Может ли быть, что длящееся десятилетиями восстание в джунглях Индии наконец подходит к концу?
На прошлой неделе самый разыскиваемый в стране маоист Намбала Кешава Рао, более известный как Басавараджу, был убит вместе с 26 другими людьми в ходе крупной операции по обеспечению безопасности в центральном штате Чхаттисгарх. Министр внутренних дел Амит Шах назвал это «самым решительным ударом» по мятежу за три десятилетия. В столкновении также погиб один полицейский, пишет Би-би-си.
Смерть Басавараджу знаменует собой нечто большее, чем тактическую победу — она сигнализирует о прорыве последней линии обороны маоистов в Бастаре, лесистом районе, где группировка создала свой самый яростный оплот с 1980-х годов.
Маоисты, также известные как «наксалиты» после восстания 1967 года в деревне Наксалбари в Западной Бенгалии, перегруппировались за десятилетия, чтобы проложить «красный коридор» через центральную и восточную Индию — от Джаркханда на востоке до Махараштры на западе и охватывающий более трети районов страны. Бывший премьер-министр Манмохан Сингх назвал мятеж «величайшей внутренней угрозой безопасности» Индии.
Вооруженная борьба за коммунистическое правление унесла почти 12 000 жизней с 2000 года, согласно данным South Asian Terrorism Portal . Повстанцы заявляют, что борются за права коренных племен и сельской бедноты, ссылаясь на десятилетия государственного пренебрежения и лишения прав собственности на землю.
Маоистское движение, официально известное как «Левый экстремизм» (ЛЭ), официально оформилось в 2004 году в результате слияния ключевых марксистско-ленинских групп в КПИ (маоистскую). Эта партия берет свое начало в крестьянском восстании 1946 года в южном штате Телангана.
AFP через Getty Images На этой фотографии, сделанной 16 марта 2025 года, изображены сотрудники окружной резервной гвардии (DRG) Санджана Ядав (справа) и Анджила Миндж, патрулирующие во время имитационных учений на своей базе в Дантеваде, в округе Бастар индийского штата Чхаттисгарх. Индия ведет полномасштабное наступление на последние остатки своего восстания наксалитов, названного так в честь деревни, где вдохновленное маоистами партизанское движение началось почти 60 лет назад. С начала прошлого года силы безопасности убили рекордное число — почти 400 предполагаемых повстанцев.
Теперь, когда правительство премьер-министра Нарендры Моди обещает положить конец маоизму к марту 2026 года, закаленное в боях повстанческое движение оказалось на перепутье: может ли это быть действительно концом — или просто еще одной паузой в его долгой кровавой череде?
«Будет затишье. Но марксистско-ленинские движения преодолели такие вызовы, когда в 70-х годах были убиты высшие руководители наксалитов, и тем не менее мы говорим о наксализме», — сказал Н. Венугопал, журналист, социолог и давний наблюдатель за движением, который одновременно является критиком и сторонником маоистов.
Один из высокопоставленных чиновников министерства внутренних дел Индии, курировавший антимаоистские операции, М. А. Ганапати, придерживается иной точки зрения.
«По своей сути маоистское движение было идеологической борьбой, но эта идеология утратила популярность, особенно среди молодого поколения. Образованная молодежь больше не интересуется ею», — говорит г-н Ганапати.
«После нейтрализации Басавараджу боевой дух падает. Они на последнем издыхании».
В последнем отчете федерального министерства внутренних дел отмечается снижение числа случаев насилия, связанных с маоистским насилием, на 48% — с 1136 в 2013 году до 594 в 2023 году, а также снижение числа связанных с этим смертей на 65% — с 397 до 138.
Однако в документе признается небольшой рост потерь среди сил безопасности в 2023 году по сравнению с 2022 годом, что объясняется активизацией операций в основных маоистских районах.
В отчете говорится, что в 2023 году Чхаттисгарх оставался наиболее пострадавшим штатом: на его долю пришлось 63% всех инцидентов, связанных с левым экстремизмом (ЛЭ), и 66% связанных с этим смертей.
Далее следует Джаркханд с 27% насилия и 23% смертей. Остальные инциденты были зарегистрированы в Махараштре, Одише, Мадхья-Прадеше и Бихаре.
Очевидцы на месте нападения маоистов в Чхаттисгархе в 2023 году, где в результате взрыва погибли 10 полицейских
Крушение маоизма в Чхаттисгархе, оплоте повстанческого движения, дает важные подсказки относительно более широкого упадка движения.
По словам г-на Ганапати, десять лет назад полиция штата считалась слабой.
«Сегодня точные удары под руководством государства, поддержанные центральными военизированными формированиями, изменили игру. Пока военизированные формирования удерживали территорию, государственные силы собирали разведданные и проводили целевые операции. Было четкое разграничение ролей и координация», — сказал он.
Г-н Ганапати добавляет, что доступ к мобильным телефонам, социальным сетям, дорогам и связи сделал людей более осведомленными и менее склонными поддерживать вооруженное подпольное движение.
