На прошедшей неделе произошло беспрецедентное событие: послы 22 стран-членов Совета ООН по правам человека (СПЧ ООН) призвали Китай прекратить массовые репрессии в отношении этнических уйгуров и других мусульман в СУАР.
Его подписали послы Австралии, Великобритании, Германии, Канады, Новой Зеландии, Франции, Швейцарии и Японии.
В ответ представители 37 других стран, в том числе России, КНДР, Саудовской Аравии, Омана, Кувейта, Катара, ОАЭ, Бахрейн, Сирия, Пакистан, Венесуэла, Куба, Беларусь, Мьянма, Филиппины и ряд африканских стран поддержали действия Пекина в Синьцзяне, заявив о «выдающихся достижениях Китая в сфере защиты прав человека». Казахстан привычно «воздержался». Но цена этого «воздержания» может оказаться непомерно высокой, говорится в статье «Громкое молчание Казахстана» на сайте Exclusive.kz:
На самом деле, эти события можно назвать неким водоразделом между цивилизованным Западом, который может себе позволить свободу выражения и авторитарным Востоком, зависимость от Пекина которого становится все более фатальной. В этом контексте «воздержание» Казахстана, с его огромной зависимостью от Поднебесной – практически подвиг.
В отношениях Казахстана с Китаем есть два противоположных вектора отношений. Первый уровень: интенсивные официальные контакты на высшем уровне, итогом которых становятся многомиллиардные китайские инвестиции, инициатива «Один пояс-Путь», в котором страна играет ключевую роль.
По сути, эта стратегическая инициатива – системная и щедрая «взятка» Центральной Азии в виде масштабной инфраструктуры для реализации ее транзитного потенциала между Европой и Азией. На первый взгляд, «Один пояс путь» органично вплетает наши страны в международную торговлю. Однако, пока ее реализация, несмотря на вложенные миллиарды, увеличила товаропоток всего на 1%, львиная доля товаров по-прежнему идет морским путем.
Второй уровень: молчаливая подковерная битва, невидимая обычному глазу. На фоне визовых войн, вспыхивающих время от времени, Казахстан, несмотря на отсутствие открытой критики, осторожно способствует возвращению в страну казахов, имеющих казахстанское гражданство, «по дипломатическим каналам». По некоторым данным, в Казахстан из Китая за последние два года смогли вернуться несколько тысяч этнических казахов, которых китайские власти обвинили в наличии двойного гражданства и других нарушениях миграционных правил.
В то же время, МИД Казахстана в ответе на запрос Азаттыка сообщило, что «точное количество этнических казахов, находящихся в «лагерях перевоспитания» в Синьцзяне, неизвестно, поскольку содержащиеся там люди являются гражданами Китая. «Казахстан не вправе вмешиваться в проблемы этнических казахов, являющихся китайскими гражданами».
То, что двусторонние отношения переживают острую фазу тщательно скрываемого напряжения, говорит и арест казахстанского политолога Константина Сыроежкина, подозреваемого в шпионаже в пользу Китая. При всей экзотичности версии Wall Street Journal, она имеет под собой реальную почву. В частности, издание считает, что казахстанские спецслужбы «позволив информации просочиться в СМИ, продемонстрировали своего рода «открытый выпад против Китая», что является большой редкостью».
В интервью американской газете эксперт по Китаю Высшей школы экономики в Москве Василий Кашин предположил, что, «предав огласке эту историю, казахи посылают месседж Китаю — не слишком дерзите в Казахстане и не заходите очень далеко».
«Дело в отношении Сыроежкина может послужить предупредительным выстрелом. Эти действия, вероятно, найдут поддержку в Казахстане, где, как считают эксперты, среди некоторых слоев населения растут антикитайские настроения, связанные с притеснением мусульман-уйгуров [и этнических казахов] в Синьцзяне», — резюмирует автор.
Антикитайские настроения выражаются уже и в появлении незарегистрированной организации «Атажұрт еріктілері», лидер которой Серикжан Билаш пользуются большой популярностью в казахоязычной среде и привлек внимание международных СМИ. Сейчас в отношении него ведется расследование по обвинению в «возбуждении национальной розни». Билашу грозит от пяти до десяти лет тюремного заключения.
