Современные недуги — это цена успеха. Зависимость от социальных сетей, игровые пристрастия, компульсивное переедание нездоровыми продуктами — все это порождения общества, в котором более чем достаточно еды, свободного времени и скуки. Перед нами не стоят вопросы выживания, что так занимали наших предков. Об этом пишет Марта Гилл.
Можно решить, что проблема разного рода зависимостей — это результат сложного отбора, как хвост павлина или домашние паразиты, признак того, что нам больше не нужно напрягать все силы, чтобы остаться в живых. Только вид, который обладает такими высокими способностями к выживанию, может позволить себе взломать собственную нейронную систему, чтобы в итоге направить ее по пути, который повышает вероятность смерти. Проблемы успеха, конечно, решать сложнее, а не проще. Никто не хочет вернуться в те условия,которые заставляли нас когда-то шевелиться. Глупо, например, выпускать волков в города только для того, чтобы подростки, наконец, оторвались от телефонов. Однако значительная часть экономики сейчас обслуживает зависимости, и этот факт вызывает тревогу.
Путь стимулирования легко проследить: зависимый клиент — это надежный клиент. Зачем довольствоваться простым потреблением вашего продукта, если вместо этого можно получить сверхпотребление? Академик Дэвид Кортрайт называет это «лимбическим капитализмом»: по названию части мозга, отвечающей за обработку эмоций. По его словам, глобальные промышленные компании ориентируются именно на это.
Сегодня мы наконец-то ввели регулирование старых грешков, таких как никотин и алкоголь. Сделать это было достаточно сложно: огромные индустрии и царства зависимых упорно сопротивлялись на протяжении десятилетий. Но вместо них появляется множество новых пороков. Пищевые компании производят продукты так, чтобы они вызывали привыкание: сверхпереработанные продукты, которые, как считается, способствуют компульсивному перееданию, сегодня составляют две трети калорий, потребляемых многими подростками. Игровая зависимость стремительно распространяется. Сегодня меньше, чем раньше, говорят о трудоголиках, но, возможно, только потому, что это явление стало повсеместным. Вместо этого мы слышим о выгорании, конечном результате трудоголизма.
Не стоит забывать о смартфонах, приучивших нас ждать новых уведомлений. Они, в свою очередь, связывают нас с тысячами продуктов, вызывающих привыкание, которые выпускают крупнейшие технологические компании планеты. Существуют приложения для азартных игр, игровые приложения, приложения для покупок в один клик. Растет даже зависимость от приложений для работы фитнес-трекеров.
Но над этим кошмарным миром работы на износ, компульсивного питания и навязчивых кликов проплывает другой стиль жизни. Для избранных есть возможность купить билет назад, в старомодную реальность. По мере того как современный мир все глубже вгрызается в лимбическую систему, появляется новый вид роскоши: свобода от пристрастий.
Самым ярким примером может служить стремительный рост популярности препаратов семаглутида. В основном они используются для лечения диабета. Но по мере роста их популярности, врачи и пациенты стали замечать и другие эффекты. Похоже, они также снижают тягу к алкоголю, никотину, опиоидам, и даже к компульсивным покупкам в интернете.
Ученые считают, что в этом есть смысл, хотя исследований этого феномена пока мало: семаглутиды, такие как Wegovy и Ozempic, снижают выделение дофамина в стриатуме, полосатом теле мозга. Это та самая область, которая побуждает нас откусить еще кусочек чего-то вкусного. Похоже, препараты действуют не на пищеварительную систему, а на саму тягу.
Для пациентов открывается новая реальность: вас больше не манит сверкающая мишура современной жизни, разум свободен. Это трудно представить: вы не чувствуете необходимости проверить уведомления, не тянетесь за новой порцией чипсов. В этом и заключается основная борьба современной жизни: самоконтроль в окружении вещей, вызывающих привыкание. И этот навык становится все сложнее. Именно здесь проходит новый водораздел классового разделения. Конечно, не всем стоит принимать новые препараты, ведь побочные эффекты еще не изучены. Однако большинство все равно не может себе этого позволить. В некоторых странах можно получить препарат по программе медицинского страхования, но только если у вас патологическое ожирение (ИМТ 35) и серьезное заболевание, связанное с весом, например гипертония, хотя в исключительных случаях на препарат могут претендовать люди с легким ожирением (ИМТ не менее 30). Между тем, Ozempic известен в основном как «голливудский феномен», доступный только богатым.
Разрыв в доходах оказывается существенным, когда речь идет об интеренет-зависимости. Поскольку время, проведенное вдали от экрана, становится дефицитным товаром, некоторые компании монетизируют его в виде отдельных выходных цифрового детокса или забавных дорогих кнопочных телефонов.
Школы тоже подхватили тенденцию. В сентябре частная школа в Кембридже начала рекламировать себя как первую в Великобритании «школу без экранов»: никаких мобильных телефонов, интернета, интерактивных досок и ноутбуков. Этим летом Итон объявил о запрете смартфонов: вместо них новым ученикам выдают «кирпичи», кнопочные телефоны. Между тем дети из малообеспеченных семей проводят в среднем на два часа в день больше времени за телефоном, чем их состоятельные сверстники.
Кроме того, деньги защищают вас от многих факторов, способствующих развитию зависимости. Нездоровая пища привлекает больше всего, когда у вас нет времени, денег или эмоциональной энергии, чтобы получить доступ к здоровым альтернативам. Заведения быстрого питания находят больше всего клиентов в неблагополучных районах.
При бесконечно длинных очередях на терапию или реабилитацию в системе здравоохранения, лечение зависимости тоже оказывается недоступным. Порой мы делаем вид, что сопротивление соблазнам азартных игр, социальных сетей, сладостей и покупок в интернете — это в основном вопрос силы воли. Словно экономика не построена на том, чтобы подталкивать нас к этим вещам. Но вместо этого свобода становится привилегией, которую могут позволить себе немногие.
