28 октября основатель и бывший владелец телекомпании «ОшТВ» Халилжан Худайбердиев был заочно приговорен к 20-ти годам лишения свободы по обвинению в причастности к организации межэтнического конфликта в июне 2010 года. В данное время находится в США, где в ноябре прошлого года получил политическое убежище.
О том, как разворачивались события, Халилжан Худайбердиев рассказал в эксклюзивном интервью K—News.
Вы являлись владельцем и директором «ОшТВ». Как долго Вы возглавляли данный канал?
Считаю, что владельцем этого канала до сих пор являюсь я, потому что телеканал рейдерски захвачен мэром города Оша Мелисбеком Мырзакматовым. Телекомпанию я создал в 1991 году, в марте. 5 мая 1991 года мы вышли в эфир, были первыми в Центральной Азии.
В чем выражается рейдерский захват со стороны Мелисбека Мырзакматова?
Насильственный захват с применением оружия и угрозой жизни мне и членам моей семьи.
Это произошло сразу после трагических июньских событий прошлого года?
Да, это было в конце июня – начале июля 2010 года, то есть примерно через 20 дней после начала ошских событий.
Какова была роль вашего телеканала в освещении происходящего в июне прошлого года?
Июнь мы никак не могли освещать, потому что сразу же после начала погромов в городе Оше — 11 июня 2010 года — утром мне позвонил мэр города Мырзакматов и запретил дальнейшее вещание. «Ош ТВ» не выходил в эфир примерно 25 дней.
Давайте восстановим саму хронику событий, произошедших в июне – июле прошлого года.
Погромы начались в ночь с 10 на 11 июня. 11 июня я, как обычно, прибыл на работу в свою контору около 9 часов утра. Около 10 утра по улице Гапара Айтиева — это возле пожарной части — началось движение: какие-то люди, часть – на бронетранспортерах, в штатском. Начались погромы. Меня подозвали работники пожарной части и сказали, что нужно укрыться. Я зашел в пожарную часть и уже из окна наблюдал, как громили наш офис. Часов в 11 позвонил мэр города и приказал… Так и сказал: «Я вам приказываю остановить вещание. Что вы там даете в эфир?!». Для нас неожиданностью были все эти погромы – в эфире шел художественный фильм. Пришлось позвонить в студию и остановить вещание. Потом я прибыл в студию в район «Черемушки», отправил домой сотрудников – они уходили по крышам домов. Сам не мог выбраться из этого района около суток. На следующее утро меня на санитарной машине вывезли домой мои друзья кыргызы. Должен вам сказать, что укрывался я у кыргызов. Люди мне помогли. Потом был введен комендантский час. Студия не работала, мы не вещали вплоть до 5-6 июля. Я заболел – давление поднялось – полетел в Бишкек и лег в больницу. Был в больнице, когда мне позвонили, сказали, что хотят посадить моих сыновей. На них, вроде как, завели уголовное дело. Звонил мой сын Хайрулло, сказал, что ему передали, что и меня найдут и посадят. Оказывается, это все передавал мэр города через каких-то людей.
Какого числа Вы приехали в Ош?
То ли 28, то ли 29 июня. Я прилетел где-то в 15 часов. В этот же день позвонили люди мэра и сказали, чтобы в 19 часов я был у него дома – это за Фрунзенским рынком, за кафе «Эдем», в переулке у него дом. В 7 вечера я вместе с сыном Хайрулло поехал туда.
Приехали, а там человек восемь автоматчиков. В гражданском все, молодые такие ребята. Три черных джипа. Мэр… Я к нему зашел, говорю: «Я пришел. Что вы от меня хотите? Чего вы моих детей пугаете?». А он, мол, «пугать мы не хотели». Я говорю: «Что вам надо?». «Нам надо, чтобы 51 % акций компании вы перевели на человека, которого я укажу».
А Вы являлись владельцем всех 100 %?
Да. Фактически и юридически, как основатель. Он сказал: «Перепишите 51 % на того человека, на которого я укажу, а потом запустите телеканал. Он должен начать вещание».
Получается, Вы вынуждены были продать 51 %?
