news?
Руслан Мятиев: Он появился в 2010 году. На тот момент у нас было несколько сайтов, посвящённых Туркменистану. Они публиковали очень хорошие вещи, но люди в Туркменистане не могли их читать, потому что всё было заблокировано. Я стал копировать материалы этих изданий в обычный документ Word, оформлял это элементарной вёрсткой и делал рассылку.
На тот момент у меня было 300 e-mail-адресов граждан Туркменистана, которые жили в стране. Я создал «левую» почту и начал массово рассылать эти материалы в виде скрытых копий письма: ребята, если вам это интересно – читайте. Если думаете, что это важно и круто, делитесь со своими знакомыми, присылайте почтовые адреса других людей. Конечно, пошли отказы, пять процентов отписались сразу, но были и те, которым это понравилось, и через год вместо 300 почтовых адресов у меня было уже 3000. Ещё через год, в 2012-м, люди начали делиться своими новостями, фотографиями, появилась возможность перепроверять какие-то факты. Я почувствовал, что у меня достаточно источников внутри страны, чтобы запустить своё медиа, и в 2014 году мы запустили собственный сайт.
Пётр Троценко: Насколько сложно получать информацию из Туркменистана?
Руслан Мятиев: Именно сейчас получать информацию из Туркменистана сложно как никогда, потому что в стране была принята «программа кибербезопасности». Если она будет реализована так, как задумывалась, то боюсь, что через год-полтора Туркменистан окажется в тотальной информационной блокаде, как Северная Корея.
Все говорят о блокировках в Китае, но на самом деле китайская модель блокировок значительно мягче. В Китае понимают, что без связи с внешним миром их экономика просто умрёт, потому что бизнесу нужно иметь какие-то отношения с зарубежными партнёрами. Они блокируют определённые ресурсы, но не весь интернет. В Туркменистане же интернет блокируют полностью: из четырёх миллиардов IP-адресов, которые существуют в мире, в Туркменистане заблокировано три с лишним миллиарда. Блокируют не только соцсети, но и образовательные ресурсы. Не открываются сайты зарубежных вузов, заблокированы сайты электронных библиотек. Даже почитать книгу, посмотреть фильм, скачать музыку – уже огромная проблема. Из конвенциональных VPN-сервисов, таких как Astrill или Nord VPN, не работает ничего.
Пётр Троценко: А как вы сотрудничаете с местным журналистами? Не могу не вспомнить историю журналиста Нургельды Халыкова, который попал в тюрьму за то, что прислал вам фотографию делегации ВОЗ в Ашхабаде, взятую из чужого Instagram-аккаунта. Получается, даже не он сделал этот снимок, но всё равно оказался виновным.
Руслан Мятиев: Риск в Туркменистане огромный, как для источников, так и для корреспондентов. К сожалению, за годы работы мы потеряли несколько репортёров. Против них фабриковали уголовные дела, они отсидели в тюрьме и перестали с нами сотрудничать. В Туркменистане не работают законы. Нургельды арестовали за безобидную фотографию членов делегации ВОЗ, против него сфабриковали уголовное дело о мошенничестве и дали ему четыре года. Причём, политический мотив этого дела виден в том, что другие осуждённые по этой статье уже давно были помилованы и вышли из тюрьмы.
Мне непонятна одна вещь: у меня есть точная информация о том, что президент Сердар Бердымухамедов каждый день читает наш сайт. Именно от нас он получает информацию, перепроверяет, и, если она подтверждается, требует, чтобы навели порядок. То есть, с одной стороны, это ему во благо: кроме нас о многих вещах ему больше никто не сообщит – ни советники, ни государственные СМИ. Но с другой стороны спецслужбы Туркменистана прессуют наших корреспондентов, которые собирают эту самую информацию. Президент об этом знает и в его власти сказать: не трогайте журналистов, смотрите, чтобы они не пересекали какие-то условные линии, например, не лезли с фотоаппаратом в воинскую часть. Но зачем их преследовать, если они сообщают о плохих дорогах или о том, что врач сельской больницы ворует бинты?
«У НАС ЕСТЬ ИСТОЧНИКИ И В ПРАВИТЕЛЬСТВЕ, И В СИЛОВЫХ ВЕДОМСТВАХ»
Пётр Троценко: Взаимодействуете ли вы с другими независимыми туркменскими редакциями? Например, с Туркменской редакцией Азаттыка?
Руслан Мятиев: Да, конечно. Мы в очень хороших отношениях с туркменской службой. Например, если есть большая тема и нет уверенности в достоверности каких-то фактов, часто сверяем часы, сопоставляем информацию и приходим к общей картине.
