В прошлом году «Исламское государство» заработало на похищениях людей 25 млн долларов. Во всяком случае, такие цифры приводит американская разведка. Кроме того, похищения прекрасно работают как оружие пропаганды. В этом бизнесе задействованы шпионы, информаторы, собственно похитители, тюремщики и переговорщики, которые обсуждают условия выкупа и освобождения заложников. Сирийский журналист Омар Аль-Макдуд сумел встретиться и поговорить с людьми, занимающимися этим бизнесом. Пишет ВВС.
Два года назад ко мне в гости в США пришел американский журналист по имени Стивен Сотлоф. Он сказал, что планирует поехать в Сирию.
Я пытался его переубедить, но безуспешно. Через три дня Стивен написал мне из Алеппо и попросил помочь связаться с нужными людьми. Вскоре после этого его похитили.
«Всего было три машины, — рассказывал Юсуф Абубакер, помогавший Стивену в Сирии, — я видел их с расстояния примерно в 500 метров».
«Как только они нас заметили, тут же из машин выскочили люди и перегородили путь. Я подумал было вытащить пистолет и защищаться, но их было слишком много: человек 10 или 15. И все они были вооружены, у всех в руках были «калашниковы».
Сотлофа и Абубакера потащили в разные стороны.
«Я пытался до него докричаться, но мне велели заткнуться», — продолжает рассказ Абубакер. Юсуфа освободили через 15 дней, благодаря его связям с высокопоставленными людьми в анти-правительственной группировке, называющей себя «Свободная армия Сирии».
Год назад, в сентябре 2014-го, «Исламское государство» обнародовало видео убийства Сотлофа. Он был обезглавлен. Это произошло сразу после такого же зверского убийства еще одного американского журналиста, Джеймса Фоули.
Международная неправительственная организация «Репортеры без границ» утверждает, что в Сирии с 2011 года был убит 181 журналист. По меньшей мере еще 29, в том числе и девять иностранцев, числятся пропавшими без вести или находятся в плену «Исламского государства» и других экстремистских группировок.
В пограничном турецком городе Антакья я встретился с сирийцем, который какое-то время был информантом ИГ. Он попросил называть его Абу Хурайра. Хурайра рассказал, что следил за журналистами, освещающими конфликт, и помогал организовывать их похищение.
Он представлялся сирийским беженцем и напрашивался на знакомство с репортерами. Во время встречи он, как правило, говорил, что рядом с границей есть отличное место для съемок. «Там есть дети, — говорил он, — дети, которых можно снять, а потом я вас познакомлю еще и с другими людьми, которые вам помогут».
После чего Абу Хурейра сообщал о намеченной поездке похитителям. «Я для них все организовывал. Мне оставалось только доставить жертву на место, и дальше им занимались уже другие, а я уже к этому никакого отношения не имел. Иногда они меня для виду тоже похищали, а потом отпускали через какое-то время».
В начале конфликта Абу Хурейра воевал на стороне «Свободной армии Сирии». Затем примкнул к местной группировке, связанной с «Аль-Каидой», и уже потом стал работать на «Исламское государство». Со мною он согласился встретиться исключительно потому, что решил окончательно порвать с ИГ.
Поворотным моментом для Хурейры стало требование боевиков организовать похищение одного из его близких друзей: «Я не мог ни потерять своего друга, ни нести ответственность за его похищение. Я сказал ему: «Ты должен бежать, ты должен покинуть страну, потому что они нацелились на тебя. Они хотят именно тебя, а уговоры на этих людей не действуют».
Позднее я связался с этим человеком, и он подтвердил, что все рассказанное Абу Хурайрой — чистая правда.
Хурайра показал мне фотографии заложников, переписку и записи разговоров, которые он вел с лидерами ИГ в сирийской провинции Эр-Ракка. Все это свидетельствует о том, что как правило похищения прекрасно спланированы и организованы.
По его словам, немало людей готово служить информантами у ИГ: кто по идеологическим соображениям, а кто и за деньги.
Первый раз я приехал в Антакью год назад. Абу Хурайра сказал, что уже тогда следил за мной и почти что продал меня боевикам за две тысячи долларов. Он знал, где я остановился, с кем я работал и подробные детали всех поездок, которые мы планировали. Вся эта информация была передана похитителям из «Исламского государства», которые уже подготовили наш захват. К счастью, в самый последний момент мы поездку отменили.
