Только когда вы снова читаете старые сказки, может быть, ребенку, вы осознаете, насколько герои все еще живут в вашем разуме, копошась чуть ниже уровня сознания. Спустя десятилетия после того, как я впервые прочитала сказки Братьев Гримм, я до сих пор ломаю над ними голову. Как Красная Шапочка могла избежать того, чтобы ее съели? (Мы читали оригинальную, безжалостную версию). Что должны были сделать Гензель и Гретель?
Любая хорошая книга оставляет свой след, но герои книг, которые вы любили в детстве, впитывают себя в вас. Они формируют образ мышления взрослого человека, поэтому так печально и так важно, что дети по всему Западу перестали читать.
На следующих трех страницах этого номера «Spectator» наши писатели рассказывают, какие персонажи из книг их детства преследуют их до сих пор. В голове Рода Лиддла полно воображаемых кроликов; Рори Сазерленд восхищается анархичным «Котом в шляпе» доктора Сьюза. Лайонел Шрайвер отождествляет себя с Пеппи Длинныйчулок: «Я всегда отождествлял себя с героями книг, которые не делают того, что им говорят». Это относится к большинству наших писателей — Уильям Браун из «Ричмала Комптона» так регулярно появляется в нашем опросе, что теперь я считаю его путеводной звездой The Spectator и горжусь этим.
Между тем, опубликованный этим летом доклад «Что читают дети», в котором участвуют более 1,2 миллиона школьников по всей Великобритании, показывает, что количество книг, которые читают дети, сократилось на 4,4 процента по сравнению с прошлым годом. Опрос британских учителей показал, что треть учеников они отнесли бы к «слабым читателям», которые с трудом справляются с учебной программой. (Последний ежегодный обзор грамотности, проведенный Национальным фондом грамотности (NLT) и опубликованный в сентябре прошлого года, показал, что с 2005 года число детей, ежедневно читающих для удовольствия, сократилось на 26 процентов. Менее половины наших детей теперь говорят, что им нравится читать. Профессор Кит Топпинг из Университета Данди, проанализировавший данные NLT, заявил: «Главный вывод заключается в том, что больше практики чтения на соответствующем уровне сложности улучшает успеваемость учеников». Не знаю, что это значит, но если люди, занимающиеся вопросами грамотности, используют фразы вроде «ключевой вывод», то у нас проблемы.
По мере того, как искусство чтения исчезает, как это ни парадоксально, научные данные, демонстрирующие, насколько оно ценно и полезно для юного ума, только растут. Речь идет не только о словарном запасе или получении информации; теперь доказана связь между чтением и эмпатией. Сканирование мозга детей, поглощенных художественной литературой, показывает, что в их мозжечке появляются дополнительные связи, когда они вживаются в роль каждого персонажа. Если ребенок как следует погрузился в чтение, то, когда он читает, скажем, о пловце, те же самые участки его мозга начинают работать, как если бы он сам плавал. Художественная литература — это своего рода симуляция, которая работает не на компьютерах, а в мозгах, — говорит Кит Оутли, профессор, изучающий психологию художественной литературы.
Недавно я читала своему сыну любимую книгу моего собственного детства: «Где растет красный папоротник» американца Уилсона Роулза. И в процессе чтения я заново открывала для себя мысленные картинки, которые я создала в восьмилетнем возрасте, зацепившись за сюжетную линию. Что меня заинтересовало, так это то, что образы я представляла с точки зрения героя, как будто я была тем мальчиком с собаками в Оклахомских Озарках. Фильм по книге, который мы позже посмотрели, был по сравнению с этим отдаленным видом с беспилотника.
Компания NLT в восторге от результатов сканирования мозга. В своей последней кампании в поддержку чтения она призывает людей читать, чтобы повысить свои показатели эмпатии. Эмпатия как самосовершенствование! Это прямо-таки знамение времени.
NLT также может взять пример с покойного американского философа Аллана Блума, который утверждал, что великая художественная литература дает нам возможность понять не только других людей, но и самих себя. Я до сих пор помню ужасное осознание того, что я, как плохой Эдмунд из «Льва, колдуньи и платяного шкафа», могла бы предать своих братьев и сестер ради вкусного турецкого наслаждения Белой колдуньи. На самом деле я до сих пор иногда думаю о том, что это, должно быть, было очень вкусно. Это полезно знать о себе и странно успокаивает, когда находишь это в печати. Это настоящее представление.
Самая очевидная и неоспоримая причина великой читательской засухи — экраны. А как же иначе? Я сбилась со счета, когда взрослые люди признавались мне, что наличие смартфона полностью отменяет чтение художественной литературы. Невозможно погрузиться в другой мир, когда айфон рядом с тобой тянет за собой, как кольцо Голлума. И если взрослые не могут устоять, то чего ждать от детей?
«Почему ты не можешь почитать книгу?» — раздраженно говорю я сыну, не отрываясь от телефона. «Мам, — отвечает он, — честное слово! Тогда я импульсивно покупаю на Amazon художественную литературу, чтобы поддержать образ себя как читателя, и складываю непрочитанные книги в коридоре.
