Регион, который принял на себя основную тяжесть индо-пакистанской военной эскалации, хромает, возвращаясь к жизни. Но вопросы остаются.
В субботу утром в Фатех-Кадале, густонаселенном районе на покатой набережной реки Джелам в Шринагаре, крупнейшем городе Кашмира, находящегося под управлением Индии, 62-летняя Хаджира накинула на плечи хлопковый шарф с коричневым узором пейсли.
С напряженными мышцами лица и каплями пота над верхней губой она сидела на цементном полу государственного зернохранилища.
«Вы можете сделать это быстро?» — обратилась она к человеку, работающему в магазине.
Хаджира приходит в магазин каждый месяц, чтобы предоставить свои биометрические данные, как того требует правительство, чтобы обеспечить выдачу ей ежемесячной квоты субсидируемого зерна, от которого зависит жизнь ее семьи из четырех человек.
Но в этот раз все было по-другому . Последние несколько дней были беспрецедентными для жителей Кашмира, находящегося под управлением Индии. Беспилотники кружили над головой, аэропорты были закрыты, раздавались взрывы, люди гибли в приграничных пожарах, и регион готовился к возможности полномасштабной войны.
«Он заставил меня стоять в очереди», — сказала она, вздрагивая от боли в колене, имея в виду оператора магазина. «Но вокруг царит неопределенность. Я просто хочу свою долю риса, чтобы побыстрее вернуться. Надвигается война».
Затем, в субботу вечером, Хаджира вздохнул с облегчением. Президент США Дональд Трамп объявил, что ему удалось стать посредником в прекращении огня между Индией и Пакистаном.
«Я благодарю Аллаха за это», — сказала Хаджира, смущенно улыбаясь. «Возможно, он понял, что у меня нет средств, чтобы выдержать финансовые трудности, которые могла бы вызвать ситуация, подобная войне».
В воскресенье утром Трамп пошел еще дальше, заявив в сообщении на своей платформе Truth Social, что попытается работать с Индией и Пакистаном, чтобы разрешить их давний спор по Кашмиру — региону, который обе страны частично контролируют, но при этом каждая из них претендует на часть, управляемую другой.
Политический аналитик Зафар Чоудхари, работающий в городе Джамму в южном Кашмире, находящемся под управлением Индии, сказал Al Jazeera, что Нью-Дели не обрадуется заявлению Трампа. Индия давно утверждает, что спонсируемый Пакистаном «терроризм» является основной причиной напряженности между соседями, обладающими ядерным оружием.
Однако «предложение Трампа подчеркивает тот факт, что Кашмир остается центральным местом в конфронтации между Индией и Пакистаном», — заявил Чоудхари.
А для кашмирцев надежда, возникшая в результате хрупкой паузы в боевых действиях между Индией и Пакистаном и предложения Трампа выступить посредником в переговорах по Кашмиру, омрачается скептицизмом, порожденным десятилетиями отчаянного ожидания мира.
«Никогда не был так напуган»
За последние дни сотни тысяч кашмирцев оказались на прямой линии огня между Индией и Пакистаном.
В то время как соседние страны запускали ракеты и беспилотники друг по другу, общины в контролируемом Индией Кашмире вблизи фактической границы с Пакистаном также стали свидетелями трансграничных обстрелов в масштабах, невиданных за последние десятилетия, что вызвало массовый отток людей в более безопасные места.
Тень конфликта преследует их жизни уже почти четыре десятилетия, с тех пор как в конце 1980-х годов впервые вспыхнуло вооруженное восстание против индийского правительства. Затем, в 2019 году, правительство отменило полуавтономный статус Кашмира, находящегося под управлением Индии, на фоне масштабных репрессий в сфере безопасности — тысячи людей были заключены в тюрьму.
22 апреля в результате жестокого нападения вооруженных людей на туристов в Пахалгаме погибло 26 мирных жителей, что разрушило привычный уклад жизни, в котором критики обвиняли Индию в спорном регионе.