Не то, чтобы продать – отдать. 20 тысяч долларов – это не цена для телерадиокомпании …
20 тысяч долларов Вам отдали, остальное пообещали после парламентских выборов в октябре?
Да. Мы начали вещание. Потом на меня напали бандиты, затем арестовали, или как там – не знаю, как назвать, – задержали… Короче, взяли под руки автоматчики из Службы национальной безопасности, обыскали студию, и привезли в Управление СНБ. Там продержали часа четыре, потом стали меня выталкивать за ворота. Я их спрашиваю: «В качестве кого вы меня привели? Зачем меня выталкиваете?». Они не смогли ответить. Оказалось, что приехало большое начальство, и сотрудники Ошского управления не хотели, чтобы меня там увидели. Я так понял, что мой арест был «самодеятельностью» Ошского управления. А позже мне позвонили и предупредили, что мэр уже во всеуслышание говорит, что телекомпания принадлежит ему, по его «указанию» был обыск и арест и что нужно избавиться от Худайбердиева и его семьи, чтобы не было претендентов. Мне сказали, что нужно мне с семьей уезжать, потому что есть угроза жизни.
Кто Вам об этом сказал?
Я вам не могу сказать. Но это очень доверенное лицо. Из числа кыргызов. Мы в течение 4-5 часов собрались и выехали из города. Нас было человек 12 – я всю семью вывез. Мы были в Бишкеке, где я встречался с представителями ОБСЕ, с правозащитниками. Потом были в России. И потом уже нам предоставило политическое убежище правительство Соединенных Штатов. Это было год назад.
То есть сейчас Вы находитесь на территории США?
Да. После приезда сюда я позвонил мэру и сказал, что надо долг отдавать. А он сказал, что даже если мы спрячемся на Аляске, он нас достанет. На счет денег, он, конечно, ничего не сказал.
А Вы не знаете, кому сейчас принадлежат 49 % акций?
Ну, как бы, юридически, они принадлежат мне. Но я никаких дивидендов не получаю, и никакого влияния на телекомпанию не имею. Ни финансового, ни кадрового, ни организационного… Без моего ведома там был назначен какой-то новый директор. Я считаю, что это — насильственный захват.
Как Вы можете прокомментировать информацию о том, что «Ош ТВ» транслировал выступления с митингов Кадыржана Батырова до июньских событий? Насколько я знаю, именно это является основным обвинением, т.е. организация массовых беспорядков, возбуждение межнациональной вражды. То, что якобы по «ОшТВ» шли трансляции без монтажа, без цензуры, на которых Кадыржан Батыров озвучивал обвинения межнационального характера.
После 7 апреля 2010 года телекомпания работала в обычном режиме. Чувствовалось усиление межэтнической напряженности. Начали муссироваться слухи. Наша съемочная группа все время выезжала в места возникновения слухов, брала комментарии у правоохранительных органов, старалась нейтрализовать панические слухи.
В мае начались захваты местных администраций, потом их освобождение в Джалал-Абаде, Баткене, Оше. Мы также освещали эти события. В Джалал-Абаде работал наш внештатный оператор. Он отснял митинг и прислал на «ОшТВ» диск. Я посмотрел видео, там выступали Кадыржан Батыров и губернатор Бектур Асанов. Это был материал, показывающий двух лидеров, которые выступают в одном месте для одной аудитории, – то есть материал, демонстрирующий, что каких-то межнациональных моментов в Джалал-Абаде нет. Там идет борьба за власть между представителями Временного правительства и старой администрации. Мы это показали, причем только один раз.
Вопрос о том, что, якобы, «ОшТВ» многократно показывал» мне уже задавали. Я сам проверял все журналы: там записывается, что после чего показывалось, – там не было указаний на повторную трансляцию. Поэтому данные обвинения я считаю необоснованными. Просто телекомпания выполняла свою миссию – показывала значимые происходящие события.
В интервью местным СМИ Мелисбек Мырзакматов обвиняет Вас в причастности к организации июньских беспорядков. Как Вы можете это прокомментировать?
