K—News публикует вторую часть интервью с заместителем председателя правления Евразийского банка развития Сергеем Шаталовым. Он поделился своим мнением о перспективах, которые ждут нашу республику в Таможенном союзе (ТС), и рассказал о том, как можно побороть бедность.
Сергей Иванович, сегодня много разговоров о присоединении Кыргызстана к Таможенному союзу. В том числе и о рисках такого присоединения.
Да, я часто слышу от коллег в Кыргызстане о рисках вступления в ТС. Но давайте спокойно и трезво взглянем на те выгоды, которые республика получит от вступления. Во-первых, речь идет не только о беспрепятственном движении товаров, но и о свободном перемещении услуг, капитала и рабочей силы. И в России, и в Казахстане очень много кыргызских трудовых мигрантов, которые на следующей стадии развития Таможенного союза и превращения его в Евразийское экономическое пространство получат национальный статус на территории стран ЕЭП.
Во-вторых, нельзя забывать о том, что Кыргызстан является членом ВТО, у него очень низкий тариф. Россия тоже стала членом ВТО, и уже начала процесс снижения своих тарифов для того, чтобы приблизиться к очень низкому уровню тарифов, который рекомендует ВТО. Этот процесс должен быть завершен к 2018 году. А Казахстан сегодня — на пороге ВТО. Низкие тарифы — это всегда хорошо, это — открытая торговля, которая создает новые возможности для бизнеса. Я это говорю к тому, что не надо воспринимать Таможенный союз как какую-то крепость, ощетинившуюся барьерами, заградительными правилами, запретами. ТС – это живой организм, который нацелен на то, чтобы границы были открыты максимально. Только за счет открытой границы можно создать богатство страны. Цель Таможенного союза – не загородиться от всего — от Запада и от Востока — многометровыми стенами, а как раз наоборот. Чем более открыта экономика, тем более она конкурентоспособна.
Далее о рисках. Давайте представим: для какой-то отрасли в Кыргызстане существуют опасения, что конкуренты из России располагают большим ресурсом, и, естественно, конкурировать кыргызским производителям будет трудно. Но ведь нельзя забывать о том, что ТС – это еще и свобода движения капиталов, то есть мы с вами получаем дополнительные инвестиции в Кыргызстан. Это значит, что кыргызские производители уже будут конкурировать не просто как мелкий бизнес на рынке, у них возникают дополнительные возможности развивать партнерство с крупными инвесторами из стран ТС, у них появляются дополнительные возможности. И эти инвестиции уже идут в страну.
То есть Вы считаете, наша страна будет конкурентоспособна в условиях Таможенного союза?
О том, какие товары из Кыргызстана могут быть конкурентоспособными на рынках России, Казахстана и Беларуси, я могу говорить часами. Такие товары есть, кыргызские производители обладают привлекательными товарами, которые уже сейчас пользуются спросом на российском и казахстанском рынках. На самом деле бренд Кыргызстана хорошо известен.
Расхожее представление о республике такое, что это — аграрная страна, что весь ее потенциал связан с производством качественной сельскохозяйственной продукции. Я несколько лет прожил на севере Казахстана, в Астане. И я знаю, что в Астане — богатом городе, столице нефтяного государства — потребители приходят на рынок и специально спрашивают органическую продукцию фермеров Чуйской области. Специально спрашивают, потому что она очень сильно отличается от промышленной, напичканной химикатами, пестицидами продукции других экспортеров. Но ведь есть и очень интересные примеры высокотехнологичных производств, которые можно развивать в Кыргызстане.
Вот вам яркий пример: в настоящее время в городе Таш-Кумыр прорабатывается проект предприятия, которое из отходов угольного производства, из угольного шлака будет производить высокоценные ферросиликоалюминиевые сплавы. Эти сплавы крайне необходимы для производства высокопрочных сталей. Это — сугубо высокотехнологичное производство, технология, которая была разработана в Казахстане. И в Таш-Кумыре сейчас обсуждается партнерство с южно-корейской фирмой для строительства такого завода. Сплавы, которые будут производиться из кыргызского сырья на кыргызской земле кыргызскими специалистами, востребованы не только в странах ТС, но и во всем мире. Южная Корея, например, готова закупать весь объем продукции этого завода.
