Orda.kz запустила цикл программ о бывших республиках СССР. Первая была посвящена Кыргызстану, сегодня вышла вторая — о Туркменистане. В этом выпуске главный редактор Гульнара Бажкенова поговорила с Фаридом Тухбатуллиным. Основные моменты в текстовой версии читайте здесь, а полное интервью — по ссылке.
В 2003 году его арестовали и приговорили к трём годам лишения свободы за несообщение о готовящемся государственном перевороте в Туркменистане. После широкой международной кампании в его поддержку Тухбатуллина помиловали, и он покинул страну. В Австрии он основал Туркменскую инициативу по правам человека — одну из немногих организаций, которые рассказывают миру о событиях в Туркменистане.
Двоевластие: как Бердымухамедовы делят страну
Фарид Тухбатуллин считает, что в Туркменистане уже фактически складывается династия, а новая система власти сопровождается непредсказуемыми моментами и накладками. По его словам, когда сын Гурбангулы Бердымухамедова занял пост президента, даже такие вопросы, как президентский кортеж, вызвали путаницу.
«Отец, будучи президентом, привык, что у него всегда большой кортеж — меньше десяти машин не бывало. А тут ему подают всего две машины. Он был в недоумении: где остальные? Оказалось, что теперь президентский кортеж — у сына», вспоминает Тухбатуллин.
Власти вынуждены были в срочном порядке придумать новую должность для бывшего главы государства, чтобы обеспечить привычный уровень обслуживания и сохранить статус.
«На коленке составили закон о должности „Лидер нации“, где у государства есть обязанности перед лидером, но никаких обязанностей лидера перед государством не прописано. И теперь у него снова кортеж, как у президента», говорит он.
Тухбатуллин отмечает, что подобные нюансы касались не только протокола, но и семейных отношений, особенно в вопросах бизнеса. Он указывает, что племянники старшего Бердымухамедова получили доступ ко многим бизнесам, а это вызывало раздражение у супруги бывшего президента — матери нынешнего главы государства.
«Когда туркменка выходит замуж, особенно если в семье много сестёр, молодая жена часто становится прислугой для всей семьи. А он был единственным сыном Гурбангулы Бердымухамедова, у него четыре сестры. И, видимо, её сильно тюкали вот в те годы, пока она была молодой невесткой, пока была супругой президента, она не могла как бы это всё выказывать. Но одно дело — супруга президента, другое дело — мать президента. Чисто морально и традиционно мать выше, чем жена президента. Соответственно, у неё появились моральные права с более сильной позицией влиять на семейное окружение»,отмечает Тухбатуллин.
По его словам, одной из первых мер Сердара Бердымухамедова после вступления в должность стало увольнение его тёти.
«Одна из сестёр Бердымухамедова-старшего (Гульнабад Довлетова — прим. ред.), возглавляла общество Красного Полумесяца. Имелись с этого немалые доходы. И одним из первых решений Сердара Бердымухамедова было то, что он её уволил с этой должности. Её называли „шахиней“»,рассказывает он.
Тухбатуллин добавляет, что сейчас эти внутрисемейные конфликты в целом удалось сгладить, новых острых ситуаций источники не фиксируют.
В то же время сейчас на политической арене появляется дочь бывшего президента, которую активно продвигают и назначают на заметные посты.
«Её назначили вице-председателем фонда, где помогают детям с инвалидностью, и возглавляет его Гурбангулы Бердымухамедов. Она как бы его зам получается, но её очень серьёзно продвигают».
Дочь экс-президента, Огулджахан Атабаева, уже даёт интервью и часто появляется на официальных мероприятиях, в том числе международных.
«Недавно было интервью для арабского телевизионного канала, хотя, например, Сердар Бердымухамедов таких интервью не даёт. А её уже так продвигают, и она участвует во многих мероприятиях государственного уровня. По этому интервью видно, что она владеет английским. Она жила несколько лет в Англии. В отличие от Сердара Бердымухамедова, видно, что это живой человек — у неё лицо играет, есть мимика, эмоции»,рассказывает он.
