В мае 2019 года СМИ сообщили о пожаре в одной из самых страшных тюрем России — «Белом лебеде», где отбывают пожизненный срок маньяки, педофилы и террористы. ФСИН вскоре опровергла новость о поджоге и о погибших (в действительности было лишь небольшое задымление в бытовом помещении).
Но появился повод вспомнить о колонии и ее печально известных «постояльцах», державших в страхе всю страну. Как подсчитали недавно сотрудники, изучив личные дела и приговоры своих подопечных, на 300 осужденных приходится примерно 1500 убиенных, то есть в среднем на руках каждого кровь пяти человек. И только один-единственный (!) арестант сидит здесь не по обвинению в убийстве. Кто он? И кто те новые заключенные, что прибыли недавно этапом из Москвы в далекий Соликамск на «Станцию конечную — Лебединую» (такая табличка установлена на территории тюрьмы)? Обозреватель «Московского комсомольца» побывала в колонии «Белый лебедь».
Как умирали «вор» Вася Бриллиант и террорист Салман Радуев
Расположенный в Пермском крае Соликамск — городок небольшой, известный своими шахтами по добыче соли и колонией для пожизненно осужденных «Белый лебедь». Как некоторые иронизируют, местное население состоит из шахтеров, тюремщиков и заключенных.
— Его привезли при мне, в 1985 году, когда здесь на базе обычной транзитно-пересыльной тюрьмы создали первое ЕКПТ (куда свозят зэков — злостных нарушителей режима, «авторитетов» со всего Советского Союза на перевоспитание), — рассказывает бывший сотрудник тюремной службы Сергей Ерофеев. — В том же 1985 году он и умер.
«Авторитетнее Васи Бриллианта в криминальном мире не было и нет, — сказал мне как-то один из воров в законе в камере московского СИЗО (была там в качестве правозащитника). — В первый раз за решетку он попал, будучи 21-летним пареньком, за кражу».
А потом уже посыпались сроки как из рога изобилия: за бандитизм, за покушение на убийство… В лагерях Бабушкина неизменно выбирали «смотрящим» и «положенцем», как самого рассудительного и правильного. А еще он, как говорят, ездил по зонам с сумкой книг русских классиков. Интеллигентом слыл.
Вася Бриллиант стал иконой для темного криминального мира по двум причинам: потому что провел за решеткой больше, чем кто бы то ни было, — 35 лет и потому что якобы принял смерть за традиционные «воровские понятия» в «Белом лебеде» (рассказывают, что умер после того, как к нему приезжали на разговор высокие чины из МВД СССР).
— Я лично читал медицинское заключение, что смерть Бабушкина наступила от сердечного приступа, — говорит Ерофеев. — Вроде упал и умер. Как было на самом деле, не знаю. Слухи разные ходили. Но я тогда был всего лишь младшим лейтенантом, в курсе всех нюансов таких, как я, не держали. Но вот он умер, и старая эпоха стала заканчиваться. В его времена как было: заключенный не смел врача или воспитателя даже пальцем тронуть, ни слова плохого не смел им сказать — это святое. Определенный порядок был, которого придерживались и сотрудники, и арестанты. «Красные линии» нарисованы и с одной, и с другой стороны. А потом пришли смутные 90-е, везде кровь, жертвы. Сейчас новый этап взаимоотношений. Какой? Сотрудники зачастую в худших условиях, чем заключенные. А зэк совсем другой стал, «домашний». Вместо папирос — легкие сигаретки, вместо чифира — чай с бергамотом. Берегут себя сидельцы, все время про права заявляют, требуют к себе отношения внимательного.
Про Васю Бриллианта многие из нынешних «постояльцев» «Белого лебедя» даже не слышали. Но у того до сих пор остались свои почитатели. Могила ухожена, свежий венок с надписью «Вятлаг 2019 год» (от заключенных кировских колоний). А с памятника взирает строгий образ мужчины средних лет с белым лебедем, расправившим крылья.
Рядом неприметная могилка с надписью «Безымянным арестантам». Недалеко и холмик могилы, пожалуй, самого известного чеченского террориста Салмана Радуева. Нет ни даты смерти, ни имени — ничего. Похоронили его тайно, чтобы никто (ни поклонники, ни ненавистники, ни просто сумасшедшие) не разрыл могилу и не вытащил останки.
— Радуева в «Белом лебеде» не убили, как ходили слухи, — говорит один из ветеранов службы. — Он попал к нам уже тяжелобольным человеком, несмотря на достаточно молодой возраст. Медпомощь ему оказывали так же, как другим. Вел он себя обычно, ничем не выделялся. Сидел и сидел. Кому он нужен был? Когда 15 декабря 2002 года Радуев умер, это было потрясение для нас всех, потому что понимали, какой шум поднимется. Вскрытие тела записывали на видео.