С тех пор, в дополнение к дипломатическим мерам «око за око» и обмену ракетными ударами с Пакистаном, индийское правительство усилило репрессии в отношении Кашмира, находящегося под управлением Индии.
Она снесла дома мятежников, обвиняемых в связях с атакой в Пахалгаме, провела обыски в других домах по всему региону и задержала около 2800 человек, 90 из которых были задержаны по Закону о общественной безопасности, драконовскому закону о превентивном задержании. Полиция также вызвала многих журналистов и задержала по крайней мере одного за «пропаганду сепаратистской идеологии».
К воскресенью, хотя в регионе царило ликование по поводу прекращения огня, многие люди все еще были осторожны и даже сомневались в том, что перемирие, достигнутое при посредничестве Трампа, будет сохраняться.
Всего через несколько часов после того, как обе страны объявили о прекращении боевых действий, в крупных городских центрах на территории Кашмира, находящегося под управлением Индии, раздались громкие взрывы, когда рой беспилотников-камикадзе из Пакистана пронесся через воздушное пространство.
Многие жители выбежали на террасы своих квартир и домов, чтобы заснять на видео, как беспилотники сбиваются системами ПВО Индии, оставляя за собой след из ярких красных точек, прочерчивающих ночное небо, прежде чем взорваться в воздухе.
В рамках экстренных протоколов власти отключили электроснабжение. Опасаясь, что обломки дронов упадут на них, жители бросились спасаться. Всплеск дронов в ночном небе также вызвал сирены, вызвав чувство страха.
«Не думаю, что я когда-либо был так напуган», — сказал Хаснаин Шабир, 24-летний выпускник бизнес-школы из Шринагара. «Улицы лишились всей жизни. Если прелюдия к войне выглядит так, то я не знаю, как будет выглядеть война».
Хрупкое прекращение огня
Через несколько часов после объявления о прекращении огня в субботу Индия обвинила Пакистан в нарушении перемирия, обстреливая приграничные районы. Жители крупных городов Кашмира снова были настороже после того, как в небе снова появились беспилотники.
Одним из наиболее пострадавших мест в Кашмире в настоящее время является Ури — живописный город с грушевыми садами и ореховыми рощами, расположенный недалеко от спорной границы Индии с Пакистаном.
Деревня окружена величественными горами, через которые протекает река Джелам. Это последняя граница на индийской стороне перед тем, как холмы проложат путь к пакистанскому Кашмиру.
Некоторые части Ури подверглись интенсивному обстрелу, заставив жителей покинуть свои дома и искать безопасность. 8 мая официальные лица сообщили Al Jazeera, что женщина, Наргис Башир, погибла в своей машине, когда она и ее семья пытались бежать из приграничного региона, как и тысячи других, после того, как летящая шрапнель пронзила автомобиль. Трое членов ее семьи получили ранения.
Мухаммад Насир Хан, 60 лет, бывший военнослужащий, прятался в своей комнате, когда пакистанский артиллерийский огонь поразил близлежащий военный пост, а металлические осколки пробили стены его дома. «Взрыв повредил одну сторону моего дома», — сказал Хан, одетый в традиционную синюю рубашку и твидовое пальто.
«Я не знаю, пригодно ли это место для жизни», — сказал он, и его ярко-голубые глаза выдали чувство страха.
Несмотря на прекращение огня, его две дочери и многие другие члены семьи, которые уехали к родственникам, подальше от спорной границы, скептически относятся к возвращению. «Мои дети отказываются возвращаться. У них нет гарантии, что снова не грянут выстрелы», — сказал он.
Сулейман Шейх, 28-летний житель Ури, вспомнил свои детские годы, когда его дедушка рассказывал об артиллерийском орудии Bofors, размещенном в военном гарнизоне в соседней деревне Мохра.
«Он сказал нам, что последний раз этот ствол грохотал в 1999 году, когда Индия и Пакистан столкнулись на ледяных вершинах Каргила. Здесь принято считать, что если этот ствол грохотает снова, дела пойдут совсем плохо», — сказал он.
