Главным событием ушедшего июня в Кыргызстане стало открытие спецсчета для выплаты внешнего долга, которое анонсировал премьер Мухаммедкалый Абылгазиев и парламент. На заседании Жогорку Кенеша 14 июня Абылгазиев так и заявил: «Правительство намерено открыть специальный счет, куда будут поступать средства от желающих помогать государству».
Хочется спросить: это уже дефолт или еще нет? Для непосвященных: дефолт — это когда государство не может платить по своим обязательствам. Поскольку слово «дефолт» для премьера произносить опасно, он его и не произнес. Зато ситуацию прекрасно поняли те, кого высокопарно называют «наши зарубежные партнеры». Впрочем, не только они, но и местные наблюдатели тоже.
А вообще непонятно: зачем нужен спецсчет, если в Кыргызстане давно сушествует ведомство, которое как раз и собирает деньги — не только от желающих помогать государству, но и от тех, кто этого не хочет, но приходится? Читатель все понял правильно: это ведомство называется Государственной налоговой службой — ГНС. Тем более, в статье 55 Конституции Кыргызской Республики сказано: «Граждане обязаны платить налоги и сборы в случаях и порядке, предусмотренных законом». И кстати, проценты по внешнему долгу Кыргызстан выплачивает тоже с налогов. Других денег у государства нет. Потому что в самом начале независимости кто-то вдруг решил, что государство — неэффективный собственник, и дал команду приватизировать в Кыргызстане все и вся. Теперь на месте приватизированных заводов и фабрик — все что угодно, только не производство.
С другой стороны, слова Абылгазиев — еще ничего. Говорили у нас и покруче. Пять лет назад далекий предшественник нынешнего премьера Жанторо Сатыбалдиев там же в парламенте заявил: «Мы не должны стесняться жить в долг. Весь мир живет в долг. Есть развитые страны, у которых внешний долг равен ВВП. На данном этапе мы должны на выгодных условиях получать кредиты и вкладывать их в развитие». Ирония судьбы: сейчас Сатыбалдиев сидит в СИЗО ГКНБ — из-за кредита на модернизацию бишкекской ТЭЦ-1.
Погодим называть Сатыбалдиева преступником — суда над ним ещё не было. Даже оставим за скобками вопрос, стоит ли доверять такому государству, как наше, свои деньги — хотя бы в виде тех же налогов. Лучше поговорим собственно о кредитах.
Начнем с того, что до недавнего времени наши власти упорно путали кредиты с инвестициями. Вот пример. В 2016 году тогдашний спикер Жогорку Кенеша Чыныбай Турсунбеков встречался с послом КНР в Кыргызстане Ци Даюем. В ходе встречи, Турсунбеков заявил то, что у знающих людей вызвало оторопь:
«За последние годы в стране проделана огромная работа для достижения реальной экономической независимости, реализован и реализуется ряд крупных проектов в сфере энергетики, горнорудной промышленности и транспортной инфраструктуры. С помощью китайских инвестиций нам удалось успешно завершить возведение линии электропередачи «Датка-Кемин» и подстанции «Кемин». Продолжается строительство альтернативной дороги «Север-Юг» и модернизация столичной ТЭЦ. Хочу сказать, что Кыргызстан ждет и заинтересован в новых китайcких капиталовложениях».
Получается, что бизнесмен (а ведь так его у нас и называют) Чыныбай Турсунбеков не знает, чем инвестиции отличаются от кредитов? Инвестиции — это деньги, которые какой-нибудь бизнесмен вкладывает во что-то, чтобы получить прибыль. В случае, если прибыли не получится, то виноват будет сам бизнесмен. А все, что Турсунбеков тогда перечислил — это проекты, на которые Кыргызстан взял у Китая КРЕДИТЫ.
Вообще-то кредит — это долг, который государство обязано вернуть с процентами. На строительство подстанции «Кемин» китайцы выделили Кыргызстану $208 млн на 20 лет под 2% годовых — с льготным периодом в 7 лет. Ну а на модернизацию ТЭЦ, что после скандала известно уже всем, Китай дал $386 млн на на 20 лет под 2 процента годовых. Льготный период тут, правда, побольше — 11 лет. Говорить в таких условиях об «экономической независимости», как это сделал 2 года назад Турсунбеков… ладно, пусть будет «моветон».
Но главная особенность китайских кредитов — даже не то, что они «связанные». Главное в другом: «связанные кредиты» по-китайски — это обязательное, как минимум, пятидесятипроцентное расходование кредитных средств на услуги китайских подрядчиков и покупку китайского оборудования. То есть, как минимум, половина кредита всегда возвращается тому, кто его выдал. Наверное, многие в Бишкеке видели китайских рабочих, ремонтирующих столичные улицы. Вот это — как раз и есть результат «связанного» кредита.