По словам Тухбатуллина, в семье и раньше пытались привлекать женщин к публичной жизни, но чаще всего это ограничивалось церемониальными визитами и редкими появлениями.
«Было несколько моментов, когда Гурбангулы Бердымухамедов первый раз вышел вместе с супругой — они встречали президента Турции. Там протокол предусматривает, что супруги ходят по музеям, посещают культурные мероприятия. Но потом её пригласили в Ташкент на конференцию, посвящённую молодёжи и детям, и она не поехала, потому что там нужно было выступать, а не просто сидеть как почётный гость».
Эксперт уточняет, что и супруга Сердара Бердымухамедова остаётся непубличной фигурой, появляется на экране редко и не вовлечена в государственные дела.
Он подчёркивает, что активная роль дочери бывшего президента связана прежде всего с необходимостью участия в международных мероприятиях, где обычно требуется женское присутствие.
«Они, видимо, избрали её для участия в таких мероприятиях, где пригодились бы её английский и раскованность. Она скорее становится публичным лицом, как вместо первой леди. Я понимаю, что никаких планов на власть у неё нет».
Сын — тень отца? Ждёт ли Туркменистан оттепель
Фарид Тухбатуллин отмечает, что в Туркменистане сын формально стал президентом, но решения до сих пор часто принимает отец. Сердар Бердымухамедов пока не стал самостоятельным лидером.
Гульнара Бажкенова уточнила, будет ли власть Сердара устойчивой и изменится ли что-то в Туркменистане, если влияние отца исчезнет. Тухбатуллин вспоминает, что после ухода прежнего лидера Ниязова Гурбангулы Бердымухамедов сначала пошёл на некоторые послабления.
«Я даже этот период называл Туркменской весной — где-то полгода или год, когда он пришёл, он смягчил режим, много чего сделал в лучшую сторону. Правда, потом всё это отыгралось обратно, но попытка такая была».
Он считает, что похожие перемены могут произойти и сейчас, если Сердар останется у власти один.
«Вполне возможно, что и сейчас, если всё пойдёт по такому сценарию, какие-то смягчения в любом случае будут. Это происходит не только в Туркменистане — в любой стране, когда диктатор уходит, пришедший следом даже его единомышленник пытается сделать шаги по смягчению».
Говоря о будущем Туркменистана, Тухбатуллин добавляет, что многое зависит не только от самой страны, но и от внешней обстановки.
«Здесь же надо учитывать ещё и внешние силы, особенно сейчас, после того, как в Украине это всё началось — это был такой достаточно толстый намёк остальным странам бывшего Союза, что не надо хулиганить».
Покушение на Туркменбаши
Фарид Тухбатуллин рассказал о том, как его обвинили, что он якобы знал о готовящемся преступлении, но не сообщил властям. Речь шла о резонансном деле — покушении на президента Туркменистана Сапармурата Ниязова в ноябре 2002 года. Он до последнего не знал, будут ли его судить вместе с другими фигурантами дела о покушении.
«Меня обвинили в том, что я не сообщил о достоверно имеющихся фактах о подготовке преступления, или, как в народе говорят, за недонос. Там по закону было три года, но кто туда попадал, меньше 20 лет почти никто не получал. Единственные двое получили шесть и восемь лет»,говорит Тухбатуллин.
Он вспоминает, как оказался в одной камере с другими обвиняемыми по делу о покушении, среди которых были бывшие высокопоставленные чиновники. Одним из них был Акмурад Кабулов — бывший генерал, командующий пограничными войсками, и заместитель председателя Комитета национальной безопасности.
По иронии судьбы Кабулов когда-то курировал тот самый следственный изолятор, где потом сам оказался. В декабре 2002 года его арестовали по обвинению в соучастии в покушении на президента Ниязова. Суд приговорил его к восьми годам лишения свободы и ещё к пяти годам принудительного проживания в «установленном» месте.
«Когда я слушал новости вместе с отцом, мы оба решили, что это чепуха, просто провокация спецслужб. И за рубежом так думали. Но потом, когда я оказался в камере с участниками, стало понятно — это было реальное покушение», говорит он.