Вот что произошло в 2 часа ночи 8 мая. Когда орудие Bofors в Мохре готовилось стрелять боеприпасами через горы в Пакистан, Шейх почувствовал, как земля под ним дрожит. Через полтора часа снаряд, выпущенный с другой стороны, попал в индийскую военизированную установку неподалеку, издав долгий шипящий звук, прежде чем ударить с глухим стуком.
Через несколько часов после того, как Шейх говорил с Al Jazeera для этого репортажа, еще один снаряд упал на его дом. Комнаты и портик его дома рухнули, согласно видео, которым он поделился с Al Jazeera.
Он отказался покинуть свой дом, несмотря на просьбы своей семьи присоединиться к ним. «Я был здесь, чтобы защитить наш скот», — сказал Шейх. «Я не хотел оставлять их одних».
В отличие от остальной части долины Кашмира, где выращивание яблок приносит региону миллионы долларов дохода, Ури относительно беден. Жители деревни в основном работают на случайных работах для индийской армии, которая держит там большие гарнизоны, или выращивают грецкие орехи и груши. Разведение скота превратилось в популярное занятие для многих в городе.
«Мы своими глазами увидели, что такое война. Хорошо, что прекращение огня состоялось. Но я не знаю, продержится ли оно или нет», — сказал Шейх, опустив лицо. «Я молюсь, чтобы так и было».
«Как долго это будет продолжаться?»
В Шринагаре жители медленно возвращаются к ритму своей повседневной жизни. Школы и колледжи продолжают оставаться закрытыми, и люди избегают ненужных поездок.
Сцены гонок беспилотных флотов в небе и сопровождающие их взрывы запечатлелись в памяти общественности. «Только вечером мы узнаем, сохранилось ли это прекращение огня», — сказал в воскресенье студент-медик Государственного медицинского колледжа в Шринагаре Мускаан Вани.
Это произошло в одночасье , но напряженность по поводу того, продлится ли это, сохраняется.
Политические эксперты связывают общий скептицизм по поводу прекращения огня с нерешенными политическими проблемами в регионе — точка зрения, которая нашла отражение в заявлении Трампа в воскресенье, в котором он упомянул о возможном «решении относительно Кашмира».
«Проблема прежде всего заключается в политической отчужденности [кашмирцев]», — сказал Нур Ахмад Баба, бывший профессор и глава кафедры политологии в Университете Кашмира.
«Люди в Кашмире чувствуют себя униженными из-за того, что с ними произошло за последние несколько лет, и не было никаких существенных усилий, чтобы склонить их на свою сторону. Когда есть унижение, есть и подозрение».
Другие жители Кашмира, находящегося под управлением Индии, выразили свой гнев в адрес обеих стран за то, что они разрушили их жизни.
«Я сомневаюсь, что наши чувства как кашмирцев вообще имеют значение», — сказал Фуркан, инженер-программист из Шринагара, назвавший только свое имя. «Две ядерные державы воевали, наносили ущерб и жертвы на границах, давали своим странам зрелище, их цели были достигнуты, а затем они прекратили войну.
«Но вопрос в том, кто пострадал больше всего? Это мы. Для мира мы — не более чем сопутствующий ущерб».
Фуркан сказал, что его друзья скептически отнеслись к прекращению огня, когда вечером 10 мая обе страны возобновили обстрелы.
«Мы все уже думали: «Это не продлится долго», — сказал он. — «А потом мы снова услышали взрывы».
Муниб Мехрадж, 26-летний житель Шринагара, который изучает менеджмент в северном индийском штате Пенджаб, поддержал Фуркана.
«Для других война, возможно, закончилась. Было объявлено о прекращении огня. Но снова именно кашмирцы заплатили цену — потерянные жизни, разрушенные дома, нарушенный мир», — сказал он. «Как долго должен продолжаться этот цикл?»
«Мы истощены, — продолжил Мехрадж. — Мы не хотим еще одной временной паузы. Мы хотим прочного, постоянного решения».