Станция конечная — Лебединая
Проходим КПП и попадаем в царство белых лебедей. Они здесь кругом — в виде скульптур у фонтанчиков, нарисованные на воротах, на стенах и т.д. Эту колонию из-за них считают одной из самых романтичных (такая трагичная криминальная романтика про последнюю лебединую песнь и про лебединую верность). Название родилось задолго до того, как сюда стали привозить первых «смертников».
— Первый этап заключенных, которым заменили смертную казнь на помилование, пришел в сентябре 1999 года, — вспоминает Ерофеев. — Я тогда уже был начальником отдела спецучета, так что должен был их принимать. Но колонию для ПЖ (пожизненно заключенных) еще не успели достроить на месте старой пересылки. Пришлось взять на себя ответственность и подписать бумаги, по которым этот вагон со «смертниками» еще целый месяц ездил по стране. Помню, сижу, расписываюсь, вижу — вошь ползет. Я отодвигаюсь от нее, а следом другая, третья, их больше и больше… Это я в вагоне самом сидел тогда. 3 октября арестантов, которые уже к тому времени «накатались», приняли. Я их всех помню, с каждым общался. И никто не говорил, что лучше бы казнили. Все рассказывали, что в ожидании исполнения смертного приговора сидели тихонечко, как мыши, а когда помиловали, обрадовались. Первое время, увы, они у нас тут часто умирали, потому что здоровье подорвали в следственных изоляторах. А потом смертность упала. И вот сейчас хороним редко — в среднем раз в два года.
Колония №2 для пожизненно осужденных находится рядом или даже, точнее сказать, внутри другой — колонии строгого режима №1. Чтобы попасть в ИК-2, нужно пройтись по территории ИК-1. И по дороге вы наверняка будете впечатлены достижениями тюремного хозяйства: пекарня на дровах, полевая кухня, животноводческая ферма, теплицы, где выращивают даже виноград и дыни (заведует ею осужденный талантливый агроном).
За всем этим наблюдают из окон своих камер осужденные к пожизненному лишению свободы. Они завидуют соседям: каким бы большим ни был их срок, он конечен.
— Хотя иногда непонятно, почему за двойное убийство одному суд дает 15 лет строгого режима — и он попал в ИК-1, а другому за такое же преступление — пожизненное, и он сейчас в ИК-2, — говорят сотрудники.
И все же в большинстве своем «постояльцы» колонии для пожизненно осужденных не простые убийцы. На каждой камере (сидят «пожизненники» по трое, всего в колонии около 100 камер, и все под видеонаблюдением) висит табличка не просто со статьями УК, а с кратким описанием преступления. Читаешь — и страшно даже к двери близко подходить. Вот, к примеру, бывший военный Владимир Худяков, педофил, изнасиловал и зверски убил 11 девочек в возрасте от 5 до 11 лет. Суд приговорил его к смертной казни, но благодаря мораторию ее заменили пожизненным сроком. С тех пор минуло уже почти 30 лет, так вот не поверите — этот педофил уже два (!) раза подавал на условно-досрочное освобождение. Суд дважды отказал, и маньяк считает это несправедливым…
Или вот серийный убийца Денис Писчиков, который отправил на тот свет 13 стариков в Московской и Владимирской областях. Убивал он бабушек и дедушек за их «гробовые», порой его добычей была всего пара сотен рублей (свою охоту вел с 2002 года). На лице у Писчикова полное отсутствие интеллекта. Говорить с ним не о чем, да и не хочется. Про себя рассказывает, что с детства пил, курил, убийства просто были способом заработка, никакой философии за ними не стояло.
Последний бой советского боксера
Два корпуса, где сидят «смертники», совершенно идентичные. Ничем не отличающиеся коридоры, похожие как две капли воды друг на друга камеры. И осужденные в одинаковой робе. Но какие разные лица! Среди них встречаются и знакомые…
Двери камеры №16 открываются (но остается еще преграда — решетка), и я узнаю одного из арестантов — бывшего сенатора Игоря Изместьева, за которого в свой юбилей просила ныне покойная правозащитница Людмила Алексеева у президента Владимира Путина. Глава государства тогда обещал его помиловать, но не сказал, когда это произойдет. С тех пор прошел не один год, Изместьев все еще сидит в «Белом лебеде».
— Все хорошо, держусь, — тихо говорит он, приблизившись к решетке с узенькими ячейками. — Надеюсь. Без надежды тут никак.
