У писателя и сценариста Владимира Адольфыча Нестеренко выходит новая книга — киносценарий «Проходимцы». Это издание станет для автора третьим после сборника «Огненное погребение» и киносценария «Чужая», по которой был снят одноименный фильм. Нестеренко рассказал «Газете.Ru» о новой книге, о своем идеале мироустройства и о реальности, созданной Борисом Березовским.
— О чем ваша новая книга? Пока в сети публиковались только отрывки.
— Книга об особенностях современного мелкого бизнеса и об особенностях психологии, из-за которых даже самые благонамеренные соотечественники вгоняют в ступор заокеанские полиграфы. Иностранцы жалуются, что русские заваливают все исследования на полиграфе, потому что с детства приучены обманывать — по-другому не выживешь. О том, может ли что-либо кроме тюрьмы строиться на тотальном обмане. О том, как получается, что 10% населения владеют 97% активов. В общем, о жизни. Хорошо бы было, если бы читатели узнали в героях не только своих соседей и начальство, но и себя тоже. На это и надеется каждый писатель. Получится — удача, нет… ну значит надо дальше тренироваться.
— Вы сами обратились в издательство или уже издательства обращаются к вам?
— Сами обратились. Я обычно не пристраиваю свои книги — возможно, многое теряю при этом, но как-то так получается, что сами предлагают.
— Считаете ли вы, что писатель должен брать количеством, штамповать каждый год по книге конвейерным методом?
— Писатель должен слушать сам себя: пишется — так хоть десять книг в год, не пишется или какая-то халтура идет — лучше не позориться, имя дороже гонораров. Хотя это личное дело каждого писателя, а в целом у любого писателя за всю жизнь две-три оригинальные полноценные мысли. Ну четыре — у гениев. А все остальное — это пересказ этих мыслей.
— Часто приходится слышать мнение, что без знакомств или денег не пробьешься. Но вы пример обратного. Как вам кажется, для удачной писательской карьеры достаточно просто заниматься своим делом?
— Не вполне. Еще нужен элемент везения и разумной самоподачи. Бывает, что человек себя навязывает и это вызывает отторжение вне зависимости от качества креатива, а автор не виноват, ему, допустим, пиар-кампанию жена написала.
А везение, удача — она во всем нужна. Я уверен в другом: если человек талантлив, то при условии воздержания от отложенного самоубийства (алкоголь, наркотики и т. д.) все равно он пробьется, талант прорастет через асфальт.
— Вы когда-нибудь учились писать сценарии? Хотя бы читали чьи-то работы? Или же просто взяли однажды ручку и процесс пошел?
— Взял ручку, и процесс пошел. Учился писать я в рассказах, учился вычеркивать лишнее и к «Чужой», своему первому сценарию, уже более или менее что-то понимал в этом. Видеть картинку и показать ее читателю — это отдельная способность, многие замечательные писатели сценариев не пишут — не получается, картинку не видят. Я сторонник борьбы с «красотой» — писать нужно так, как будто рассказываешь кому-нибудь, например, сыну или другу, не любуясь своим умением рассказывать, а желая рассказать как можно лучше, точнее. Чтобы адресат не уснул в процессе.
— Вы говорили, что начали писать, потому, что на наших глазах искажается новейшая история — эпоха 90-х. Можете привести конкретный пример такого искажения? В чем ваша миссия?
— Ну, миссия это громко сказано. Какая у нас миссия, я вообще в рабстве был рожден: родители мои были рабами, их родители то же самое — работали, чтобы жить. Какая там миссия. Я решил рассказать в художественной форме о том, как выглядели 90-е со стороны бандитов. Потому что попадались книги или с точки зрения полиции (Корецкий, например), или с точки зрения… непонятно кого — «Слепой против Глухого», «Один против мафии» и т. п. На самом деле бандиты и есть основные действующие лица 90-х, причем во всех странах бывшего СССР, и без мнения бандитов неполная история получается. Но бандитская и уголовная культура — она немая (или почти немая — были люди, но мало — Дёмин, например, книга «Блатной», был Ахто Леви — «Записки серого волка»). Культура без письменности, без документов — документы-то все на противоположной стороне. Вот и подумал, что было бы неплохо перед памятью погибших бойцов «холодной гражданской » дать им высказаться. Вот «Чужая», например, и высказывает мысли, которые тогда были в данной среде мейнстримом.
— Вы сказали о Березовском, что «мы все живем в реальности, созданной им». А каково влияние писателя на реальность?
— «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Березовский не строил реальность, он добивался чего-то ему важного на тот момент — денег, влияния, безопасности — и действовал по обстановке. А результат — мы в нем живем. Скажи ему: «Вы это все придумали!» — он бы не согласился. Сказал бы: «Я придумывал для себя, а чего вы все поддержали, не знаю». Я с олигархами так близко не был знаком и быт их не знаю, но в целом все просто: накопи денег продажей чего-нибудь, купи на эти деньги чиновников — и станешь олигархом. Или трупом. Или, как Березовский, и тем и другим.
