Причина «мизофонии» не в самих звуках, а в ситуациях, с которыми они связаны, говорится в статье на сайте «Идеономика».
Когда Меган Дэвис было около 11 лет, семейные ужины стали для нее сущей пыткой. Дело было в звуках, которые издавали родители и шестеро братьев и сестер: жующие, хлюпающие, чавкающие, сопровождающие обычную трапезу. «Ужин в кругу семьи стал ассоциироваться со звуками, от которых мне хотелось содрать с себя кожу», — признается она.
Эта закономерность повторялась на протяжении 50 лет: обычные звуки, которые со временем стали включать в себя постукивания, щелчки и шуршание, вызывали у нее волну гнева и отвращения. Дэвис, которая сегодня работает эпидемиологом в городе Роли Северной Каролины, научилась придумывать оправдания тому, почему ей приходится избегать таких ситуаций. Но все равно это тяготило ее. «Я чувствовала себя виноватой за то, что оказалась таким неуживчивым человеком», — вспоминает Меган Дэвис.
Эта женщина страдает заболеванием, известным как мизофония, при котором вполне обычные звуки, часто связанные с приемом пищи или дыханием, вызывают сильнейшие негативные эмоции. По словам Сухбиндера Кумара, нейробиолога из Университета Айовы, изучающего мизофонию, людям с этим недугом кажется, что звуки проникают в тело, прокладывая себе путь в мозг, что сравнимо с насилием. «Это очень тягостные внутренние переживания», — объясняет Кумар.
По оценкам исследователей, более 10% населения в той или иной степени страдают мизофонией, хотя и с разной выраженностью симптомов. Вас могут раздражать некоторые звуки, издаваемые определенными людьми, в то время как другие люди злятся на более широкий спектр звуков и ситуаций. Пока нет четких данных связи мизофонии с другими заболеваниями, но, вероятно, что люди с этим недугом чаще страдают депрессией и тревожностью.
Несмотря на широкую распространенность, до недавнего времени ученые не изучали мизофонию. Сегодня это заболевание вызывает всплеск научного интереса благодаря Центру мизофонии и регуляции эмоций Дьюка (CMER) в Северной Каролине и целевому финансированию со стороны таких организаций, как Фонд исследования мизофонии. В 2022 году 15 экспертов в этой области опубликовали согласованное определение мизофонии: «расстройство, характеризующееся снижением толерантности к специфическим звукам или стимулам, связанным с такими звуками». Ученые назвали это важнейшим шагом в области исследований и лечения. Тем временем психотерапевты начинают предлагать лечение мизофонии на основе когнитивно-поведенческой терапии, а осведомленность общественности о расстройстве растет: есть даже подкаст о мизофонии.
Научное исследование помогает объяснить загадочные аспекты этого расстройства, например, почему оно может то появляться, то исчезать. Звуки-триггеры порой срабатывают только тогда, когда их издает супруг, или когда вы уже расстроены. Согласно новым данным, причина в том, что мизофония — это не только раздражающие звуки. «Контекст триггеров, а не сам звук, может определять реакцию», — утверждает Марк Захари Розенталь, глава Центра мизофонии и регуляции эмоций Дьюка.
Это утверждение соответствует новым исследованиям неврологических основ мизофонии. В исследовании, опубликованном в 2017 году, Кумар и его коллеги просканировали мозг 20 человек с мизофонией и 22 человек контрольной группы, когда они слушали различные звуки, одни вызывали мизофонию, а другие — нет. У людей с мизофонией они обнаружили отчетливые закономерности мозговой активности. «Это прослеживалось очень четко», — отмечает Кумар.
Ученые наблюдали высокую активность островковой доли у людей с мизофонией. Эта область мозга связана с интероцепцией, или восприятием того, что происходит внутри нашего тела, а также с интеграцией эмоций в когнитивные процессы. При мизофонии передняя часть островковой доли также демонстрировала более сильную, чем обычно, связь с областями мозга, отвечающими за эмоции и внимание.
