В 2015 году Кыргызстан должен будет перейти на цифровое телевидение. Общественность интересуется тем, как осуществляется перевод телеканалов на новый формат, успеем ли мы до 2015 года перестроиться или останемся в информационной блокаде, как сулят эксперты.
Об этом K—News рассказал независимый эксперт межведомственной рабочей группы по переходу на цифровое вещание в Кыргызстане Эрнис Мамырканов.
Как Вы относитесь к процессу перехода на цифровое вещание в Кыргызстане?
В последнее время, я очень часто принимаю участие на конференциях, связанных с переходом на цифровое телевидение, и с каждым разом я начинаю относиться к этому все пессимистичнее и пессимистичнее. Ничего хорошего, на сегодняшний день, в этом процессе я не вижу.
Расскажите, как сейчас обстоит дело с процессом перехода к цифровому формату телевещания в Кыргызстане?
Конечно, есть много причин говорить о том, как могло бы быть. Сегодня прошло уже два года с момента, как мы разработали и приняли постановление о переходе на цифровое вещание. Там был план мероприятия, и если бы мы его придерживались, в принципе, могли бы запустить социальный пакет телеканалов вместе с нашими соседями. В Казахстане уже в прошлом году Нурсултан Назарбаев сделал презентацию казахстанского пакета мультиплексов (набор телевизионных и радиовещательных каналов передаваемых по одному цифровому каналу), который на сегодняшний день включает около 70-ти каналов. Подготовку к этому процессу там начали еще в 2008 году, и проходила она очень плотно. Также, с прошлого года на юге по всему периметру наших границ активно свое вещание начала узбекская телекомпания, которая предоставляет пакет 45 программ.
На сегодняшний день конкурентную борьбу за телезрителя мы начинаем проигрывать. Дело в том, что и Казахстан и Узбекистан свои первые мультиплексы передают в открытом пакете, то есть бесплатно. На юге, например, уже свободно можно приобрести оборудование, которое будет принимать сигналы узбекского телевидения. 12 каналов — в свободном доступе и еще до 25 платных за 10 тыс. узбекских сумов, или 33 канала за 15 тыс. сумов. Причем, последние 3 канала вещают в формате высокого качества. Получается, что они не только запустили эти пакеты, но еще и начали на них зарабатывать.
Еще одна опасность – Чуйская область. Мы знаем, что в приграничной зоне не было никогда такой мощной телевышки, которую сейчас строят на Кордае. В Советское время мы были одним информационным полем. Территория вокруг Кордая покрывалась каналами из Кыргызстана. Вещание было единым, поэтому Казахстан никогда не заботился о своей приграничной зоне. Но в последнее время в том, что они строят эту телевышку, я вижу вопрос будущей информационной экспансии. Потому что тогда мы сможем на территории всей Чуйской долины принимать сигналы «Казтелерадио».
На Ваш взгляд, что послужило причиной такого большого отрыва от соседних стран?
Даже в 2010 году, когда мы только-только выходили на финишную прямую по созданию государственно программы, мы тогда говорили о необходимости создания координирующего органа. Об этом же мы говорили и в прошлом году на совещании в Аппарате президента, когда речь зашла о том, что мы очень сильно отстаем. К сожалению, сейчас создать орган, который мог бы все координировать, практически, невозможно. Потому что все структуры государственной власти утверждаются Жогорку Кенешем, а на это нужно время, на это нужно обоснование, на это нужны деньги. И мы сейчас, получается, испытываем трудности из-за нашей недальновидности. И в этой ситуации, я бы не согласился с мнением замминистра транспорта и коммуникаций в том, что ничего страшного здесь нет. На самом деле, очень много страшных вещей.
Приведите в пример страны, которые более успешно реализовали переход на цифровое вещание.
Вот здесь я могу привести в пример Эстонию и Казахстан, как лучшие модели.
В 2008 году, когда прошла первая конференция по переходу на цифровое вещание, в Казахстане огласили позицию. В целях согласованного подхода к вопросу о переходе на цифровое вещание, правительство Казахстана вынесло решение объединить информацию и связь. Получается, в 2008 году появилось Министерство связи и информации. Казалось бы, что за банальность: те отвечают за контент, эти за технику. Но сейчас, спустя столько лет, мы понимаем, что это была правильная тактика. В 2010 году они сообща проработали технический план развития мультиплексов, и проработали базу для перехода на цифровое вещание. Затем информацию отделили. Информация стала самостоятельным министерством, просуществовавшим 2 года, пока оно не переработало все необходимые для перехода законы. И в 2012 году, после официального запуска цифрового вещания в Казахстане, они снова передали информацию в ведение министерства культуры.