Наши знания, знания народа о своей истории даже за какие-то двести-триста лет базируются на художественной литературе. Мы знаем о наполеоновских войнах от Пушкина, Толстого, о кавказских — от Лермонтова. Учебники переписывают раз в тридцать лет, а хорошая художественная литература — это и есть наше, русское всё: и история, и философия, и язык.
— Вы за свой сценарий получили самый большой из известных в новейшей истории кино гонорар — 100 тысяч долларов. Имеет ли к этому отношение умение общаться, достигать своих целей, продумывать планы наперед?
— Я не был голодным и сейчас не голодаю, в конце концов, чем-то же я занимался всю жизнь, чтобы не голодать. Гонорар уплатили хороший, но это не моя заслуга, а продюсера, издателей и других людей. Они тоже в обиде не остались, поскольку важнейшее умение человека — это умение делиться. Вот им я обладаю, и это уже достигается упражнениями, «задушить жабу» сложно, но можно.
— Поделитесь упражнениями, если можно.
— Для начала есть смысл изучить опыт тех, кто греб все под себя. Лучше всего это делать на кладбище, на наглядных пособиях, что-нибудь вроде памятников с датой 1967–1993.
— Потом следует подумать: лучше ли когда все не получат ничего или когда ты лично получишь, например, половину суммы?
— А дальше само пойдет, и, главное, успех будет закреплять рефлекс.
— Эго помогает человеку в жизни или больше мешает, как считаете?
— Смотря каких целей. Если цель — весело проводить время, то эго мешает, вмешивается в подсознательное, подсознательное в таких делах лучше ориентируется. А если цель — чего-нибудь добиться, то, конечно, эго — наш рулевой. Но здесь я рассматриваю эго в понимании доктора Фрейда — как капитана, который сидит в черепе и рулит всем.
Эгоизм скорее вредит, эгоцентризм — вредит абсолютно. Пропускаешь момент, когда ты уже некомпетентен, поднялся на уровень, на котором не можешь эффективно трудиться. В серьезных делах это ведет к смерти.
— В своем блоге вы как-то упомянули о тяжелой работе над текстами дни напролет. Для вас творчество — это вдохновение или осознанная работа?
— Я уже не редактирую, пишу прямо «из головы» и минимально правлю потом. Научился. Обычно я пишу, когда «прет», когда вдохновение, воодушевление, а вот поймать этот момент сложно, бывает, что и месяцами «не прет»; так, мелочь какая-то, зарисовки, сценки, а сам текст не идет. Это одна из особенностей профессии, и честность в этой профессии — не делать, если не идет, халтурить нельзя: стараюсь сам не допускать халтуры и строг к коллегам, которые себе позволяют.
— В ваших произведениях много мистики. А сами вы верите во что-то, что нельзя измерить или попробовать на вкус, но что может влиять на нас и окружающий мир?
— Верю в некоторые взаимосвязи в мире, недостаточно изученные, но работающие. Наука ещё разберется; в конце концов, что Земля круглая/, узнали сравнительно недавно, разберутся и с мистикой, и с бессмертием, и с хождением по воде.
— Вы рассудочный человек или живете чувствами, инстинктами?
— Разум «рулит», конечно. Но холодный разум бывает только при отстранении от результата. Когда не особенно важно, прав ты или ошибся. А когда от решения зависит твоя личная безопасность, комфорт или ещё что-нибудь — трудно руководствоваться только разумом. Есть хорошее правило: думать следует так, как если бы Бога не было, а поступать так, как если бы Бог был. То есть разум под контролем совести, а совесть — это эмоции родителей, которые отложились в сознании с детства.
— Как вы относитесь к женскому полу? Судя по вашим текстам, создается впечатление, что к некоторым своим персонажам вы относитесь с предубеждением…
— Мое мнение и мнение в моих текстах надо разделять: герои думают так, как было принято думать в определенных кругах в определенное время. Например, что «любви достойна только мать». Именно поэтому я пишу художественную прозу, но в которой все по-настоящему — я передаю мысли тех людей того времени, пытаюсь достучаться до читателя, пытаюсь сказать: мы были, и мы тоже люди! А не какие-то гоблины в масках.
— В комментариях к передаче с вашим участием несколько зрительниц писали, что увидели пресловутого «настоящего мужчину». А как вы можете охарактеризовать «настоящего мужчину»?
— Настоящий мужчина — это тот, кто продумал не только свое поведение в разных случаях, но и подумал обо всех, кто от него зависит. Вот такой человек в моем понимании настоящий взрослый мужчина, отвечающий не только за себя, но и за всех, кого пустил в свой ближний круг. А если мужчина берет нахрапом, силой или коварством, но только для себя одного — это ещё не настоящий мужчина, это просто удачливый самец. До поры удачливый.
— Опишите идеальный мир, где хотели бы жить.
— Тысячу раз до меня описывали. Мир без эксплуатации, с равными правами для всех, мир, в котором, если ты соблюдаешь правила, ты огражден от произвола. Грубо говоря, мир, в котором твои заслуги и возможности дают тебе почет и уважение, но не власть над соседом.
К сожалению, в таком мире, как правило, не хватает еды и одежды.