Вместо того чтобы углубить разногласия, израильское нападение, по-видимому, укрепляет общее чувство национальной идентичности вне зависимости от политических взглядов, пишет Мохаммад Эслами, доцент кафедры международных отношений в Университете Минью.
Продолжающееся военное нападение Израиля на Иран уже стало одним из самых последовательных трансграничных ударов в недавней истории региона. Гораздо больше, чем целевая операция против ракетных шахт или ядерных объектов, оно включало громкие убийства и сложные кибератаки. Среди наиболее значимых событий на данный момент было убийство нескольких высокопоставленных иранских командиров, включая генерал-майора Мохаммада Багери, командующего Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Хоссейна Салами и главу его Аэрокосмических сил Амира Али Хаджизаде. Эти целевые убийства представляют собой самый сильный удар по военному руководству Ирана со времен войны с Ираком 1980-1988 годов. Однако под поверхностью нападение является не просто военным маневром — это выражение политической доктрины, которая формировалась десятилетиями.
В то время как израильские официальные лица публично представили операцию как упреждающий акт, чтобы не дать Ирану получить ядерное оружие, ее более глубокая стратегическая логика становится все более ясной: дестабилизация и возможный крах Исламской Республики. В течение многих лет израильские и некоторые американские стратеги утверждали — иногда скрытно, иногда открыто — что единственным долгосрочным решением ядерных амбиций Ирана является смена режима. Текущая кампания соответствует этой давней цели не только военными средствами, но и посредством психологического, политического и социального давления внутри Ирана.
Последние события показывают, что операция была разработана с целью спровоцировать ранние стадии внутреннего восстания. Сценарий хорошо знаком наблюдателям прошлых попыток смены режима: убийства высших военных чинов, психологическая война, кампании по дезинформации и символическое нацеливание на государственные учреждения. В Тегеране, как сообщается, поддерживаемые Израилем кибератаки и точечные удары по правительственным зданиям и министерствам, даже временно нарушили вещание национального телевидения — ключевого столпа коммуникационной инфраструктуры Исламской Республики.
Израильская политическая риторика отразила это направление. На закрытых брифингах и в избранных интервью СМИ официальные лица признали, что глубоко укрепленные подземные ядерные объекты Ирана — некоторые, как сообщается, зарыты более чем на 500 метров (1640 футов) под горами Загрос и Эльбурс — не могут быть уничтожены без полного участия Соединенных Штатов. В частности, операция потребует использования бомб GBU-57 «Massive Ordnance Penetrator», которые могут быть доставлены только американскими стратегическими бомбардировщиками B-2 или B-52. При отсутствии таких возможностей израильские лидеры, по-видимому, пришли к выводу, что остановить ядерную программу Ирана невозможно без смены правительства.
Этот контекст придает новый смысл параллельным военным и политическим усилиям Израиля. После атак израильские сообщения, направленные на иранскую общественность, усилились, изображая КСИР не как национальных защитников, а как главных угнетателей иранского народа. Сообщения были направлены на то, чтобы отделить Исламскую Республику от иранской нации с помощью таких лозунгов, как: «Это не война Ирана. Это война режима». Иранские оппозиционеры за рубежом, включая Резу Пехлеви, старшего сына последнего шаха Ирана, и бывшего футболиста Али Карими, поддержали эти нарративы, выразив поддержку забастовкам и призвав к смене режима.
Однако эта стратегия могла произвести противоположный эффект. Вместо того, чтобы спровоцировать массовое восстание или расколоть национальное единство, атаки, по-видимому, консолидировали общественные настроения по всем политическим направлениям. Многие иранцы, включая давних критиков режима, выразили гнев по поводу того, что они воспринимают как иностранное нападение на национальный суверенитет. Коллективная память о внешнем вмешательстве — от поддержанного ЦРУ переворота 1953 года до ирано-иракской войны — возобновила глубоко укоренившийся защитный рефлекс.
Даже среди активистов движения «Женщина, жизнь, свобода», которое вызвало общенациональные протесты после смерти Махсы Амини под стражей в 2022 году, было заметно нежелание присоединиться к иностранному военному вмешательству. По мере распространения изображений разбомбленных зданий и павших иранских солдат настроение сочувствия и солидарности на мгновение заменило требование смены режима. Для многих разговор переместился с политической реформы на национальную оборону.
Примечательно, что несколько общественных деятелей и бывших противников Исламской Республики высказались в поддержку Ирана и осудили израильские атаки. Легенда футбола Али Даеи заявил: «Я предпочитаю умереть, чем быть предателем», отвергнув сотрудничество с любым иностранным нападением. Мохсен Борхани, бывший судья и политзаключенный, написал: «Я целую руки всех защитников родины», имея в виду КСИР и другие вооруженные силы.
То, что начиналось как рассчитанный удар по военным целям, может привести к результату, противоположному ожидаемому. Вместо того, чтобы ослабить власть режима, действия Израиля рискуют укрепить ее — сплотив национальное единство и подавив инакомыслие. Попытка организовать революцию извне может не только потерпеть неудачу, но и иметь обратный эффект.
Если конечной целью Израиля было катализировать крах режима, он, возможно, недооценил историческую устойчивость политической системы Ирана и объединяющую силу национальной травмы. Пока падают бомбы и гибнут генералы, социальная ткань Ирана, похоже, не изнашивается. Вместо этого она, возможно, снова сшивается.