А что в итоге? А в итоге получается классическая китайская стратагема «Бросить кирпич, чтобы получить яшму», данная нам, что называется, в ощущениях. Мы еще не знаем, что потребуют китайцы (а кредиты в нынешних условиях как раз и дают для того, чтобы заемщик не смог их выплатить), и от этого становится не по себе.
Говоря обо всем этом, надо учесть, что в настоящее время и во времена Атамбаева необходимо было решать вопросы энергетической безопасности, строительства и реконструкции стратегических автодорог. Игнорировать эти проблемы было уже невозможно. При предшественника экс –президента кредиты в основном пошли неизвестно куда, точнее туда, где было трудно отследить эффект от этих финансовых вливаний. Поэтому не было и выхода, точнее слишком узким было поле для маневра, а из крупных кредиторов –стратегических партнеров более лояльным оказался Пекин…
Тут уже впору задуматься: а на что рассчитывали Акаев, Бакиев и прочие, когда набирали эти кредиты? Вообще все — не только китайские? Чем они собирались расплачиваться с заимодавцами? Демократия — не самый ходовой товар. И это еще никто до сих пор не спрашивал: «Может, к договорам о кредитах прилагались какие-тог секретные условия?».
…Но были ли какие-то другие варианты, чтобы, как говорится, и на елку влезть и не уколоться? Разумееется, да. Но не у нас, а в СССР — в 1927 году.
Как это было? В тот год в стране случился неурожай — страна собрала на 10 млн тонн зерна меньше, чем в предыдущем году. Практически весь товарный хлеб имели только кулаки, которые сдавать зерно не спешили. Логика была понятна: как ни крути, а правительство весной все равно поднимет закупочные цены. Колхозы, которые потом создали — как раз следствие этого.
Тут интересно другое: Запад готов был предоставить целевые кредиты специально на закупку зерна. Это предложение в СССР отвергли.
Зато предложения о кредитах на оборудование для индустриализации Советский Союз рассматривал всерьез. Причем, не вымаливали эти кредиты, как до сих пор делали некоторые наши государственные деятели, а «соглашались рассмотреть предложения Запада о предоставлении кредитов». А это — разные вещи.
Обратим внимание: ситуация тогда была намного хуже нынешней. Это сегодняшний Кыргызстан имеет стратегических союзников и партнеров. А у тогдашнего СССР не было ни тех, ни других — сплошные враги. Однако государство понимало, что ему необходимы мощности для своей промышленности и сельского хозяйства, чтобы потом не пришлось закупать зерно у ближних соседей, а то и вовсе за океаном.
[tds_warning]Безусловно: можно взять кредит, купить на него зерна (у агрофирмы, которую кредитует банк выдавший кредит, как всегда бывает), и съесть его. Но долг-то все равно останется. А вот если на этот кредит построить завод по выпуску сельскохозяйственной техники, то можно не беспокоиться ни о хлебе, ни о выплате долга.[/tds_warning]Понятно, что снявши голову, по волосам не плачут. Но нужно понимать, что даже если пересажать всех чиновников и конфисковать у них все, вплоть до игрушек маленьких детей и внуков, это не решит проблемы внешнего долга. Потому что кредиты, как мы уже знаем, были «связанными». Наши отечественные «распильщики» если с них что-то и поимели, то весьма немного. И никакие счета тоже не спасут от долговой кабалы.
Впрочем, представим гипотетически, что искомые $4,5 млрд (данные конца 2017 года) мы все же соберем и даже отдадим. А что потом? Брать новые кредиты и все начинать сначала?
Этот вариант тоже не годится. Поэтому разумнее было бы в будущем использовать деньги со счетов на открытие новых предприятий полного цикла — от добычи сырья до изготовления конечного продукта. Но тогда государство должно честно признаться, что та рыночная экономика, которую мы строили все эти годы, не удалась. Потому что в нынешних условиях придется включать нерыночные механизмы — самые действенные в нынешних критических условиях.
Ну а просить ли Сооронбаю Жээнбекову, как главе государства, прощения у народа за всех предшественников — его личное дело. Но если он это сделает, то будет по-настоящему народным президентом. И тогда всякие попытки его свергнуть будут жестко пресечены самим народом.
Пока же можно все вышесказанное считать утопией, и совершенно справедливо. Но удел всех утопий и теорий — рано или поздно быть реализованными. Далеко за примерами ходить не надо: когда-то невозможными были ни полеты на аппаратах тяжелее воздуха, ни моментальная передача информации на сверхдальние расстояния. А сейчас все это — норма нашей жизни. Было бы желание все это реализовать.
Асан Эралиев
