Для бюрократии такого человека, как Денис Тен, не существовало. Была лишь функция, которая просто поменяла своё значение, пишет казахстанский эксперт Данияр Сабитов.
Циничной издёвкой выглядит приказ министра внутренних дел Калмуханбета Касымова о посмертном награждении Дениса Тена медалью «За вклад в охрану общественного порядка», если смотреть на ситуацию через призму демократических ценностей. С позиции бюрократического аппарата не только не произошло ничего экстраординарного, более того, было бы странно, если бы награждения не случилось. Чтобы объяснить действия министерства, нужно понять, а какое вообще место занимает человек в рамках политического режима, действующего в Казахстане.
Но для начала необходимо реконструировать события последнего времени. Напомню, что в июле олимпийский чемпион по фигурному катанию Денис Тен был убит, когда попытался остановить автоворов, снимавших с его машины зеркала. Эта трагедия стала катализатором бурной общественной дискуссии о необходимости реформировать систему правоохранительных органов, стали звучать требования уволить министра Касымова, под чьим руководством полиция перестала отвечать предъявляемым к ней требованиям. В министерстве по итогам шумихи было решено начать изменения с пошива формы нового образца. Разумеется, ни о какой отставке министра речь даже не шла.
Поэтому понятно, почему граждане так остро отреагировали на решение министра наградить спортсмена посмертной медалью. Для критиков МВД именно плохая работа полиции стала причиной убийства народного любимца, с их позиции именно она должна нести ответственность за высокий уровень преступности. Именно поэтому награждение убитого теми, кто допустил возможность его убийства, для многих выглядит дико.
Но и это еще не всё – буквально накануне награждения состоялось торжественное открытие мемориальной доски в честь спортсмена. Всё бы ничего, если бы на пресс-стене, на фоне которой выступали гости открытия, не были совершены грубые ошибки: «Бронзовый призёр Олимпиский игр». Кроме этих ошибок на той же пресс-стене были изображены туристический логотип Алматы, а также лого программы «Рухани Жангыру». Их использование вызвало ещё больше вопросов – организаторов обвинили в том, что они используют смерть спортсмена для пропаганды и пиара государственной идеологии.
Здесь мы подходим к существенному моменту – есть ли в действиях акимата Алматы, исполнителей программы «Рухани Жангыру» и Министерства внутренних дел что-то общее? Ответ – да, есть. Это попытка апроприации, т. е. присвоения или даже подчинения личности Дениса Тена интересам бюрократии. Это превращение человека в функцию, которая понятна для номенклатурного работника и с которой он может работать. Государственная машина состоит из процедур и функций, и потому человек для неё не только слишком сложен или непонятен – он избыточен.
Режим самосохранения
Можно возразить: бюрократия – непременная часть любого государства, но ведь не во всех странах наблюдается такое отношение к человеку. На это можно ответить, что разные страны устроены по-разному и бюрократический аппарат в разных государствах занимает разное место и значение.
Существуют различные классификации политических режимов. Политологи обычно относят Казахстан к авторитарным странам. Так, помнению Барбары Геддес, признанной специалистки по авторитарным режимам, Казахстан относится к типу персоналистских автократий. Работа исследовательницы безусловно очень интересна, так как она рассказывает о том, как долго длится тот или иной автократический режим. Однако эта точка зрения слишком концентрируется на роли лидера в формировании элит и на правилах распределения благ, но мало говорит о месте граждан в этой истории (подробнее о персоналистских режимах по ссылке).
Меня же больше интересует другой подход, выработанный политологом Гильермо О’Доннеллом. Этот учёный сконцентрировался на изучении так называемого авторитарно-бюрократического режима. Этот режим бывает двух типов – военный (у власти военные) и популистский (цель правительства – народное благо). Говоря о втором типе, О’Доннеллприводит его характерные черты – он часто основывается на одной партии, во главе обычно стоит харизматичный лидер, «вождь-основатель», во внимание принимаются интересы в первую очередь крупного капитала (экономически привилегированные слои населения), а его реальную опору составляет бюрократия.
Так какова цель бюрократии в таком режиме, чем она на самом деле занимается? Всё тот же О’Доннелл в книге Bureaucratic Authoritarianismприводит характерные черты такого режима. Я отмечу лишь некоторые. На институциональном уровне режим представлен набором организаций, чей вес имеет решающее значение, – это чиновники, главной задачей которых является нормализовать экономику и обеспечить стабильность. Эта стабильность устанавливается путём дезактивации публичного сектора.
Публичная сфера и гражданский сектор подвергаются жёсткому контролю. Не менее важна ещё одна черта – в рамках такого режима прерывается связь между обществом и правительством, прерывается демократическая возможность ротации во власть, что закрывает канал, по которому широкие слои граждан могли бы представлять свои интересы.