Есть в «Белом лебеде» узники, истории которых не пугают, а скорее трогают за душу. Один из них — некогда легендарный советский и российский боксер, победитель Игр доброй воли, чемпион Европы, финалист чемпионата мира, четырежды чемпион России Паата Гвасалия. Его заподозрили в поджоге казино «Паллада» в Петропавловске-Камчатском в 2003 году (тогда погибло 7 человек). Паата вину свою не признал, более того, как показала экспертиза, травмы рук, полученные на ринге, не позволяли ему сжать их в кулаки, то есть он не смог бы взобраться на крышу по вентиляционной шахте, неся канистру с горючим. Да и мотив звучал странно: якобы сжечь это казино он решил, рассчитывая получить постоянное место работы в конкурирующем заведении (где он пока трудился временно начальником охраны). И все же суд вынес самый жесткий приговор — пожизненный срок.
Редчайший случай: по уголовному делу в 2008 году было возбуждено производство из-за вновь открывшихся обстоятельств: свидетели вроде бы назвали имена «настоящих заказчиков и истинных исполнителей преступления». Три года шло доследование, а потом производство почему-то неожиданно прекратили…
За решеткой Паата сошел с ума.
— Откуда у него кровоподтек на лбу? И почему он один в камере? — спрашиваю у сопровождающих.
— Он часто бьется головой о стену. И руки разбивает о стену, имитируя бой, будто он на ринге. Потому и один сидит, что с ним опасно кого-то оставлять…
— Рад вас видеть, — приветствует боксер. — Я плохо себя чувствую. Сижу незаконно. Отменили приговор в 2008 году, а меня не отпускают. (Паата путает решение прокуратуры о доследовании с отменой вердикта. — Прим. авт.). Казино помню. Какой поджог? Я отношения не имею к этому. Перепутали меня с кем-то. Это был не пожар, о Боже мой. Они убили моего отца!
…А потом вдруг Паата застыл в позе как был, уставившись в одну точку. Кажется, даже дышать перестал. Как в детской игре: «фигура на месте замри». Ни на что больше он не реагировал.
— Идемте, — тихо обратился ко мне начальник колонии. — Неизвестно, сколько это его состояние будет длиться. Когда к нему приезжают родные, он с ними из-за этого не может общаться.
— Каждый второй осужденный имеет отклонения в психике, — говорит психолог «Белого лебедя».
Его слова подтверждают теорию, что человек со здоровой психикой никогда бы сознательно не совершил страшного злодеяния (если речь не идет о бытовых убийствах в состоянии аффекта). Но касается ли это Паата? Что если он сошел с ума как раз из-за несправедливого правосудия? Нет ответа…
Меж тем психолог рассказывает, как тестирует маньяков, как просит их собирать пазлы и т.д. По итогам наблюдений за ними делает целые научные открытия. Поможет ли это когда-нибудь обществу вовремя вычислять потенциальных маньяков и изолировать их?
Пока же психическая болезнь, так же как и физические недуги, не освобождает убийц от самого жесткого наказания. В «Белом лебеде» отбывают пожизненный срок 14 инвалидов, в том числе двое колясочников. Некоторые инвалиды I группы не могут сами принимать пищу и самостоятельно ходить в туалет.
— Законодательно вопрос ухода за ними не урегулирован, — говорит начальник «Белого лебедя». — В последние годы во все инстанции обращались, включая Пенсионный фонд и департамент соцзащиты. Отвечают в духе «извините, не наша тема». В обязанности медсестры не входит ухаживать за парализованным осужденным, как мы можем ее заставить? Да и где взять этих медсестер? Вот сейчас мы просим ФСИН ввести хотя бы должность санитара для осужденных отряда хозобслуги, они могли бы за зарплату помогать инвалидам. А пока уговариваем сокамерников ухаживать.
К слову, даже самые пожилые и самые больные постояльцы «Белого лебедя» хотят жить. Одного — инвалида по зрению Ивана Семенова — недавно вывезли в НИИ Гааза для операции на глазу. Так вот он уже на месте от хирургического вмешательства отказался. Начальник колонии возмущается:
«Я ему говорю: «столько денег и сил на тебя потратили! Конвой тебя сопровождал, транспорт, договоренности с врачами НИИ! А ты взял и отказался!» А он мне на это отвечает: «Хирурги предупредили, что сердце из-за возраста может не выдержать операции. А я так жить хочу, вы не представляете!».
Два пожизненных срока бригадного генерала Магаса
Роман Алтухов — единственный, кто получил пожизненный срок не за статью 105 УК РФ «Убийство». Ему вменили статью 295 УК «Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование».