«Люди стали амбициозными, мобильные телефоны и социальные сети получили широкое распространение, и люди стали уязвимы для внешнего мира. Маоисты также не могут действовать, скрываясь в отдаленных джунглях, будучи оторванными от новых социальных реалий.
«Без массовой поддержки ни одно повстанческое движение не сможет выжить», — говорит он.
Бывший сторонник маоизма, пожелавший остаться неизвестным, указал на более глубокий изъян, стоящий за крахом движения: политический разрыв.
«Они добились реальных перемен — социальной справедливости в Телангане, объединения племен в Чхаттисгархе, — но не смогли превратить их в сплоченную политическую силу», — сказал он.
В основе провала, утверждал он, лежало устаревшее революционное видение: создание изолированных «освобожденных зон» вне досягаемости государства и «теория нанесения удара по государству посредством затяжной народной войны».
«Эти очаги работают только до тех пор, пока государство не даст отпор. Затем зоны рушатся, и тысячи людей погибают. Пришло время спросить: можно ли на самом деле возглавить революцию из вырубленных лесных массивов в сегодняшней Индии?»
Политический документ КПИ (маоистской) 2007 года придерживается стратегии эпохи Мао: создания «освобожденной зоны» и «окружения городов сельской местностью». Но сторонник был резок: «Это больше не работает».
Партия по-прежнему сохраняет некоторую народную поддержку в нескольких изолированных районах, в основном в племенных регионах восточной Махараштры, южного Чхаттисгарха и некоторых частях Одиши и Джаркханда, но не имеет сильной военной базы.
Продолжающиеся операции государственных сил значительно ослабили военную инфраструктуру маоистов в их опорных пунктах на юге Чхаттисгарха. Кадры и лидеры теперь регулярно убиваются, что отражает растущую неспособность повстанцев защитить себя.
Г-н Венугопал считает, что стратегию необходимо переосмыслить, а не отказываться от нее.
По его словам, подпольная борьба имеет место, но «настоящая проблема — совместить ее с предвыборной политикой».
Напротив, г-н Ганапати не видит особой надежды на то, что маоисты смогут оказать осмысленное сопротивление в ближайшем будущем, и утверждает, что настало время для другого подхода — диалога.
«Было бы разумно с их стороны пойти на переговоры сейчас и, возможно, безоговорочно или даже выдвинуть условия и позволить правительству их рассмотреть. Сейчас самое время обратиться к правительству вместо того, чтобы без необходимости жертвовать собственными кадрами, без какой-либо цели», — сказал он.
Маоисты пользуются поддержкой в Андхра-Прадеш и Телангане со стороны основных политических партий. В Телангане как правящий Конгресс, так и главная оппозиционная партия Bharat Rashtra Samithi (BRS) поддержали призывы к прекращению огня вместе с 10 небольшими левыми партиями — усилия, которые широко рассматриваются как направленные на защиту оставшихся лидеров и кадров группы.
Маоистское движение, укорененное в прошлой борьбе против кастового угнетения, все еще имеет социальную легитимность в некоторых частях этих штатов. Активисты гражданского общества также присоединились к движению за перемирие.
«Мы, вместе с другими группами по защите гражданских прав, потребовали двухэтапного процесса — немедленного прекращения огня с последующими мирными переговорами», — заявил Ранджит Сур, генеральный секретарь базирующейся в Калькутте группы «Ассоциация по защите демократических прав».
Маоистские штаты остаются устойчивыми оплотами отчасти потому, что они богаты полезными ископаемыми, что делает их местами интенсивных ресурсных сражений. Г-н Венугопал считает, что это ключ к устойчивому присутствию КПИ (маоистов).
Например, по данным Министерства горнодобывающей промышленности , Чхаттисгарх является единственным в Индии производителем оловянных концентратов и формовочного песка, а также ведущим источником угля, доломита, бокситов и высококачественной железной руды .
На его долю приходится 36% запасов олова, 20% железной руды, 18% угля, 11% доломита и 4% запасов алмазов и мрамора в стране. Однако, несмотря на большой интерес, горнодобывающие компании — как мировые, так и национальные — долгое время боролись за доступ к этим ресурсам.
«Транснациональные компании не смогли войти, потому что маоистское движение, основанное на лозунге «Джал, Джангал, Джамин (Вода, Лес, Земля)», утверждало, что леса принадлежат племенам, а не корпорациям», — сказал г-н Венугопал.
Однако, согласно официальному уведомлению, в связи с ослаблением позиций маоистов по меньшей мере четыре рудника в Чхаттисгархе должны перейти к «предпочтительным претендентам» после успешных аукционов в мае.
Г-н Венугопал считает, что сопротивление не исчезнет со смертью маоистских лидеров.
«Лидеры могут пасть, но гнев останется. Везде, где есть несправедливость, будут и движения. Мы больше не можем называть их маоизмом, но они будут».
