В Беринговом проливе на расстоянии чуть меньше четырех километров друг от друга расположены два острова, один из которых — российский, а другой — американский. На российском острове остались лишь пограничные наблюдательные посты, на американском же живет эскимосская община. После окончания «Холодной войны» они надеялись восстановить регулярные контакты со своими родственниками на российской стороне, однако сейчас таких возможностей становится все меньше. Приводит данные ВВС.
Фрэнсис Озенна показывает мне фотографию своей 19-летней дочери Ребекки: «Видите, какая она светлая. Это с русской стороны. От моего прадедушки. Красивая, да?» Озенна – лидер эскимосской общины острова Крузенштерна (Большой Диомид), который находится на западной границе США. Ее маленький дом находится на крутом холме. Из окон виден небольшой пролив, отделяющий Америку от России, и, примерно в четырех километрах, российский остров Большой Диомид (остров Ратманова).
«Мы знаем, что у нас там есть родственники, — говорит она. — Старшие поколения умирают, а мы ничего друг о друге не знаем. Мы забываем свой язык. Мы говорим по-английски, а они по-русски. Это не наша вина. И не их. Но это просто ужасно».
Жители района Берингова пролива считают себя одним народом, и граница им очень мешает. Она впервые была проведена в 1867 году, когда Америка купила Аляску у нуждавшейся в деньгах России. Но тогда никто этого не заметил. Семьи жили на обоих островах, все время ездили друг к другу, до тех пор, пока в 1948 году границу неожиданно не закрыли. Советские военные обосновались на Большом Диомиде (он же остров Ратманова), а гражданское население насильно переселили в Сибирь.
«Если бы могли добиться начала процесса воссоединения, нам бы стало гораздо легче на душе, – говорит Фрэнсис Озенна, — Но я думаю, что это не получится».
У всех 80 человек, живущих на этом отдаленном острове, где-то в России есть родственники. Четверть века назад, когда распадался Советский Союз, у них появилась надежда на то, что они снова встретятся. Роберт Сулук, еще один лидер общины на Малом Диомиде, участвовал экспедиции по Чукотке, в ходе которой он и другие искали своих родственников.
«Мы шли на лыжах по 40-45 километров в день и посетили 16 деревень», — вспоминает он. — Я нашел родственников со стороны матери в трех деревнях, и ее любимую двоюродную сестру Люду. Это было прекрасно. Я снова был со своей семьей».
Его небольшой домик врос в склон холма, он расположен чуть ниже дома Фрэнсис Озенны. Здесь нет ни дорог, ни машин. Серые дощатые строения соединены дорожками и ступеньками.
На стене развешаны семейные фотографии. В середине – фотография матери, умершей в январе, а рядом портрет другого двоюродного брата матери с российской стороны, Тулупы. У него длинные непослушные волосы, пристальный, сверлящий взгляд.
У Роберта есть учебник русского языка, а среди его курток и ружей – военная фуражка, подаренная советским солдатом. На нескольких фотографиях он запечатлён в рядах элитного армейского подразделения «Эскимосских скаутов».
На Аляске, в отличие от Канады и Гренландии, термин «эскимос» считается корректным. Роберт, теперь отставной военный, среди прочего следит и за тем, не совершается ли на соседней российской территории каких-то враждебных действий.
«Мы видим там их корабли. И вертолеты. На северной стороне российского острова находится военная база, и когда мы охотимся на лодке и оказываемся слишком близко к острову, они либо делают предупредительные выстрелы, либо кричат, чтобы мы возвращались», — говорит Сулук.
Многие годы у жителей острова не угасала надежда на то, что более близкие отношения между Россией и Западом приведут к ослаблению контроля на границе. Однако они были разрушены, кода начался украинский кризис и укрепление военных позиций России.
«Он создали новое Арктическое командование. Они возобновляют работу баз, функционировавших во время Холодной войны, — говорит полковник Патрик Карпентиер, представитель Командования аэрокосмической обороны Северной Америки (НОРАД), совместной американо-канадской структуры, задачей которой является защита границы. — Все это не может не тревожить».
Но если сравнивать эту границу с границей с ЕС, то она контролируется совсем не строго. Сама граница не демаркирована, флагов нет ни с одной из сторон. В последнее время участились перехваты российских самолетов, однако в течение десятилетий их число не превышает десяти в год. Летчики говорят, что граница не враждебная и им не приходилось сталкиваться с агрессией, о которой сообщают коллеги в Европе.
Неизвестно, надолго ли сохранится столь расслабленная атмосфера на границе. Острова Диомида находятся чуть южнее полярного круга, где сейчас, из-за глобального потепления и таяния льдов открывается доступ к огромному количеству природных ресурсов. Согласно данным американских геологов, в Арктике находится 13% еще не обнаруженных запасов нефти и 30% природного газа.
Сейчас также начинают использоваться гораздо более короткие северные транспортные маршруты через Берингов пролив. Пять лет назад лишь четыре грузовых судна проходили через Арктику по пути в Европу, вместо более длинного маршрута через Суэцкий канал. Три года спустя по тому же пути 71 судно перевезло 1,3 млн тонн грузов, а к 2020 году ожидается, что годовая перевозка грузов достигнет объема в 30 млн тонн.
В то же время уже давно разрабатываются далеко идущие планы по укреплению связей между территориями по обе стороны границы, среди них строительство туннеля под Беринговым проливом длиной в 102 километра.
Кремль официально одобрил этот проект в 2011 году, его поддерживает и американская сторона. «Нам нравится эта идея, — говорит Крейг Флинер, советник по Арктике при правительстве штата Аляска. — Мы очень слабо связаны с внешним миром и у нас нет развитой инфраструктуры. А это даст нам прямой выход на рынки Азии».
Но пока мало что происходит, а новых инициатив, которые позволят жителям Большого Диомида воссоединиться со своими родственниками в России, нет.
«Когда у Путина и Обамы возникают разногласия, это сразу отражается на наших усилиях здесь,- говорит Тэнди Воллэк, который занимается проектом по поиску разделенных семей. — Мы думаем, что в какой-то момент они вообще нас остановят, но мы все-таки продолжаем наш проект».
Формально местным жителям разрешается ездить на российскую территорию без визы. Однако им приходится получать дополнительные разрешения, если их родственники живут на Чукотке, которая остается зоной ограниченного доступа из-за соображений безопасности.
«Вот посмотрите, — говорит Роберт Сулук, устанавливая мощную подзорную трубу на подоконнике своего дома. Он указывает на территорию за водной массой. — Посмотрите сюда.Они за нами наблюдают. На вершине хребта, из того заброшенного дома и дальше к северу. Видите?»
На вершине холма четко просматривается российский наблюдательный пункт.
«Так не должно быть, — говорит Роберт, складывая трубу. — Мы живем здесь тысячелетиями, дольше, чем англичане, американцы, русские. Мы жили здесь до того, как правительства и законы оторвали нас от наших семей. Граница разбивает наши сердца».
