Репрессии против мусульманской общины тюркоязычных уйгуров на западе Китая, включая интернирование до миллиона человек в секретных лагерях, являются ключевой составляющей новой имперской политики Пекина. И как считает автор издания «Уолл-стрит джорнэл», эта политика может затронуть и даже оттеснить Россию на обочину. Об этом говорится в статье «Почему Китай жестоко подавляет мусульман«:
Репрессии против мусульманской общины тюркоязычных уйгуров на западе Китая, включая интернирование до миллиона человек в секретных лагерях, являются ключевой составляющей новой имперской политики Пекина. Лишь поняв динамику китайской империи, можно разобраться в сути этой жестокой кампании.
Слово «Синьцзян», как называют Синьцзян-Уйгурский автономный район, где проживают миллионы уйгуров, переводится как «новое владение». Эта территория исторически и географически известна под названием Восточный Туркестан. Хотя китайское государство существует более 3 500 лет, Синьцзян вошел в состав Империи Цин только в середине 18-го века. С тех пор он очень часто находится в состоянии «устойчивой турбулентности», как говорил британский исследователь Фицрой Маклин (Fitzroy Maclean).
Когда я в 1994 году впервые проехал по территории Синьцзян-Уйгурского автономного района и взял интервью у уйгуров, мне стало понятно, что они испытывают лютую ненависть к китайским оккупантам хань. «Это Туркестан, а не Китай. Китайцы не учат наш язык, а многие из нас не учат китайский. Даже на чисто человеческом уровне отношения очень плохие», — рассказал мне один молодой уйгур.
Поскольку Китай исторически плохо защищен на суше, особенно в своей западной части, у него не было возможностей заниматься морской экспансией. Если не считать морские путешествия адмирала Чжэн Хэ по Индийскому океану в начале правления династии Мин, у Китая довольно слабые морские традиции. Однако сегодня эта страна в основном надежно защищена с суши, и поэтому она нацелилась на создание самых крупных в мире военно-морских сил. А усиленное подавление мусульман-уйгуров стало последним актом в данном процессе. Инициатива «Один пояс, один путь», предусматривающая создание сухопутных и морских транспортных коридоров через всю Евразию, требует полного подчинения уйгурского населения.
Сердцем этого Шелкового пути 21 века является Центральная Азия. Построив автомобильные и железные дороги, и проложив трубопроводы через территорию бывших советских республик с тюркским населением, Китай наладит тесные связи с Ираном. Китайско-иранский экономический и инфраструктурный альянс будет доминировать в Евразии, а Россия в такой ситуации окажется оттесненной на обочину. Но для этого Пекину нужно послушное уйгурское население, поскольку все эти дороги и энергетические маршруты между прибрежным Китаем и Ближним Востоком проходят через Синьцзян.
Китайцы планируют выхолостить традиционную уйгурскую культуру, расселив людей в многоквартирных домах и модернизировав рынок фольклора. Они также хотят соединить города с новыми автострадами и высокоскоростными железными дорогами. Я стал свидетелем этого, когда в 2015 году снова посетил Синьцзян-Уйгурский автономный район. Кроме того, они тысячами расселяют уйгуров в лагерях для интернированных, одновременно повышая материальное благосостояние других людей. Это классическая тактика кнута и пряника. Все это имеет целью покончить с уйгурской мусульманской культурой в том виде, в котором она существует сегодня, и завершить процесс установления владычества китайцев хань над этой неспокойной пограничной землей.
Средства массовой информации много пишут о том, как Китай загоняет в долги целые страны, такие как Пакистан и Шри-Ланка, дабы получить контроль над портами и автомагистралями, которые он там строит. Но гораздо меньше внимания они уделяют этнической составляющей большой евразийской стратегии Китая. А она заслуживает пристального внимания, ибо пустынная родина уйгуров может оказаться самым слабым звеном в китайском Шелковом пути 21-го века.
Нельзя недооценивать чувства национальной гордости и недовольства в этом процессе. Гонконг и Макао вышли из-под власти европейских колонизаторов, формально положив конец эпохе унизительного иностранного посягательства на Китай. Суверенитет Внешней Монголии был значительно ослаблен экономическими интересами Китая. Тибет был порабощен. Синьцзян остается последним бастионом, оказывающим сопротивление и мешающим созданию великого сухопутного Китая. Если такой Китай будет создан, Пекин сможет в полной мере сосредоточиться на установлении своего господства в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. Это откроет ему путь в Индийский океан, где Китай строит и помогает проектировать новые порты от Мьянмы до Джибути. Кто сказал, что эпоха империй миновала?
Поскольку США находятся на другом конце земли, они явно не в состоянии предотвратить становление новой империи. Вашингтон заинтересован в том, чтобы ни одно государство не могло владычествовать в Восточном полушарии, как сами США когда-то господствовали в Западном полушарии. Но китайский Шелковый путь, проходящий через Иран и далее, а также военно-морское присутствие Китая на южных рубежах Евразии помогут ему установить такое господство.
Политика антагонизма в двусторонних отношениях (а именно таким курсом следует сегодня Америка) лишает США самого крупного преимущества в этой борьбе — системы альянсов, в основе которой лежат американские идеалы свободного рынка, гражданского общества и прав человека. В условиях такого соперничества важно призывать Китай к ответу за нарушения прав уйгуров. Это элемент реалистичного подхода, который поможет сдержать ВМС Китая в Южно-Китайском море. Если составной частью большой стратегии КНР является подавление уйгуров, значит, Америка должна настойчиво отстаивать права человека в Китае, и это должно быть неотъемлемой частью ее подхода.
Роберт Каплан — автор книги » Возвращение эпохи Марко Поло. Война, стратегия и американские интересы в 21 веке» (The Return of Marco Polo’s World: War, Strategy, and American Interests in the Twenty-First Century). Он работает старшим научным сотрудником в Центре за новую американскую безопасность (Center for a New American Security) и старшим советником в «Евразия Групп» (Eurasia Group).
