Вчерашний отчет правительства о деятельности в 2012-м году прошел в парламенте вяло и буднично. Накануне Жанторо Сатыбалдиев в комитетах ЖК все всем сообщил, поэтому в четверг особой критики не было, восторгов – тоже. У премьера, правда, не очень энергично поинтересовались: где обещанная им программа по реализации Стратегии развития страны? Премьер меланхолично извинился, мол, дела, рутина, внесу в ЖК в ближайшее время…
Акылбек Жапаров, экс-министр финансов, входивший в разное время в 17 составов правительства, считает, что нынешний состав кабмина и впредь будет работать плохо, зато недолго.
То есть, Вы разделяете мнение тех, кто считает правительство «техническим и временным»?
Я считаю, что если в течение 9-ти месяцев оно не знает, как написать программу, то ожидать от этого правительства некоей внятной экономической политики не приходится. Людям нравится быть членами кабинета министров, премьер-министрами, но что делать стратегически — они не знают. Это правительство не реализовывает национальной стратегии развития. Происходит прямое нарушение Конституции, согласно которой социально-экономические программы должны были быть утверждены в Жогорку Кенеше, но правительство этого делать не хочет, или не умеет… Нашим гражданам не стоит надеется на него, им надо думать о своем семейном бюджете и готовится к достаточно серьезным временам.
Сколько времени Вы отводите кабмину Сатыбалдиева?
Я думаю, срок до осени. Осенью, как известно, цыплят считают. Последнее заседание Нацсовета по устойчивому развитию ясно показало, что этому правительству максимум осталось три-четыре месяца, и здесь нет ничего удивительного, потому что это послушное, безынициативное и, пока, не очень профессиональное правительство. Я работал с 17-ю составами правительств, и, на мой взгляд — это самый слабый кабинет министров. У него нет внятной и четкой налогово-бюджетной политики. До сих пор непонятно, кто у нас осуществляет фискальную политику? Раньше она была в ведении Темира Сариева, теперь это передали Минфину. Денежно-кредитная политика – что есть вторая палочка в руках дирижера — продолжает оставаться пассивной, с точки зрения развития экономики. То есть, Нацбанком проводится достаточно жесткая денежно-кредитная политика: они увлечены монетарными факторами, больше думают о стабильности курса национальной валюты, нежели о стабильности и развитии экономики.
Вчера также ожидался, но не прозвучал и отчет правительства по трехмесячным переговорам с Центеррой. Жанторо Сатыбалдиев сказал, что вопрос сложный, и попросил время до конца мая. На Ваш взгляд, стороны зашли в тупик, или, наоборот, правительство берет дополнительное время, потому что все идет к старому доброму компромиссу?
Тут происходят непонятные вещи. Переговоры – это когда обе стороны садятся за стол переговоров, выкладывают свои аргументы, и в тиши кабинетов обсуждают факты. Пока я этого не вижу, а вижу политическое сотрясение воздуха, слышу предложения наградить кого-то орденом золотой звезды (А. Жапаров, вероятно, имеет в виду предложение, прозвучавшее в феврале в парламенте, наградить Темира Сариева, главу госкомиссии по Кумтору, орденом Ак-Шумкар. – K—News). Но на уровне правительства пока никто ничего внятно не сформулировал. Вице-премьер Джоомарт Оторбаев, понемногу, от переговоров отошел, видимо, это посоветовала ему сделать фракция «Ата Мекен», премьер-министр, создается впечатление, не понимает всей полноты вопроса.
А кто понимает?