Нам не хочется публиковать то, что не соответствует правде. Стоит один раз выпустить недостоверную информацию и тебе будут напоминать об этом долгие годы. Вы не представляете, сколько было попыток протолкнуть нам откровенный фейк, чтобы таким образом скомпрометировать нашу работу. А потом написать: как вы можете дальше верить, если они написали, что здание упало, а на самом деле с ним ничего не произошло? И таких случаев было очень много. Некоторые люди, не буду называть их коллегами, клюют на фейковые новости и публикуют без проверки.
Пётр Троценко: Но ведь в условиях информационной изоляции очень сложно проверить какую-либо информацию.
Руслан Мятиев: Не буду хвалиться, но нам не сложно. Мы можем перепроверить практически любую тему, потому что у нас есть источники и в правительстве, и в силовых ведомствах. И среди них есть люди, которые занимают очень высокие посты.
Пётр Троценко: Зачем они это делают, как считаете?
Руслан Мятиев: Потому что они видят, что происходит в стране, сами хотят перемен, естественно, они не могут сказать это в лицо своим боссам.
Пётр Троценко: Выходит, в Туркменистане не всё так безнадёжно, раз даже в высших эшелонах власти есть люди, готовые сотрудничать с независимыми изданиями?
Руслан Мятиев: Я даже скажу, что смотрю на дальнейшее развитие Туркменистана с осторожным оптимизмом. В декабре прошлого года были помилованы четверо политзаключённых. Конечно, не стоит забывать тот факт, что эти люди вообще не должны были попасть под суд, но, тем не менее, за 32 года независимости Туркменистана, это первый случай, когда политзаключённые были освобождены из тюрьмы досрочно. Такого раньше не было.
Пётр Троценко: Когда к власти пришёл Гурбангулы Бердымухамедов, многие СМИ, прежде всего те, кто работал за пределами Центральной Азии, восприняли нового лидера как символ перемен к лучшему, стали говорить о том, что в Туркменистане начинается новое, более свободное время. Практика показала, что стало только хуже. Теперь вот надеются на Сердара.
Руслан Мятиев: У меня всё же есть осторожный оптимизм относительно Сердара. В его руках ещё не вся полнота власти, но, как мне сказали (я сейчас цитирую дословно), «рычаги власти он забирает со скоростью ахалтекинского скакуна». Я очень надеюсь, что, когда его отец отойдёт от политических дел, Сердар немного смягчит режим.
«ИНОГДА КОРРУПЦИЯ – ЭТО ХОРОШО»
Пётр Троценко: На вашем сайте часто пишут о массовой миграции из Туркменистана. Насколько сложно сейчас выехать из страны?
Руслан Мятиев: Из Туркменистана выехать очень сложно, особенно после пандемии. Миграционная служба Туркменистана коррумпирована от начала и до конца, поэтому оформить заграничный паспорт в указанные сроки без связей и взяток невозможно. Но, как это ни парадоксально, иногда коррупция – это хорошо. Вот даже с блокировками интернета что происходит? Ответственный за это высокопоставленный чиновник одной рукой блокирует интернет, а другой снимает блокировку, если ему за это заплатить. Цены начинаются от двух тысяч долларов в месяц. И твой офис, твоя организация, получает абсолютно безлимитный интернет. Ты можешь заходить на наш сайт, можешь заходить в Twitter, можешь смотреть YouTube.
Пётр Троценко: А дорого ли оформить паспорт и сколько времени это займёт?
Руслан Мятиев: Среднестатистический гражданин Туркменистана получает в среднем 100 долларов в месяц и этих денег ему не хватает ни на что. Даже 200 долларов ни на что не хватает, я вам могу об этом точно сказать. А ускоренное оформление паспорта стоит в районе 600-1000 долларов. Вот и считайте, может ли гражданин Туркменистана себе такое позволить?
Чтобы «купить» паспорт, люди выкручиваются по-разному: берут в долг, что-то продают, обещают вернуть деньги, когда получат паспорт и поедут на заработки за границу. Люди берут деньги под большие проценты у ростовщиков, лишь бы уехать.
Пётр Троценко: Каким вы видите Туркменистан через десять лет?
Руслан Мятиев: Я всё-таки думаю, что Туркменистан пойдёт по пути прогресса и будет постепенно открываться, потому что через десять лет не станет Гурбангулы Бердымухамедова – главного тормоза развития страны. И я надеюсь, что к тому времени Сердар укрепится во власти, а, может, вообще будет другой президент. Особенность автократий заключается в том, что ты не знаешь, что там произойдёт завтра – смерть лидера, переворот, мятеж. Все эти варианты реальны в условиях неработающих законов и абсолютной узурпации власти.
