Центральная Азия продолжает наслаждаться повышенным вниманием крупнейших западных держав. Канцлер Германии Олаф Шольц стал очередным европейским лидером, решившим вывести отношения со странами региона на новый уровень. 15–17 сентября он не только провел двусторонние переговоры в Самарканде и Астане, но и встретился со всеми региональными лидерами в формате C5+1 (Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан + одна из стран-партнеров).
Интерес Запада к Центральной Азии вырос по многим причинам: это и обновление местного руководства за последние годы, и российское вторжение в Украину, и нарастающие проблемы в отношениях с Китаем. Центральноазиатские лидеры хорошо понимают, что стали важны для Запада прежде всего благодаря своему соседству с Россией и Китаем. И это понимание помогает им усилить свои переговорные позиции, пишет Темур Умаров.
На людях о хорошем
Еще сравнительно недавно, в 2010-х годах, Центральная Азия казалась Западу куда менее важным партнером. К примеру, Ангела Меркель за 16 лет в должности канцлера была в регионе лишь трижды. Но в 2020-х многое изменилось. Во-первых, иной стала внутриполитическая ситуация: почти во всех странах региона власть перешла к более молодому поколению, пришедшему в политику уже после распада СССР. Во-вторых, поменялась внешняя обстановка: войска НАТО ушли из Афганистана, уступив место «Талибану», Китай уверенно закрепился в регионе и не намерен оттуда уходить, а вторгшаяся в Украину Россия старается сохранить лояльность центральноазиатских союзников.
На этом фоне неудивительно, что первый визит канцлера Шольца в регион состоялся именно сейчас. До него Центральную Азию уже посетили президенты Франции и Италии, председатель Евросовета, главы внешнеполитических ведомств ЕС, США, Великобритании, Швейцарии и той же Германии. В этом же ряду – состоявшаяся в Нью-Йорке в сентябре 2023 года встреча C5+1 с президентом США Джо Байденом.
Эти визиты проходят по схожим сценариям, а обсуждаемые темы не отличаются особым разнообразием. Например, сейчас заранее было понятно, что Шольц обсудит вопросы экономического сотрудничества. Торговля между пятью странами Центральной Азии и Евросоюзом бьет рекорды: в 2022 году она выросла на 59%, а в 2023-м – еще на 11%. При этом для Германии особенно важно энергетическое сотрудничество: в прошлом году Казахстан поставил в ФРГ 8,5 млн тонн нефти – больше поступило только из Норвегии и США.
Отдельно Шольц обсуждал инвестиции и бизнес-сотрудничество: в 2023 году Германия инвестировала в казахстанскую экономику $770 млн – на 64% больше, чем годом ранее. А объем немецких инвестиций в узбекскую экономику с 2017 года вырос в 11 раз.
В ходе переговоров в Казахстане стороны договорились о 66 совместных инвестпроектах общей стоимостью $55 млрд. А в Узбекистане были согласованы проекты на общую сумму €9 млрд.
Критикуй наедине
А вот чего в ходе турне Шольца не было, так это подробного публичного обсуждения войны в Украине и необходимости противостояния российской агрессии. В Астане канцлер ограничился словами о «необходимости изучать возможности» для запуска мирного процесса. За это же выступил и президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, заявив, что «дальнейшая эскалация войны приведет к непоправимым последствиям для всего человечества».
В Центральной Азии и без того опасаются, что все разговоры о стратегическом сотрудничестве – лишь прикрытие Запада для того, чтобы втянуть их в свое противостояние с Москвой и Пекином. Поэтому главная цель западных лидеров – доказать странам региона, что они сами по себе представляют долгосрочный стратегический интерес и при этом могут положиться на новых союзников в случае недовольства двух влиятельных соседей.
Однако полностью игнорировать свои приоритеты Запад не может. Было бы глупо прямо призывать Центральную Азию ослабить связи с Россией и Китаем. Но можно предоставить странам, зажатым в глубине континента без выхода к морю, возможность диверсифицировать свои экономические связи и, как следствие, стать более самостоятельными.