Во-первых, между событиями мая в Джалал-Абаде и 10-11 июня в Оше есть временной промежуток порядка 20-25 дней. Поэтому, если даже апеллировать к этим трансляциям, то временной связи между этими событиями нет. Вообще, я читал: в обвинительном приговоре пишется так, как будто я физически участвовал в митингах в Джалал-Абаде. Как будто я был там во время этих митингов, как будто я создавал вооруженные формирования, потом, я, оказывается, организовал митинги в Ала-Буке. И все эти обвинения построены, якобы, на моем непосредственном физическом участии в этих демонстрациях, митингах, захватах-освобождениях администрации в Джалал-Абаде. Хотя живя в Оше, я не мог там находиться – это 100 км., или 400 км. в Ала-Буку, чтобы организовывать и участвовать. Все эти обвинения не имеют под собою почвы. В то время я физически не мог никуда уехать, — ситуация была напряженная, я должен был все время находится в телекомпании, контролировать эфир, меня почти ежедневно приглашали в областную и городскую администрацию.
Поддерживаете ли Вы связь с Кадыржаном Батыровым? И какие были отношения, когда Вы были в Кыргызстане?
Я его знал, также как и он меня. Он меня знал как директора «ОшТВ», я его – как вице-президента Республиканского узбекского национального культурного центра. Этим наше знакомство ограничивалось. Каких-то личных контактов, чтобы ездили семьями друг к другу, как водится у нас на юге, вместе плов кушали, – такого не было.
28 октября этого года Вы были приговорены к 20 годам лишения свободы с конфискацией имущества. Какова сейчас ситуация с Вашим имуществом? Поскольку Вы уезжали в спешке из Оша, как я понимаю, и вся собственность осталась.
Ну, конечно. Для меня это как-то непривычно, что по надуманному обвинению кто-то будет распоряжаться моим имуществом. Потому что я знаю, что я не виноват. Думаю, что меня осудили именно по этим статьям, потому что одна из них предполагает конфискацию имущества. За мной мэр «оставил» 49 % акций «Ош-ТВ», и скорее всего, это было главной целью.
Удручает не сам факт конфискации, а правовой беспредел напоминающий июньские погромы уже на юридическом поле, сейчас, спустя полтора года. Это вызывает сожаление и сомнения в легитимности и дееспособности ветвей власти Кыргызстана.
Кроме Вас и Кадыржана Батырова по этому делу проходили Абдурасулов и Жавлон Мирзаходжаев. Насколько известно, ни один из них сейчас не находится в зоне досягаемости…
Да, на территории Кыргызстана их нет. Батыров сейчас в Швеции. Он тоже считает себя невиновным. Мирзаходжаеву предоставила политическое убежище Швейцария. С Абдурасуловым я не контактировал. Предоставление убежищ уже говорит о том, как международное сообщество относится к этим судебным процессам.
Вы направляли президенту переходного периода Розе Отунбаевой 10 мая письмо с просьбой обратить внимание на ситуацию, проконтролировать сам ход судебного разбирательства. Была ли реакция на Ваше обращение?
Нет.
Вы все еще остаетесь гражданином Кыргызской Республики?
Остаюсь.
Чем Вы планируете дальше заниматься?
Я сейчас работаю по судебному процессу, чтобы каким-то образом его опротестовать. Ну а дальше я думаю вести работу в русле правозащитной деятельности, оказывать помощь пострадавшим в июньских событиях.
Что Вы еще хотели бы добавить?
Считаю, что я и Жавлон Мирзаходжаев пострадали за то, что доводили информацию до людей. За выполнение своей работы, как работники СМИ. Многие считают, что в Кыргызстане небывалая свобода слова. Нет ее, свободы… Пока руководители двух крупных средств массовой информации осуждены по сфабрикованным обвинениям, многие узбекскоязычные журналисты в изгнании или на них заведены уголовные дела — свободы слова в Кыргызстане нет. Как нет узбекскоязычного вещания. Вот и все.
Для справки: Жавлон Мирзаходжаев — основатель и владелец ошской телекомпании «МезонТВ». Был заочно приговорен к 14-ти годам лишения свободы по обвинению в причастности к организации межэтнического конфликта в июне 2010 года. В данное время находится в Швейцарии, где получил политическое убежище.