Тухбатуллин рассказывает о своём первом сокамернике, начальнике нефтебазы, который лично перевозил главного организатора, Бориса Шихмурадова, через границу на мотоцикле с люлькой.
В деле были и другие участники — бывшие министры, аппаратчики, военные. Многие из них действительно верили, что страна нуждается в переменах и демократических реформах, хотя их программа была не очень продуманной.
«Они всё-таки хотели каких-то демократических преобразований. Они должны были, по крайней мере, прийти к власти и заявить именно об этом, а не о том, что теперь будет просто смена лиц. У них была программа, может быть, не очень глубокая, но желание перемен было», говорит он.
Тухбатуллин также отмечает, что среди обвиняемых были люди, имевшие контакты с иностранцами — чеченцами и турками.
«Среди задержанных было несколько боевиков, которые тогда воевали в Чечне, и турок. Оружие, насколько мне рассказывали, перевозили из Турции и из Чечни. Вряд ли было содействие спецслужб, всё делали сами», вспоминает Тухбатуллин.
Кому в Туркменистане жить хорошо?
Гульнара Бажкенова поинтересовалась, верны ли мифы о том, что при Ниязове многие услуги были бесплатными, но затем ситуация изменилась: появились проблемы с продуктами и очереди, люди стали платить за коммунальные услуги?
По словам спикера, сейчас уровень жизни в Туркменистане сложно назвать высоким. Еще при жизни Тукрменбаши был введён визовый режим со всеми странами, поэтому большого выбора, где работать за рубежом, не было.
«Среднего класса в Туркменистане практически нет. Есть серьёзная безработица. Очень много туркмен работают мигрантами в Турции — семья собирает деньги и отправляет одного человека, который потом помогает родственникам из-за рубежа».
Экономика страны по-прежнему остаётся плановой, а крупные предприятия и земля полностью под контролем государства. Вести средний и малый бизнес в Туркменистане крайне сложно. Если человек открывает небольшое дело — например, чайхану, швейную мастерскую или магазин, — он сталкивается с постоянными поборами и давлением со стороны чиновников и контролирующих органов.
«Если ты немножко раскрутился, у тебя заберут. Если держишься на низком уровне, не заберут, но платить приходится всем — участковому, санитарному инспектору, пожарнику. Коррупция очень сильная, и это часть системы».
Тухбатуллин отмечает, что даже школьная форма для девочек стала способом заработать для родственников властей.
«Одна из сестёр Бердымухамедова возглавляла общество Красного Полумесяца. Через эту организацию она налаживала схемы поставок товаров, например, ткани для школьной формы. Директорам школ предписывалось закупать ткань только у неё, хотя на базаре было дешевле. Родителям девочек приходилось покупать эти платья втридорога. А часть денег потом передавалась наверх».
Он также рассказывает, что в последние годы усилились ограничения на внешний вид женщин и студентов.
«На работу, на учёбу обязателен национальный костюм — не только для туркмен, но и для русских, казахов, узбеков. Проводят рейды по салонам красоты: запрещают наращивать ногти, красить волосы — всё зависит от настроения властей».
Что касается религии, то в Туркменистане нет массового ношения хиджабов, а за бороды мужчин иногда даже могут задержать. Но посты и религиозные праздники многие соблюдают.
Уровень образования, считает спикер, остаётся низким, несмотря на увеличение количества классов и возвращение 12-летнего обучения. Русские и другие национальные школы почти полностью закрылись, а обучение идёт только на туркменском.
Тухбатуллин также вспоминает, что в 2000-х многие русские, уезжая из Туркменистана, не могли продать жильё и просто бросали квартиры — рынок стоял, а защищать права людей было некому.
В Туркменистане даже такие вещи, как разрешение или запрет на танцы и внешний вид женщин, зависят от личного настроения руководства.
«Это всё зависит от того, с какой ноги старший Бердымухамедов встанет. Где-то появляется видео в интернете с танцующими туркменками — и власти сразу устраивают проверки, объявляют охоту на салоны красоты, запрещают маникюр, требуют снять наращённые ногти или убрать макияж. Могут даже наказывать за танцы на свадьбах или дискотеках».
