Достаточно часто в последнее время в Кыргызстане стало звучать выражение «весеннее обострение», связанное с тем, что именно в это время года в республике происходят свержения власти и революции.
K—News решил разобраться, что же так влияет на психическое здоровье кыргызстанцев и как часто население вообще прибегает к помощи психиатров. С этой целью K—News обратился к заместителю директора Республиканского центра психического здоровья по организационно-методической работе Сабире Мусабаевой.
Сколько на сегодняшний день людей в Кыргызстане страдают психическими расстройствами?
На сегодня у нас есть две группы учета – консультативные и диспансерные больные. Диспансерные больные – это больные с тяжелыми формами расстройств. Им положены льготы по препаратам, они имеют группы инвалидности по психическим расстройствам. Таких больных насчитывается около 52 тысяч.
Консультативные – те больные, которые приходят к врачу, получают лечение, наблюдаются в течение года, и если им не требуется помощь, их снимают с учета. Они могут один-два раза получить консультацию психиатра или психотерапевта и выйти из состояния психического расстройства.
В сумме эти две группы учета больных составляют около 63 тысяч.
Конечно, если люди доводят себя до тяжелых расстройств, то лечение затягивается, больных долго лечат. А если люди обращаются на начальных этапах, когда наблюдается только нарушении сна, изменения характера, или человек ушел в себя, начал давать какие-то агрессивные реакции, стал вспыльчивым, резким, если в самом начале обратиться к специалисту и получить помощь, то человек может быстро выйти из этого состояния.
Но мы даже тяжелых больных не сразу берем на учет. В первую очередь на учет берем тех, кто систематически получает помощь или получает группу инвалидности по психическим расстройствам.
В каких частях Кыргызстана у населения чаще всего выявляются психические расстройства?
Конечно, это зависит от того, есть ли психиатр. Если в районе нет специалиста, то никто и не ставит им диагнозы. У нас в районах, где нет врачей, и выявляемости нет. Больные вынуждены приезжать в город, к нашим ясновидящим, знахарям, молдо. Почему-то, большей частью, наши люди идут туда, почему-то психиатрия пугает людей, это какая-то стигматизация: если люди узнают, что кто-то побывал у психиатра, то они считают его дураком. У наших людей представление, что психиатрия только дураков лечит. Им легче съездить за тридевять земель, попить заговоренную воду. Конечно, если наблюдается легкая форма расстройств, то может кому-то из больных и полегчает, ведь это, своего рода, психотерапия, а тяжелые все равно к нам приходят, но уже поздно.
Сколько в Кыргызстане имеется крупных стационаров, где лечатся подобные расстройства?
У нас в Кыргызстане пять крупных стационаров: в Чым-Коргоне Чуйской области, Кызыл-Джаре Джалал-Абадской области, в Оше и Джалал-Абаде есть областные центры психического здоровья, но они небольшие: в Оше на 170 коек, в Джалал-Абаде – на 70 коек. И, конечно, Республиканский центр психического здоровья: тяжелые больные со всей республики стекаются к нам, у нас здесь кафедра, ведущие специалисты, обычно первичных тяжелых психических больных врачи стараются переслать к нам, чтобы были точная диагностика и адекватное лечение. В нем ежегодно более 3 тысяч человек получают стационарное лечение: кто-то может лежать месяц, кто-то два месяца, в зависимости от состояния, а в среднем больные здесь пребывают 43 дня. Есть и тяжелые больные, у которых нет родственников, которые не могут попасть в интернат, они, как раз, и могут лежать дольше, но уже в Кызыл-Джаре или Чым-Коргоне, те больницы как раз для этого и приспособлены. Вот если мы за два месяца «не вытаскиваем» больного, то мы договариваемся, берем «Скорую помощь» и отправляем больных туда.
А лечение для таких больных платное или нет?
Конечно же, лечение у нас бесплатное, оно гарантировано государством. Но бывают такие моменты, когда нужно что-то докупить. Я не знаю, как будет в этом году, но раньше у нас на лечение одного больного выделялось около 17-19 сомов в день, где-то чуть больше, где-то чуть меньше. Ну и как можно на эти деньги кого-то лечить? У нас аспирин сейчас стоит 10 сомов, а наши препараты очень дорогие, лечение у нас в основном медикаментозное.
Сколько человек по республике ежегодно получают лечение?
Если говорить о Кыргызстане, то чуть более 10 тысяч больных каждый год получают стационарное лечение. Если говорить только о РЦПЗ, то где-то 3 тысячи. Одномоментно у нас могут находиться 460 человек. Если говорить о половом соотношении, то оно практически одинаковое, из 52 тысяч больных, состоящих на учете, чуть более 20 тысяч – женщины.
Однако больше из этой группы мы выделяем детей. Состоящих на учете детей у нас мало, их должно быть больше, но детские психиатры есть только в Бишкеке, из-за этого получается, что на учете стоит чуть больше двух тысяч детей. А их гораздо больше, ведь в районах дети почти не выявляются, там выявляются только дети, по которым сразу видны расстройства, им ставится инвалидность и выдается пособие. Много людей с умственной отсталостью в тех населенных пунктах, где в порядке вещей родственные браки, где живут люди, которые стараются сохранить свой клан. В таких браках рождаются дети с отклонениями.
Сколько психиатров на сегодня в Кыргызстане?