— И покушения не было с моей стороны, — клянется Роман. — Она соседка была моя (жили в одном районе). И так вышло, что она меня судила, а через месяц после того, как я освободился, на нее напали. В приговоре формулировка, что у меня имелась возможность ее убить (мог успеть дойти из дома до того места, где ее нашли, за 5–7 минут). И все. Нож мне подбросили. Первые показания выбили силой, я потом от них отказался. Вот и все дело против меня. И за это пожизненное?
На воронежского судью Галину Зуевич напали 17 ноября 2003 года, когда она возвращалась с работы домой. Ножевые ранения были не смертельны, она умерла от потери крови (прохожие долго не обращали внимания на лежащую на снегу женщину, решив, что она пьяная).
15 лет Алтухов пытается добиться пересмотра приговора. Но прокуратура и Верховный суд считают его вину доказанной. Перед тем как напасть на судью, Роман имел два срока, в том числе один за то, что забил ногами до смерти человека (с этим приговором он, правда, тоже был несогласен и виновным себя не признал).
Вообще мало кто в «Белом лебеде» говорит: «Виноват, заслуживаю пожизненного». Процентов 30 считают, что следствие и суд совершили ошибку, еще треть признают вину частично (как, скажем, пятигорский маньяк Владимир Амбарцумов, насиловавший и убивавший детей, за что чуть не был растерзан несчастными родителями прямо в зале суда) и совершенно уверены, что заслуживают гораздо более мягкого наказания.
Не признает себя виновным и еще один по-своему уникальный постоялец «Белого лебедя» — Али Тазиев по прозвищу Магаc. У него целых два пожизненных срока: один за покушение на теперь уже бывшего президента Ингушетии Евкурова и второй — за теракты и организацию бандформирования.
— Здравствуйте, а вы чьих будете? — задорно начинает беседу Магаc.
Человек в клетке совсем не похож на того бригадного генерала боевиков, который смотрит с фото в Википедии. Нет ни привычной черной бороды, ни фирменного оскала. За решеткой просто сухощавый энергичный кавказец. Даже не верится, что он был вторым в иерархии (по данным чеченских боевиков) после Доку Умарова.
— Мне есть что вам рассказать, но вы все перевернете, соврете, — громко заявляет он.
— А что можно перевернуть, если вы были лицом почти публичным, фотографировались в форме и с оружием, с трофеями и свои преступления не скрывали? — интересуюсь я.
— Вот видите, вы настроены неправильно. Я подумаю, буду ли с вами разговаривать. Может быть, потом.
Даже если он прав и не имеет отношения к части преступлений, вменяемых ему (скажем, к захвату школы в Беслане), все равно на его совести столько всего, что хватило бы даже не на два, а на десяток пожизненных сроков. От рук боевиков Магаcа погибли сотни военных и мирных жителей Чечни и Ингушетии.
Террористов в «Белом лебеде» несколько, но только Магаc имел высокий статус на воле. Остальные — обычные исполнители, которые просто резали, расстреливали, вешали, зачастую все это делали в наркотическом бреду. Жалеют ли они? Раскаиваются? Говорят, что да. Но чем измерить их искренность? Да и поможет ли она семьям тех, кого они убили?
— И при этом мы их кормим, лечим, охраняем, выслушиваем их претензии, — говорит один из сотрудников режима. — На каждого тратятся колоссальные суммы бюджетных денег. Гуманное у нас все-таки государство.
Так-то оно так, но речь скорее не о гуманизме, а об ответственности. Все эти убийцы и маньяки — они ведь взялись не из ниоткуда, они родились и выросли среди нас. Их кровавый путь — чья ответственность? И вроде о перевоспитании за решеткой этих страшных людей речи не идет, но каждому из них дается возможность жить, чтобы… Чтобы что? Чтобы понять и раскаяться?
В «Белом лебеде» 52% пожизненно осужденных работают. Шьют куртки, делают мебель, поделки из бересты и даже пишут картины на продажу. В художественной мастерской высыхают картины, среди которых портрет Путина. Нарисовал его по зову сердца, не по заказу, осужденный ветеран боевых действий (проходил службу в Афганистане). Видимо, не выдержала в свое время психика ужасов войны, вот он и стал кромсать людей в мирной жизни. А может, его приговор — ошибка суда, и он сам никакого отношения к преступлениям не имеет. Но шансы выйти из «Белого лебедя» живым, а не ногами вперед на городское кладбище, невелики. За все время существования тюрьмы освободились из нее всего 4 человека, последний — в 2011 году. Их дела были пересмотрены — вместо пожизненного назначили конкретный срок. Каждая такая история для узников «Белого лебедя» романтична, каждый надеется на чудо.