Поколения Z и Alpha, среди которых наблюдается самый резкий спад чтения для удовольствия, сообщают, что чтение их слишком напрягает, что звучит глупо, но вполне логично. Ритмы социальных сетей сводят с ума. Все бесконечные видеоклипы обрываются перед развязкой, чтобы дети продолжали прокручивать их. Невозможно погрузиться в другой мир, находясь в постоянном состоянии борьбы или бегства.
Тем не менее, я надеюсь, что, по крайней мере, для среднего класса, сообщение о смартфонах доходит до людей. Джин Твенге и Джонатан Хэйдт убедительно предупредили нас об опасностях социальных сетей, и я предсказываю, что совсем скоро в северном Лондоне станет символом добродетели отправлять своего подростка в школу с кнопочной Nokia.
Но спад чтения связан не только с экранами. Есть и более пагубная и тревожная причина. Прошлой весной американская писательница и редактор по имени Кэтрин Марш написала в журнале Atlantic статью под названием «Почему дети не влюбляются в чтение». Теория Марш заключалась в том, что именно способ преподавания литературы в школах Запада отталкивает детей: бесконечное внимание к анализу и отсутствие энтузиазма по отношению к истории.
Марш приводит пример того, как преподают Амелию Беделию — популярную американскую серию для детей младшего возраста Пегги Пэриш. Амелия Беделия забавна. Она — незадачливая экономка, которая воспринимает инструкции слишком буквально. Например, когда ей говорят задернуть шторы, она достает карандаш. Но у учеников нет возможности насладиться выходками Амелии. На уроках их просят не задумываться над сюжетом и даже не дочитывать книгу до конца, а просто посмотреть на один абзац и определить, какой небуквальный и образный язык в нем содержится.
«Для любого, кто знает детей, это противоположно увлечению», — пишет Марш. Лучший способ донести до детей абстрактную идею — это увлечь их историей». «Нелитературный язык «становится гораздо интереснее и понятнее, особенно для восьмилетнего ребенка, когда он сначала посмеется над выходками Амелии… Перейти к абзацу в середине книги для большинства детей так же привлекательно, как убраться в своей комнате».
Статья Марша прозвенела тревожным звонком. Моему сыну повезло, что у него есть директриса, которая ценит правильное чтение и хорошие книги превыше всего, но на протяжении десятилетий я слышала, как мои друзья с детьми постарше жаловались на этот метод, основанный на тестах, а потом также жаловались, не связывая эти мысли, что их дети не читают для удовольствия. По мнению Марша, ужасным результатом унылого, основанного на оценках подхода к литературе является то, что дети делят художественную литературу на скучные и «веселые» книги. Великие произведения литературы скучны. А серия «Мурашки по коже» и «Дневник сумасброда» — «веселые» (и если эта стонущая личинка вбита в головы наших детей, неудивительно, что они все в депрессии). Марш не упомянула в своей статье Аллана Блума, хотя его книга 1987 года «Закрытие американского разума» предвосхитила и описала ту же проблему в поразительной степени. «Когда я впервые заметил снижение уровня чтения в конце 1960-х годов» — пишет он, — «я начал спрашивать своих студентов, какие книги для них действительно важны. Большинство из них промолчали, озадаченные этим вопросом. Понятие книги как компании им чуждо».
Если в XXI веке дети не считают книги хорошей компанией, то это, вероятно, потому что книги их мучают. Многие из них так нудно политизированы, как, например, вредная (но ставшая бестселлером) серия «Большие мечты маленьких людей» о жизни таких людей, как Роза Паркс, Майя Анжелу, Эммелин Панкхерст и Грета Тунберг, — и это не истории, а мини-лекции, повторяющие утвержденную линию: «Придержите систему, дети». Это то, что хотят читать дети, или только то, что хотят купить им родители? Во всяком случае, они не прививают любовь к чтению на всю жизнь.
Старые сказки, которые мы любили и которые подпитывали желание читать больше и больше, часто писались авторами, которые даже не представляли, что пишут для детей, не говоря уже о том, что политически их индоктринируют. «Нужно писать ту книгу, которая хочет быть написанной» — говорила Мадлен Л’Энгл («Морщины во времени»). И если книга окажется слишком сложной для взрослых, тогда пишите ее для детей».
Именно к таким живым книгам, тем, которые хотели написать, люди из сферы образования часто относятся с самым нервным отвращением. У меня есть друг, сына которого отговорили от Роальда Даля и Энид Блайтон, сославшись на то, что они устарели. Прошлым летом в Шотландии я нашел книгу Бигглза с предупреждением от издателя на первой странице: «Эта книга была переиздана только для исторического интереса. Она не рекомендуется для детей».
В любимой серии моего сына «Блайтон» рассказывается о детском следователе, которого прозвали Толстяком, потому что его инициалы F.A.T, и потому что он толстый. «Он не толстый!» — искренне объяснил мой сын и доказал свою правоту, прочитав вслух из примечания издателя к новому изданию: «Все упоминания о его весе были удалены из текста, датированного 2016 годом, так что прозвище Фэтти относится только к его инициалам».
Дети быстро улавливают подсказки. Они читают эти маленькие заметки и понимают: не связывайтесь с этими авторами и их опасными историями. Не поддавайтесь искушению погрузиться в книгу. Прочитайте только то, что нужно, чтобы пройти тест, а затем поспешите вернуться к просмотру.
Оригинал: Spectator