Эта цифра меняется ежегодно, она динамичная, примерно 170-176 врачей, и то это я называю с наркологами, как, например, у нас в некоторых районах. К ним привозят больных, они сами, естественно, не могут никуда ходить, кого-то выявлять. Тем более, что помощь психиатра у нас в республике добровольная. Допустим, я врач-психиатр, приходя к больному, я должна представиться, и если он со мной разговаривать не хочет, то я должна уйти.
Если какое-то острое состояние, когда он представляет опасность для себя и окружающих, когда оставление его в опасности влечет за собой ухудшение состояния, вплоть до смерти, то у нас есть такое понятие, как недобровольная госпитализация и недобровольное оказание психиатрической помощи, но это делается через суд. В течение 72 часов мы обязаны оформить госпитализацию через суд, чтобы они дали санкцию на лечение, судья и прокурор приходят к нам и проверяют состояние больного. Если они сочтут его здоровым, то мы обязаны будем его выпустить.
А в целом престижность профессии упала, никто не хочет сюда идти. Если в советское время в психиатрию попасть было невозможно, то за 20 лет независимости 20-25 % надбавки за вредность уже ничего не решают. А вредность у нас очень большая, ведь есть много буйных больных, и наши сотрудники от них «получают». Бывает, что они даже получают травмы и увечья. Нас часто обвиняют в том, что это мы бьем больных. А у нас, в основном, работают женщины, причем пенсионного возраста, мужчин практические нет, а ведь эти бабули никого бить не могут. Молодежь приходит на пару дежурств и уходит.
Если говорить о недавних событиях, о революции 7 апреля 2010 года, то был ли всплеск обращаемости после нее?
Пока ничего такого не было, поскольку итоги 2011 года мы еще не подводили, но мы ждем рост обращаемости именно консультативных больных. Я могу предварительно сказать, что, скорее всего, будет высокая обращаемость по итогам 2011 года с тревожными и постстрессовыми расстройствами.
Сейчас вообще много больных с невротическими расстройствами, депрессиями. Но эта тенденция прослеживается во всем мире, это закономерный процесс, идет очень большой поток информации, если молодежь еще успевает за этим, то взрослое поколение не догоняет в этом молодежь.
Очень много тревожных расстройств, потому что люди не уверены в будущем. Если раньше Советский Союз гарантировал школу, институт, пенсию, то сегодня диплом не помогает, и ты можешь завтра остаться без работы.
Много работающих женщин, потому наши мужчины не могут найти себя в этой жизни, не могут найти работу, а это дополнительная нагрузка на женщину, а там еще и дети добавляются.
В последнее время в Кыргызстане регистрируется все больше случаев кражи невест. Как часто к Вам за помощью обращаются украденные девушки?
На моей памяти был только один такой случай в прошлом году. Девушку лет 16-17 украли, она лежала у нас здесь. Ее украли, она ушла, а те люди, у которых она жила, начали говорить о ней плохо. Семья, в которую ее украли, была богаче ее собственной, она имела положение в обществе, в этой связи на девушку и ее семью оказывалось давление. Она поступила к нам с депрессией.
А вообще редкое такое бывает, чтобы девушку украли, и она сразу же попала к нам.
А как часто обращаются пациенты с синдромом хронической усталости?
Этот синдром относится не к нам, а, скорее, к психологии. Но, конечно, люди устают, выматываются, многие работают по 12 часов. У нас очень много лежит бизнесменов и политических деятелей, они получают лечение, и не только консультативное. Поступают на лечение и разные госслужащие, они ведь тоже очень устают.
Можно ли сказать, что в Кыргызстане с каждым годом растет количество людей с психическими расстройствами?
Сказать, что произошел всплеск, нельзя. Да, прирост есть, но ведь это связано с приростом населения. Допустим, если в прошлом году впервые за помощью к психиатрам обратились 2 тысячи 400 человек, то в этом – 2 тысячи 500. То есть увеличение наблюдается в пределах нормы, в пределах тысячи прибавляется, но в пределах тысячи и убавляется. Это не тот рост, о котором стоит говорить.
Каковы Ваши прогнозы, станет ли больше пациентов и врачей?
Сейчас мы обучаем первичное звено — семейных врачей – выявлению и лечению различных расстройств, и если они всему научатся, то будет очень хорошо. А вот количество психиатров вряд ли увеличится, у нас здравоохранение на подушевом финансировании, поэтому введение новых врачей затруднено.
Если говорить об обучении семейных врачей, то нам в этом помогает Всемирная организация здравоохранения: так, в прошлом году мы всех семейных врачей на юге Кыргызстана обучили выявлению и лечению расстройств, поскольку после июньских события 2010 года именно к ним за помощью обращалось много людей. В этом году планируем продолжить обучение, но уже на севере.
Есть ли какой-то рецепт, как можно уберечься от психических расстройств?
Конечно, нужно соблюдать режим сна, отдыха и труда, ограждать себя от нагрузки, ограничивать себя от стрессовых ситуаций. Есть закономерные процессы, от которых никуда не денешься, но есть случаи, когда мы сами себе создаем проблемы – например, конфликты на работе. У нас люди почему-то не идут на диалог, сразу начинают выяснять отношения, это нервирует не только людей, замешанных в конфликте, но и будоражит весь коллектив, а потом это выливается в то, что кто-то из них к нам попадает.
Люди стали очень агрессивными, но это тоже проявление тревоги, ведь люди живут в стрессовых ситуациях.