Ради этого западные лидеры даже вычеркнули из числа приоритетных раздражающие центральноазиатских руководителей вопросы соблюдения прав человека и демократизации. Остались в прошлом лекции о том, как Центральная Азия должна выстраивать свою внутреннюю политику. Теперь европейские и американские чиновники и дипломаты ограничиваются выражением поддержки реформам в той или иной стране.
При этом в личном общении западные дипломаты признаются, что за закрытыми дверями продолжают четко проговаривать свои условия. Яркий пример – санкционная политика. На публичном уровне тема не педалируется ни одной из сторон, но де-факто страны Центральной Азии соблюдают необходимые требования, опасаясь вторичных санкций. Так, центральноазиатские банки запретили прямые транзакции с подсанкционными российскими финансовыми организациями.
Однако даже в этом случае Центральная Азия смогла расширить для себя пространство для маневра. За два с половиной года российско-украинской войны страны региона выработали эффективную стратегию общения с партнерами: на Западе они говорят одно, в России – другое. В первом случае подчеркивается зависимость региона от РФ, много говорится о геополитическом давлении Москвы и звучат просьбы снисходительно относиться к нарушениям санкционных режимов. России в то же время рассказывают о невыносимом давлении и угрозах со стороны Запада.
И так во всем. Бывший глава МИД Британии Дэвид Кэмерон признавался в разговоре с «экс-президентом Украины Петром Порошенко» (на самом деле – с российским пранкером), что казахстанский министр иностранных дел Мурат Нуртлеу произносил такую фразу: «Украинцы умирают и за Казахстан». Позднее МИД республики заявил, что это фейк. При этом лидеры стран Центральной Азии продолжают посещать Москву и все так же восхищаются мощью России. Даже на встрече с Олафом Шольцем Касым-Жомарт Токаев упомянул, что «в военном отношении Россия непобедима».
Прагматичная многоликость внешней политики Центральной Азии доказала свою эффективность. Во-первых, ни одна страна региона не оказалась под вторичными санкциями Запада (и это несмотря на множество доказательств поставок из региона в Россию товаров двойного назначения вроде необходимой для производства пороха нитроцеллюлозы). Точечные санкции были введены лишь против отдельных компаний из региона.
Во-вторых, Центральную Азию никто не ставит перед жестким геополитическим выбором. Запад опасается, что ультиматум «либо мы, либо Россия/Китай» лишь подтолкнет регион к Москве и Пекину. Опасения небезосновательны: попытку такого подхода при администрации Дональда Трампа (2017–2021 годы) Центральная Азия восприняла крайне негативно. Россия подобные ультиматумы ставить тоже не может: союзников в мире у нее практически нет, и разбрасываться имеющимися было бы расточительно.
Малые страны в большом конфликте
Впервые со времен независимости геополитическое положение стран Центральной Азии сыграло им на руку. Однако момент можно было упустить, если бы внутри самого региона не произошли структурные изменения. С 2016 года высшее руководство сменилось в четырех странах из пяти, в результате чего они стали более открытыми не только миру, но и друг другу. По словам местных дипломатов, МИДы стран региона теперь координируют свои позиции перед саммитами C5+1, чтобы потом эффективнее продавливать их на переговорах с внешним партнером – такого уровня сотрудничества не было никогда ранее.
Сегодняшняя Центральная Азия – пример для других стран Глобального Юга, как извлекать выгоду из противостояния великих держав. Нарастающая конфликтность международных отношений в XXI веке породила предположения, что мир возвращается к холодной войне между сверхдержавами – полюсами, к которым должны будут примкнуть все малые и средние государства. Однако Центральная Азия показывает другой путь, сочетая несочетаемое: сотрудничество с НАТО, поездки лидеров в Москву на парады 9 мая, открытие приграничных баз китайской вооруженной милиции и так далее.
Вопрос в том, как долго продлится такое балансирование Центральной Азии и получит ли она реальные выгоды от нынешнего повышенного интереса к себе. Впрочем, в любом случае все это небесполезно: накопленный в контексте войны в Украине опыт маневрирования пригодится центральноазиатским странам в случае начала более крупного конфликта – между Западом и Китаем.