По словам коллеги Кумара, Мерседа Эрфаниана, специалиста по слуховым неврологическим исследованиям из Международного института Хашира в Великобритании, эти закономерности отчасти объясняют эмоциональную реакцию на определенные звуки, а также то, почему людям с мизофонией так сложно от них отстраниться.
В 2021 году Эрфаниан и Кумар опубликовали результаты еще одного исследования — сканирования мозга людей с мизофонией и контрольной группы, прослушивающих звуки-триггеры. Удивительно, что они не нашли никаких групповых различий в активности слуховой коры. Однако ученые обнаружили повышенную активацию в областях мозга, связанных с контролем рта и лица, среди участников с мизофонией. Исследователи также измерили активность мозга, когда участники эксперимента лежали в тишине. Эти измерения «состояния покоя» указали на усиление связей у мизофоников между слуховой корой, зрительной и моторной корой.
Кумар считает, что мизофония может быть связана с психологическим феноменом, известным как «отзеркаливание», который заключается в бессознательном подражании действиям окружающих. Это может выглядеть как подражание позе человека, напротив которого вы сидите во время собеседования, или подражание движениям рук собеседника. В ходе работе, результаты которой были опубликованы в 2023 году в PsyarXiv, Кумар опросил сотни людей с мизофонией. Ученый обнаружил, что те, у кого симптомы были выражены сильнее, чаще отмечали, что имитируют действия и звуки, провоцирующие эмоциональную реакцию. Многие из участников сказали, что чувствуют себя вынужденными подражать тем действиям, которые их провоцируют, и что это приносит облегчение, будь то громкое жевание или постукивание ногой.
По словам Кумара, результаты исследования дают дополнительные доказательства того, что расстройство связано со сложными социальными и эмоциональными реакциями. Тем не менее остается много открытых вопросов, например, склонны ли люди, которым свойственно отзеркаливать кого-то во время общения, чаще страдать мизофонией? Почему некоторые люди сильнее чем другие чувствуют позыв повторять звуки?
Зеркальное отображение объясняет мизофонию лишь частично. Однако Кумар считает, что это ответ на вопрос, почему некоторых мизофоников провоцируют лишь определенные люди. Как правило, мы отзеркаливаем действия только близких людей, точно так же и раздражают нас в основном знакомые. «Подражание — это не просто автоматическое действие, — поясняет Кумар. — Это зависит от социальных отношений».
Еще одна загадка мизофонии заключается в ее источнике. Некоторые факты свидетельствуют о том, что расстройство начинается в раннем возрасте. В одном из исследований, проведенном с использованием данных компании 23andMe, занимающейся генетическим анализом, было показано, что чувствительность к жевательным звукам связана с расположением гена TENM2, который участвует в развитии мозга. Но, по мнению экспертов, здесь, скорее всего, присутствует и сильный компонент окружающей среды.
Розенталь, получивший образование клинического психолога, предлагает многоступенчатую теорию развития мизофонии. Она может начинаться просто как общая чувствительность к раздражителям, которая делает человека более восприимчивым к определенным звукам или действиям. В сочетании с окружающей средой, которая с большей вероятностью будет вызывать эти раздражители, будь то шумные обеды, тесные жилищные условия или что-то еще, все это создает условия для того, чтобы человек испытывал повторяющиеся неприятные ощущения.
«Все эти ситуационные сигналы, все стимулы в этом контексте становятся связаны в памяти мозга с чем-то неприятным», — объясняет он.
А затем какой-то особый, присущий только вам, опыт, закрепляет за этими звуками реакцию сильнейшего отвращения. Розенталь упоминает пациентку, чей отец-алкоголик заставлял ее смотреть с ним телевизор после школы, и это было неприятно уже само по себе, но при этом он еще и многократно чмокал губами. Ощущение ловушки и мучений совпадает с тем, как многие люди с мизофонией описывают реакцию на триггеры, хотя не у всех опыт был таким тяжелым.
«Я думаю, что одним из ключевых факторов, если не самым важным, является опыт, когда пациент был беспомощен, и не мог контролировать неприятные звуки», — подчеркивает Розенталь.