Западные медиа называют этот кейс как «пример того, как Пекин трансформирует свое экономическое влияние в Казахстане в политическое». То, как будут развиваться события, покажет, насколько казахстанские власти смогут отыграть свою партию активного «невмешательства».
Пекин создал лагеря «перевоспитания» под благовидным предлогом борьбы с терроризмом и экстремизмом. То, что Китай называет «центрами профессионального переобучения», международные правозащитные организации характеризуют как «концентрационные лагеря», в которых распространены пытки, принудительный неоплачиваемый или низкооплачиваемый труд, запрет на использование родного языка и на соблюдение своих культурных и религиозных традиций.
По данным ООН, оглашенным в 2018 году, в «лагерях политического перевоспитания» в Синьцзяне может принудительно удерживаться от 1 млн до 3 млн человек, не только уйгуров, но также казахов, кыргызов и других мусульман.
«Коммерсант», ссылаясь на источник в нью-йоркском представительстве РФ при ООН сообщил, что поддержка Россией Китая в данном случае связана скорее с негативным отношением к подобного рода открытым письмам. «Тема прав человека часто сильно политизируется, и подписывающих эти письма совершенно не волнует реальная ситуация с правами человека в СУАР, их задача — уязвить Китай,- сообщил источник.- Мы как дружественное Китаю государство решили Пекин поддержать, тем более что такого рода атаки часто совершаются и против нас».
Собеседник также указал на то, что многие вопиющие нарушения прав человека (например, в ходе конфликта в Йемене) «почему-то не удостаиваются подобных открытых писем» со стороны стран Запада, так как осуществляются под их покровительством.
Казахстанский политолог Ислам Кураев на своей ленте в ФБ опубликовал возможные последствия того, если Казахстан начнет открыто выступать против Китая в ООН по вопросу уйгуров и казахов в Синьцзяне.
В частности, он предполагает, что:
-
Китай перестанет вливать инвестиции в логистические проекты связанные с Казахстаном, и перейдет к альтернативным выходам, которые и предполагает «Один пояс — один путь»;
-
Повышение таможенных пошлин и усиление контроля на границах, таким образом создавая сложности для отечественных перекупщиков и оптовиков. Экономика Китая от рынка в 18 миллионов не пострадает, а нас потрепают значительно.
-
Ужесточение требований к выплате по кредитам, которые мы (Казахстан) брали у Китая. Фактически, прощаю, закрываю глаза и т.д. и т.п. больше нам не светит.
Из вышеперечисленного следует, что по сути многого и не надо, как говорят «невозможно убить то, чего нет», это я про нашу экономику. Но в данном случае будет именно так.
В свою очередь у нас появятся радикальные синофобские настроения, которые Россия будет активно поддерживать, причем это будет не открыто. Возрастут цены на любого рода товар производимый и не производимый у нас.
На данный момент, в настоящее время мы заложники ситуации, когда лучший вариант, это молчать».
Свой диагноз ситуации поставил еще один казахстанский политолог Айдар Амребаев:
«Я думаю, что в настоящее время наблюдается поляризация современного мирового политического порядка. Это происходит по различным направлениям и поводам. Интерпретация внутренней политики Китая в Синьцзяне именно из этого ряда политических поводов. Мы видим, как мир делится на блоки стран, поддерживающих тот или иной международный порядок.
Россия своим шагом демонстрирует близость к Китаю и, одновременно, показывает неприятие мира, основанного на западных либеральных ценностях. Данная ситуация является серьезным вызовом для многих малых стран региона, стремящихся к сохранению собственной идентичности и поля для широкого внешнеполитического маневра на основе многовекторности.
Казахстан находится в особо сложной, двойственной ситуации, так как должен сохранить лояльность к основным центрам принятия решений, таким крупным «игрокам» как страны Запада во главе с США, России как историческому и военно-политическому союзнику и к Китаю как к экономическому гигантскому и динамично развивающемуся соседу. Одновременно с этим, Казахстан не может себе позволить равнодушно наблюдать за судьбой соплеменников, где бы они не проживали… Сложность ситуации экзистенциального выбора, стоящего перед Казахстаном, должны с пониманием воспринимать наши друзья и партнеры как на Востоке, так и на Западе.