Другими словами, главный выгодополучатель режима – крупный капитал, для которого бюрократический аппарат создаёт стабильную систему, в которой его дальнейшему обогащению ничего не помешает. И поскольку главным источником неспокойствия полагается гражданский сектор, организованные граждане, то предпринимаются все возможные усилия, чтобы затушить их активность.
Здесь может возникнуть вопрос: почему бюрократия должна быть заинтересована в обеспечении интересов наиболее богатого класса? Дело в том, что традиции азиатского общества диктуют прямую пропорциональную зависимость власти и богатства. Власть подтверждается богатством. Отсюда можно сделать очень простой вывод – бюрократия, в чьих руках сосредоточена вся власть, защищает сама себя. Этим, в принципе, и объясняется нарушение демократической ротации во власть, этим же объясняется сокращение обратной связи от гражданского общества, шире – от граждан.
В мировоззрении чиновников, отказавшихся от обратной связи, происходят два искажения. Первое связано с адекватностью восприятия собственной компетенции – если в пространстве кроме тебя никого нет, то нет и никого профессиональнее тебя. Именно поэтому бюрократия полагает, что никто лучше неё не знает, как должно быть устроено всё – от культуры и технологий до устройства общества. Второе искажение – это искажение восприятия реальности. Не имея обратной связи, бюрократия ориентируется на свои собственные отчёты, на свои же цифры, прогнозы и планы, которые не всегда имеют что-то общее с действительностью.
Замкнувшаяся сама в себе бюрократия, перестаёт быть средством, она превращается в самоцель. Об этом интересно писал немецкий философ Карл Ясперс: «Решающий шаг – это переход от бюрократии, являющейся орудием, состоящей на службе, к бюрократии, которая становится самостоятельной. Такая ставшая автономной бюрократия обладает уже не этосом самоограничения, а тенденцией к безграничному саморасширению. Бюрократический аппарат должен существовать и расширяться, ибо это жизненно важно для его служителей, в этом состоит их ценность и значимость. Аппарат, который должен был служить интересам населения, служит самому себе; он требует стабилизации и надёжности для себя».
То, что эти слова справедливы для Казахстана, подтверждают и эмпирические данные. В 2005 году Академия госуправления вместе с Институтом сравнительных социальных исследований «ЦЕССИ-Казахстан» проводила соцопрос, результаты которого показали отношение населения к бюрократии. На вопрос «Как вы думаете, чьи интересы защищают государственные служащие в своей служебной деятельности?» более трети респондентов ответили, что чиновники защищают собственные интересы, четвёртая часть – что они защищают интересы государства, 15,1 проц. – ведомственные интересы, 11,1 проц. – интересы своего руководства. Только 9,8 проц. опрошенных посчитали, что чиновники работают в интересах населения. Другими словами, человек оказался наименее важным в парадигме чиновничьих ценностей. К сожалению, более актуальных данных нет, но, учитывая общую логику событий, ситуация вряд ли улучшилась.
Строка состояния
Мир без людей – это и есть идеальный мир бюрократа. Люди слишком сложны, они не вписываются в предписанные процедуры, они постоянно чем-то недовольны, они бесконечно на что-то жалуются. Не бюрократия для человека, а человек для бюрократии. Главной задачей человека с точки зрения чиновничества становится участие в проводимой государством политике. Для иллюстрации такого подхода достаточно вспомнить кампанию «малой металлургии» в Китае, когда для реализации плана Большого скачка 1958-1963 гг. во всех дворах устанавливались печи по выплавке стали. Чтобы выполнить план, в переплавку шла любая металлическая утварь. Печали, радости, тревоги людей – всё это не так важно, если в итоге они не отражаются в столбцах отчётности национального благосостояния.
Как уже было сказано неоднократно, в действительности бюрократический аппарат – это набор процедур и функций. Казахстанский бюрократический аппарат – это набор процедур и функций со всеми искажениями, о которых было рассказано выше. Поэтому стоит ли удивляться, что министр внутренних дел награждает Дениса Тена посмертно «За вклад в охрану общественного порядка»?
Дениса Тена как человека для казахстанского чиновничества никогда и не существовало. Была функция спортсмена, чьей задачей было успешное представление государства на международной арене. Смерти спортсмена тоже не случилось – с точки зрения чиновника Денис Тен лишь поменял свою функцию: он теперь не «спортсмен», он теперь «символ борьбы за общественный порядок». Ведь ни у кого не вызывает сомнений, что он боролся с преступниками? К сожалению, наш пока единственный вклад в развитие искусственного интеллекта – это безупречная логика казахстанской бюрократической машины.
Главная ирония заключается в том, что министерское решение о награждении – это не издёвка над обществом, а самая искренняя реакция, которой можно было дождаться от казахстанского чиновника.