Думаю, в этом правительстве – никто. Не исключено, что президенту самому придется разгребать этот завал. Существует, скажем, странная ситуация. Я был членом правительства, когда создавалась госкомиссия по проверке деятельности ЗАО «Кумтор Оперейтинг Компани». Я предлагал ей свои услуги, как человек, который полтора года этой проблемой занимался – в 2006-м и 2007-м годах. Тогда, кстати, это была последняя по времени комиссия по Кумтору, которая, без сотрясения воздуха и золотых орденов, смогла принести Кыргызстану 17 % акций, доведя их до 33 %. И теперь я не понимаю: почему, если было 33 % , то стало 31,8 %, куда исчезли 1, 2 % ? На мой взгляд, они исчезли в 2010-2011 годах. Вот, хотя бы на этот вопрос, надо было людям, нашим гражданам ответить? Ведь это сумасшедшее количество денег. Потерялось около 20-30 млн, и если мы говорим о борьбе с коррупцией, то по этому факту должен был прозвучать четкий ответ. Поэтому, думаю, они должны привлекать настоящих специалистов, которые могут вести переговоры, в том числе с Центеррой. Я вижу странную ситуацию, когда у нас вначале грозят национализировать Кумтор, а потом с большим удовольствием принимают участие в заседании Совета директоров Центерры. То есть, что? — при наших гражданах – мы все герои, а выезжая «туда», заседаем в Совете и получаем деньги?
Реально ли, на Ваш взгляд, достижение компромисса? Слишком часто в официальных кругах республики звучало слово «денонсация».
Без компромисса тут не будет никакого движения. А слово «денонсация» — оно само по себе представляет большую угрозу для страны. Как некогда — «декрет». Эти «декреты» нам будут аукаться еще очень долго в международных кругах. Я, как человек, который, в числе других, делал первую революцию и предотвратил принятие подобных декретов, могу сказать, что, к сожалению, во временном правительстве не было здравого смысла. Или этот здравый смысл не был услышан большинством членов того кабинета.
О таможенном союзе. Очевидно, что с вхождением туда Кыргызстан получит совсем другой бюджет, другие параметры развития. Это будет другая страна. Как Вы оцениваете ход переговоров по условиям членства в ТС?
Меня настораживает непрозрачность проведения этих переговоров. Ведь мы не знаем, что там происходит. Решение в этой области принимаются шиворот-навыворот, вначале политические, затем предлагается подумать об экономической составляющей. Мы можем приобрести миллиарды, а можем потерять их. Но нынешнее правительство не представляет экономические расчеты. Кыргызстан, скажем, обязан требовать на переговорах принципа разделения труда. У нас очень хорошая легкая промышленность. Мы, скажем, могли бы обшивать российскую армию, — соответствующих заказов хватило бы на ближайшие 20 лет. Сохранили бы около 300 тысяч рабочих мест. Но никто об этом не говорит. Надо понимать, что мы страна, больше половины ВВП которой приходится на торговлю и услуги. У членов ТС структура другая: там более половины ВВП — это промышленность и переработка. То есть, они имеют товары, которые они нам могут продавать, а мы ничего продавать им не сможем. Мы должны драться за тарифы. Чтобы в каком-то облегченном варианте мы могли продолжать завозить необходимые товары из Китая. Должны жестко отстаивать позицию по сохранению рынков «Дордой» и «Кара-Суу». Речь идет о сохранении десятков тысяч рабочих мест… Должны быть предъявлены конкретные цифры.
Мне говорят: «Вступим в ТС, и все будет хорошо». А я пока вижу, что для бюджета – это плохо, если, к примеру, «Газпром нефть Азия» – один из главных налогоплательщиков – будет освобожден от акцизов и НДС. Освобождение от акцизов – потеря примерно в 52 миллиона долларов, от НДС – порядка 120-150 миллионов. Как мы будем это компенсировать?.. Эти вопросы, эти конкретные цифры, их надо отрабатывать, обсуждать на заседаниях правительства, чтобы идти в ТС с открытыми глазами. Люди должны это знать. Но этого не делается, либо не выносится наружу. Думаю, против вступления Кыргызстана в интеграционную тройку выступают не оппозиционеры, или какие-то политики, а само правительство, которое тихо, молча торпедирует решение президента по вступлению в Таможенный союз.
