Будущее российских баз в Центральной Азии выглядит двусмысленно, пишет заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин в своей статье «Небесное око» Москвы оказалось под угрозой» в «Независимой газете» (ниже текст публикации):
Россия имеет не так много военных баз за рубежом, но некоторые из них имеют для Москвы стратегическое значение. Именно таковыми являются входящие в состав Центрального военного округа (ЦВО) ВС РФ военные базы в Киргизии и Таджикистане.
На территории Киргизии российские объекты с января 2017 года имеют статус объединенной базы, причем не все эти объекты подчиняются ЦВО. Два объекта, как это ни удивительно для страны, расположенной очень далеко от всех морей и океанов, относятся к ВМФ РФ – испытательная база противолодочного вооружения «Кой-Сары» на озере Иссык-Куль и узел дальней связи, обеспечивающий Главный штаб ВМФ дальней связью с кораблями и подлодками, находящимися на боевой службе, а также решающий задачи радиотехнической разведки. В прямом подчинении Минобороны РФ находится 17-я радиосейсмическая лаборатория, осуществляющая мониторинг испытаний ядерного оружия. Понятно, что самой Киргизии все эти объекты не нужны, они функционируют исключительно в интересах ВС РФ, за что Бишкек получает арендную плату.
В подчинении ЦВО находятся высокогорный авиационный полигон, являющийся частью горного учебного центра «Эдельвейс» ВС Киргизии, а также 999-я авиабаза на аэродроме Кант в Чуйской области. На вооружении последней – около десятка штурмовиков Су-25, два транспортных самолета Ан-26, два вертолета Ми-8 и несколько разведывательных беспилотников. По сути, эта авиабаза заменяет ВВС страны (формально у Киргизии есть ВВС, но в них нет ни одного боевого самолета), а также является политическим гарантом от агрессии против Киргизии со стороны некоторых соседних стран. От вторжения в страну террористических группировок политических гарантий не предоставит никто, против них российская авиация будет «просто воевать».
Если у Киргизии имеются чисто символические ВВС, но более или менее реальные сухопутные войска, то в ВС Таджикистана оба их вида являются чисто символическими. Поэтому находящаяся в подчинении ЦВО 201-я военная база, по сути, заменяет ВС Таджикистана. Вполне логично, что 201-я – единственная из российских военных баз, являющаяся по штату не бригадой, а дивизией. На ее вооружении имеется около 30 танков, более 350 БМП и БТР, более 120 артсистем, более 30 зенитных ракетных комплексов, зенитных самоходных установок и зенитных орудий.
Как и в случае с Киргизией, база является некоторой гарантией от агрессии со стороны ряда соседних стран, а также должна противостоять возможному вторжению исламских радикалов из Афганистана. Сейчас Россия пытается организовать переговоры по Афганистану с участием правительства этой страны, а также Пакистана, Китая, Индии и Ирана. Что из этого получится, сказать крайне сложно. Если ничего, то 201-й военной базе рано или поздно придется воевать.
Разумеется, применительно к классической войне ее потенциал даже без учета таджикской армии гораздо выше, чем у исламистов из Афганистана. К сожалению, исламисты будут вести войну не классическую, а диверсионно-террористическую. И сколько понадобится России ресурсов для ведения подобной войны – лучше сейчас не думать. Ситуация усугубляется значительной удаленностью Таджикистана от России, крайне сложными природно-климатическими условиями в этой стране, а также серьезной внутренней нестабильностью. Тяжелейшая гражданская война, шедшая в Таджикистане в первой половине 90-х и остановленная благодаря усилиям Москвы, вполне может возобновиться. Совершенно неясно, что в такой ситуации будут делать российские войска.
В случае вторжения исламских радикалов из Афганистана и/или гражданской войны Россия может лишиться еще одного важного военного объекта, расположенного в Таджикистане. Он подчиняется не ЦВО, а Космическим войскам. Это оптико-электронный комплекс контроля космического пространства «Окно», расположенный на горе Санглок (Памир, 2216 м над уровнем моря), около города Нурек. Этот объект строился с 1985 года, в 1992 году он был брошен, но затем строительство возобновилось. С 1999 года он находился на опытно-боевом, а с 2014 года – на боевом дежурстве. С 2004 года «Окно» официально находится в собственности России. Таджикистану комплекс, разумеется, не нужен, да он и не способен обеспечить его функционирование.
«Окно» в автоматическом режиме отслеживает искусственные космические объекты размером более 1 м на высотах от 2 тыс. до 40 тыс. км, вычисляет их орбиты, определяет класс, назначение и текущее состояние (возможна также работа по низкоорбитальным объектам на высотах от 120 до 2 тыс. км). Комплекс работает в оптическом диапазоне, чем уникален – другие системы контроля космического пространства работают на принципах радиолокации. В случае потери «Окна» замену ему построить будет невозможно, поскольку нигде в России нет такого благоприятного астроклимата, как на Памире.
Несмотря на ценность для России ряда военных объектов в Центральной Азии, прожить без них она может, а вот Киргизия и Таджикистан без наших баз – нет. Интересно, что Душанбе и Бишкек регулярно выдвигают Москве различные условия по поводу пребывания ее баз на своей территории. Причем Москва, что совершенно удивительно, эти условия иногда даже рассматривает и принимает. Хотя единственным адекватным российским ответом на любое недовольство Бишкека и Душанбе (вообще по каким-либо поводам) должно быть заявление о немедленном выводе баз, которые двум маленьким, но гордым странам нужны на несколько порядков больше, чем нам, а также о депортации на родину граждан этих стран, работающих в России.
На полигоне Сары-Шаган в Казахстане (около озера Балхаш) расположена РЛС «Днепр-М» системы предупреждения о ракетном нападении Космических войск РФ. Она, как и «Окно», к ЦВО не относится и статуса военной базы не имеет. В отличие от «Окна» риска потери этого объекта в обозримом будущем нет. Правда, сама Россия может от него отказаться, поскольку на ее территории уже построены РЛС СПРН, работающие по тем же географическим направлениям.