Что касается Эстонии, активный переход они начали в 2007 году, а подготовительные работы они начали еще в 2005 году, и переход у них закончился в 2010 году. На эти 5 лет они создали государственный комитет. Этому комитету они подчинили те структуры министерств и ведомств, которые задействованы в той или иной степени в переходе на цифровое вещание.
Что же происходит у нас? В 2011 году в ноябре принимается постановление о переходе на цифровой формат, а в декабре мы из Министерства культуры и информации упраздняем именно информацию. Получается, что мы в программе прописали роль этого ведомства, и сразу же через месяц отказываемся от него. Это была самая первая большая ошибка. Вроде бы, в этот момент всю инициативу на себя должно было перехватить Министерство транспорта и коммуникаций, но этого не произошло. Они обособились чисто техническими вопросами. Когда в конце прошлого года на совещании у премьер-министра рассматривался вопрос о переходе на цифровое вещание со всеми его проблемами, вновь подняли вопрос о возвращении информации в Министерства культуры и туризма. Но время мы уже упустили. Если говорить о той части, которое министерство должно выполнять, мы еще можем наверстать, за исключением технического перевооружения государственных и общественных телерадиокомпаний.
В Кыргызстане, ведь был опыт перехода на цифровое телевидение, это был пилотный проект в Баткенской области. Почему он провалился?
В техническом плане там все прошло идеально. Но телевидение делается для того, чтобы его смотрели люди. 20 тыс. ресиверов было роздано населению бесплатно. Через полгода приезжаем в Баткен, анализируем ситуацию. У всех ресиверы лежат где-то там на чердаке. Кто-то продал вообще их. Спрашивается, почему? Потому что через ресивер, оказывается, смотреть нечего. Они снова повернули свои антенны в сторону Узбекистана и продолжают смотреть узбекские развлекательные телеканалы. Вот эту тенденцию мы должны четко понимать, когда мы будем формировать социальный пакет. Зритель выбирает кнопкой. Интересно — он остановился, неинтересно — он пошел дальше. Зритель уже не бежит за отдельной любимой передачей каждого канала, как это было в 90-е годы. Зритель теперь остается в целом на канале. Ему интересна концепция какого-то конкретного телевидения, поэтому взять телезрителя одной передачей уже невозможно. Исходя из этого, мы должны продумывать общую концепцию развития информационной сферы, развитие местной аудиовизуальной продукции.
Как Вы считаете, чем нужно заняться в первую очередь. Что требует внимания прямо сейчас?
Сегодня нужно решать вопрос о соцпакете. Но для того, чтобы решать этот вопрос, нужно чтобы телекомпании знали, к чему им готовиться. Когда я спросил, сколько будет в социальном пакете каналов, до сих пор никто не дал четкого ответа, то есть никакого нормативного документа о том, какое оборудование должны покупать телерадиокомпании, не существует. Хотя, должны быть прописаны стандарты. Вот, допустим, Россия она идет путем проб и ошибок. Изначально там приняли и утвердили стандарт DVB-T. В 2011 году они меняют этот стандарт, хотя большинство телекомпаний установило передатчики формата DVB-T. То есть часть регионов, пока у них шли тестовые режимы, уже приобретали телевизоры с этим форматом и начинали смотреть в этом формате. Но когда решили перейти на DVB-T2, они не предусмотрели еще одну деталь, и в прошлом году они внесли еще раз изменения в основные нормативные документы. Они говорят, что формат DVB-T2 должен содержать в себе многопоточную систему каналов физического уровня. То есть, они решили по средствам цифрового вещания активизировать интерактивные услуги и интегрировать в него систему электронного правительства. Получилось так, что самая хорошая система интеграции реализована в России. Несмотря на то, что они уже до этого потратили огромное количество денег, они все же принимают решение менять оборудование, получается уже в третий раз. Почему? Потому что перспектива важнее.
Во-вторых, к сегодняшнему дню, минтранс мог бы уже дать четкие стандарты тем, кто собирается войти в социальный пакет. Вооружившись этой информацией, каждая телекомпания в бюджет следующего года заложила бы средства на оборудование, которое может выдать эти стандарты. Но этой информации нет. А угроза заключается в том, что телекомпании все операции должны заключить в 2014 году, а значит, в бюджет средства должны быть заложены сейчас. Если мы проморгаем этот момент, и в бюджет начнем запрашивать в 2014 году, то деньги телекомпании получат не ранее июля 2015 года. Все, кто работал в госорганах, знает, что открытие технических счетов происходит во второй половине года. Никогда и никому в первой половине года денег не дадут, потому что в первой половине государство подводит итоги, выплачивает международные долги и только защищенные статьи. Однажды было даже так, что областным телекомпаниям выдали средства на оборудование в последний момент – 28 декабря, за 2 дня до завершения года. Мы должны учитывать, что такова наша система. И если так же произойдет и в этот раз, то в 2015 году социальный пакет будет пустой.