Когда триггер и переживание связаны между собой, разум может включиться в цикл повышенной бдительности, который усиливает ассоциацию между звуком и негативным переживанием. Стратегии совладания, которым человек научился за это время, а также обратная связь с окружающей средой и людьми формируют реакцию на звуки в будущем. Вот и основа мизофонии.
По словам Розенталя, процесс привязки триггерных звуков к конкретным ситуациям также указывает, как их можно лечить. В повседневной жизни важно разрушить, или, по крайней мере, ослабить связь между звуками и эмоциями.
В двух недавних исследованиях приводятся убедительные доказательства в пользу такого подхода к лечению. Первое было опубликовано в 2022 году в издании Frontiers in Psychology. Ученые выяснили, что люди с мизофонией испытывают меньше негативных эмоций на звуки жевания или сопения, если они не связаны напрямую с человеком: например, им показывают видеоролик, как метет метла.
В ходе другой работы, написанной в соавторстве с Розенталем и опубликованной в журнале Frontiers in Neuroscience в 2023 году, ученые пришли к аналогичным выводам. Люди с мизофонией испытывали меньше негативных эмоций, когда звук причмокивания губами сопоставляли с несочетаемыми видеоизображениями, например, с тем, как человек месит тесто в миске.
«Пожалуй, самый интересный вывод, сделанный в ходе исследований последних нескольких лет, в том, что контекст триггеров мизофонии, а не звук сам по себе, может влиять на реакцию, — отмечает Розенталь. — Вы не можете контролировать звуки, которые издают люди, но вы в силах изменить контекст».
Главное, что дают новые исследования недуга, — это научно обоснованные методы лечения. Основанные на существующей практике когнитивно-поведенческой терапии, методы включают определение конкретных моделей поведения, которые пациенты хотят изменить, например, реакции в данный момент, тревога, вызванная ожиданием триггеров, нездоровые стратегии поведения или что-то еще. Затем терапевты работают с пациентами, чтобы проанализировать, понять и, в конечном счете, ослабить проявления мизофонии.
Такое лечение изменило жизнь Меган Дэвис. В 2019 году она узнала о существовании специализированного центра и в конце 2020 года начала еженедельные часовые сеансы терапии. Стратегии, которым она научилась там, превратили некогда невыносимые ситуации в посильные сложности.
Одно из полезных упражнений, которое она использует, заключается в активном переключении восприятия звуков. Например, раньше, если кто-то рядом громко жевал жвачку, то она сосредотачивалась на том, насколько это бесцеремонно. Теперь Дэвис пытается переосмыслить ситуацию. «Возможно, человек не подозревает, какое воздействие он оказывает, или у него пересохло во рту, или болит горло, и жвачка ему помогает», — поясняет она.
Клинические исследования эффективности такого подхода в лечении пока не проводились. Розенталь планирует провести небольшое выборочное исследование, которое начнется в 2024 году. Первые результаты многообещающие. «Это работает очень хорошо, — утверждает ученый. — Мы регулярно наблюдаем улучшения».
Исследователи Центра мизофонии изучают и другие варианты лечения, например, нейростимуляцию, которая воздействует на определенные участки мозга небольшими разрядами электричества.
Розенталь считает, что необходимо продолжать работу. Например, до сих пор не существует официального диагноза мизофонии, и у этого расстройства нет кода в Международной классификации болезней. Поэтому ученые не могут собирать официальную статистику, а пациенты — получать лечение по страховке.
И все же если у вас мизофония, теперь появилась возможность получить индивидуальную поддержку и лечение. Раньше специалисты отмахивались от людей с мизофонией: этому недугу не было даже названия и считалось, что люди просто выдумывают. Сегодня такие люди, как Дэвис, наконец-то получили инструменты для того, чтобы не просто терпеть симптомы.
Меган Дэвис говорит, что недавно она выдержала «выпускной экзамен» по лечению мизофонии: трехдневную научную конференцию. Если раньше она покидала конференц-залы, когда звуки, вызывающие мизофонию, приводили ее в ярость, то теперь она сосредоточилась на том, чтобы замечать и менять реакции.
«Удивительно, но это действительно работает, — говорит она. — Теперь мне нет нужды бежать от раздражающих звуков, если я не хочу пропускать что-то интересное».