В ИГ есть специальное подразделение, занимающееся исключительно похищениями заложников. Хурайра утверждает, что оно называется «Аппаратом разведки». Они начинают охоту на иностранных журналистов с той самой минуты, как они ступают на землю близ сирийской границы. В одном из отчетов американских спецслужб указывается, что только в 2014 году ИГ заработало на похищениях 25 млн долларов.
Однако иногда «Исламское государство» похищает людей не для того, чтобы получить деньги за выкуп, а для того, чтобы их наказать.
В январе прошлого года группа боевиков ворвалась в офис сирийского журналиста Милада Аш-Шихаби в Алеппо. По имеющейся информации они хотели отомстить Шихаби за его публикации, в которых описывались зверства, совершаемые ИГ.
«Они унесли все электронные приборы, камеры и лэптопы, — рассказал мне Шихаби, — Потом меня запихнули в багажник машины и отвезли в их штаб-квартиру, которая тогда располагалась в бывшей детской больнице».
Его продержали в одиночной камере 13 дней. Кроме него в здании больницы были заключены еще около 200 человек.
«10 дней я провел с завязанными глазами. Я молился с завязанными глазами, я ел с завязанными глазами. Следующие три дня я провел с завязанными глазами и в наручниках. Они не снимали с меня наручники даже когда я молился».
Через 13 дней Шихаби перевели в большую камеру, где кроме него находились еще несколько человек. Там с него сняли наручники и повязку. Heкоторые тюремщики говорили с иракским акцентом. По ночам было слышно, как они пытают других заключенных.
«Они подвешивали человека за руки, так, чтобы его ноги не доставали до пола, и оставляли в таком состоянии на два или три часа. Иногда у них было столько заключенных, что веревки не хватало, и тогда они подвешивали людей на наручниках», — вспоминает Шихаби.
Однако когда бойцы «Свободной армии Сирии» захватили позиции у больницы, исламисты бежали. Заключенным, в том числе и Миладу, удалось освободиться. Всего он провел в заключении 16 дней. Через 48 часов после того, как мы посетили заброшенную тюрьму, боевики ИГ отбили ее обратно.
Немногим иностранным журналистам тоже удалось освободиться.
В июне 2013 года в Сирии были похищены французские журналисты Эдуар Элиа и Дидье Франсуа. Их водитель согласился поговорить со мной только на условиях полной анонимности. Он назвался именем Алаа.
«На один момент наши глаза встретились, — рассказал он мне в январе прошлого года, — то, как Франсуа посмотрел на меня, глубоко меня поразило. Я до сих пор не могу успокоиться. Как будто бы его глаза вопрошали: «неужели же ты нас бросишь?»
Алаа утверждает, что похитители велели ему «убираться как можно быстрее, и не оглядываться». Он рассказал о похищении представителям «Свободной армии Сирии», но те отнеслись к нему с подозрением. «Я им сказал, если бы я работал на них, то неужели бы пришел прямо к вам? Сделайте что-нибудь, иначе будет слишком поздно. А они меня заперли в камере».
Французских журналистов освободили через 10 месяцев.
Позднее я узнал, что именно Алаа вел машину, из которой были похищены японские журналисты. Я попытался дозвониться до него, но безуспешно: телефон был отключен. Алаа просто исчез.
Почему же одних заложников убивают, а других освобождают? Французские власти утверждают, что не платили выкупа ни за Элиа, ни за Франсуа. При этом известно, что в каких-то случаях из рук в руки переходят значительные суммы.
Поиски посредника на переговорах по освобождению заложников привели меня к некоему бизнесмену, который одну половину своего времени проводит в Париже, а другую – в Стамбуле, где ему принадлежит пекарня.
Когда мы, наконец, встретились, он оказался моим старым знакомым по имени Мутез Шаклаб, человеком, которого я знал с самого начала сирийской революции.
Он рассказал, что неоднократно был посредником между похитителями и семьями заложников. Для их поиска Шаклаб использовал свою многочисленную сеть знакомств по всей Сирии.
«Звонишь похитителям и спрашиваешь, есть ли у них такой-то человек. Они, например, говорят, что да, есть».
«Тогда просишь доказательств, что человек жив. Они всегда говорят: «Какие такие доказательства тебе нужны?» Тогда я, например, говорю, пойдите и спросите, как звали его старшего, ныне покойного брата, или где и когда он скончался. Если мы задаем вопрос и получаем ответ, то это доказывает, что нужный нам человек жив», — рассказал Шаклаб.
Он утверждает, что помог освободить бельгийского писателя Пьера Печинина да Прату и итальянского журналиста Доменико Квирико.