Думаю, Кыргызстан также сохранит свои позиции как экспортер золота, в том числе и на рынки ТС. Важно понимать, что в данном случае речь также идет о высокотехнологичном производстве. Сейчас каждый новый проект по добыче золота очень сложен и требует применения самых передовых технологий. И Кумтор не исключение: технологически очень не просто перерабатывать 7,5 млн тонн руды в год на высоте 4,5 км.
Сейчас аналитики Евразийского банка развития ищут такие ниши, отрасли, в которых у республики есть конкурентные преимущества. Мы будем давать рекомендации, какие отрасли развивать. Кроме того, специалисты банка, например, создали уникальную базу данных о взаимных инвестициях стран СНГ. Это уникальный проект, к которому даже специалисты Всемирного банка проявили большой интерес.
А каково практическое применение этой базы данных?
А практическое применение очень интересное: мы помогаем предпринимателям стран, помогаем правительствам находить направления наиболее эффективного сотрудничества, которые максимально быстро будут поднимать уровень благосостояния наших народов, в том числе и Кыргызстана, где уровень дохода на душу населения пока невысок.
Кстати о доходах: у нас почти 40 % населения живет за чертой бедности. Это очень много, на самом деле.
Мне пришлось работать в целом ряде стран с низкими доходами на душу населения в самых разных регионах – и в Восточной Азии, и на Ближнем Востоке, и в Африке. Могу констатировать, что во всех странах, которые успешно вышли из бедности, происходило одно и то же. Из ловушки нищеты их вытянуло сочетание трех факторов. Во-первых, это — предсказуемость и стабильность инвестиционного климата. Во-вторых, низкая коррупционность. И, в-третьих, возможность даже самых бедных слоев населения развивать свой бизнес.
Вам не кажется, что сложно говорить о том, что человек, который всю жизнь сидит на хлебе и воде, вдруг превратится в бизнесмена?
Знаете, есть прекрасные примеры таких превращений. В Бангладеш есть удивительный банк «Грамин». Этот банк выдает очень маленькие кредиты, которые иногда составляют всего $50-$100, самым бедным семьям. Удивительно, что доля неплатежей по этим крохотным кредитам в «Грамин Банке» очень низкая. То есть самые неимущие семьи честно погашают этот долг, и они выбираются из бедности, потому что очень к этому стремятся. Они хотят, чтобы их дети жили лучше, чтобы они получили образование, чтобы мир увидели. И эти желания и стремления людей, которые живут в бедности сейчас, везде являются мощным мотором удивительно быстрого развития. Не надо ассоциировать бедность только с проблемами.
Сергей Иванович, возвращаясь к Таможенному союзу и Единому экономическому пространству – когда можно будет сказать, что процесс евразийской интеграции завершился? Когда страны СНГ придут к чему-то наподобие Европейского Союза?
Интеграционные объединения движутся постепенно, они созревают медленно. Первое интеграционное объединение в Западной Европе — Европейское объединение угля и стали, ставшее ядром Евросоюза, возникло в 1952 году. Евро же был введен в 2000 году. То есть до момента введения единой валюты полвека прошло.
Таможенный союз в рамках Евразийского экономического сообщества был создан в 2011 году тремя странами. А в ЕврАзЭС – пять стран-членов и три страны-наблюдателя. Если мы сейчас попытаемся создать единую валюту, возникнут серьезнейшие проблемы из-за разницы в уровнях развития экономик наших стран. Посмотрите на нынешний европейский долговой кризис – он возник в значительной степени потому, что была предпринята попытка слишком быстро подтянуть такие страны как Греция и некоторые страны Восточной Европы до уровня развития Германии. Интеграционные союзы – они как деревья. Растут медленно.
Я не думаю, что процесс Евразийской интеграции когда-либо завершится. Прогнозы по введению единой национальной валюты я вообще не буду делать сейчас. Думаю, этот вопрос сейчас никто не готов обсуждать. Ну, разве что иногда эксперты говорят: «Ну, вот давайте, введем единую валюту алтын. В конце концов, была же единая валюта у тюрок «алтын», который работал на всем евразийском пространстве». Но это лишь риторические рассуждения, на самом деле мы сейчас абсолютно к этому не готовы. До момента введения единой валюты может пройти и 20 лет, и больше.
А сегодня главное заключается в том, чтобы страны видели выгоды от следующего этапа интеграции. Сейчас самая большая выгода от интеграции – это снятие барьеров на пути движения товаров, услуг, рабочей силы и капитала. И это должно произойти между странами-участницами ТС в течение ближайших нескольких лет. Горизонт в пять лет. И это даст сильнейший эффект.
