Продолжается судебное заседание по делу о модернизации ТЭЦ Бишкека. 10 месяцев следствия и 6 месяцев судебного разбирательства так и не приблизили главный уголовный процесс страны к развязке. А обстоятельства прошлогодней январской аварии на теплоцентрали и предполагаемой коррупции в ходе ее модернизации до сих пор теряются в противоречивых показаниях свидетелей. Почему так происходит, и какие выводы все же можно сделать из сказанного в зале суда?
Химцех или действия персонала
Здесь вновь нужно коротко напомнить, что в деле по ТЭЦ речь фактически идет о двух разных процессах – собственно модернизации, выполненной китайской компанией TBEA, в связи с которой по подозрению в коррупции проходят бывшие премьеры Исаков и Сатыбалдиев, а также ряд других крупных госчиновников, и плановой реконструкции той части энергоцентрали, на которой и произошла авария.
Показательно, что причины аварии, установление которых на момент начала разбирательства казалось самым простым пунктом повестки, где достаточно квалифицированной технической экспертизы, до сих пор так и не названы однозначно. Ответы на вопросы, что именно происходило на ТЭЦ в период подготовки к отопительному сезону 2017-18, и почему случился январский коллапс, погрязли в бесконечных бюрократических уточнениях и попытках причастных лиц избежать ответственности любым возможным способом.
Так, экс-заместитель гендиректора ОАО «Электрические станции» Бердибек Боркоев в ходе судебного заседания 11 июля, отвечая на вопрос, было ли ненадлежащее состояние химцеха главной причиной аварии, назвал главной причиной несогласованные действия персонала. В суде первой инстанции Боркоев проходил в качестве обвиняемого, но после приговора Первомайского суда подписал соглашение о признании вины, в результате чего наказание в виде лишения свободы было заменено ему на штраф.
Когда адвокат Азиз Бакиров попросил Боркоева прокомментировать данное соглашение и рассказать, в какой части тот признал вину, Боркоев ответил, что признал в части по приказу о подготовке к ОЗП: «Я признаю, что до конца не исполнил приказ. Второе, где я признал вину — указание по демонтажу химводоочистки». Однако свидетель продолжил отрицать, что причиной аварии было отсутствие ремонта в химцеху, и вместе с тем заявил, что не обходил лично все объекты и «просто доверился отчетам ТЭЦ Бишкека».
Нетрудно догадаться, что если уж ответственность за аварию и состояние одного единственного цеха на старой части ТЭЦ до сих пор так путано объясняется противоречивыми и невразумительными утверждениями, с показаниями о ходе модернизации все обстоит еще хуже.
«Из-за стресса давал ложные показания»
11 июля, экс-директор ТЭЦ Нурлан Омуркул уулу отказался от своих прежних показаний против бывшего министра энергетики Осмонбека Артыкбаева. Омуркул уулу сослался на стрессовое состояние в момент дачи первоначальных показаний и, опровергая их, заявил, что Артыкбаев в свою бытность министром энергетики не влиял на заключение соглашения о модернизации и выбор компании TBEA.
Кроме того, свидетель почему-то забыл о том, что ранее писал на имя президента письмо с просьбой принять меры в отношении экс-главы Энергохолдинга Айбека Калиева. Забывчивость настигла Омуркула уулу еще раз, когда он рассказал о том, что грант от ТВЕА в $20 миллионов появился в соглашении тогда, когда другая фирма внесла предложение по модернизации столичной теплоцентрали. Вспомнить название упомянутой фирмы свидетель не смог.
Вместе с тем Омуркул уулу так высказался о завершении модернизации: «Перед приемкой объекта был приказ генерального директора «Электрических станций» о постановке оборудования на баланс. Но цен не было. Позже ТВЕА предоставила цены. Они были завышены. По моему мнению, они подгоняли под сумму в $386 миллионов». Никаких документальных доказательств завышения стоимости работ у бывшего директора ТЭЦ не нашлось.
Учитывая то, что бывший директор ТЭЦ мог наговорить всякое из-за стресса, можно смело допустить, что и другие показания этого человека были даны в состоянии аффекта. Только вот этот момент не хочется брать в расчет тем, кто нацелено подгоняет показания.
Еще одним свидетелем, отказавшимся от своих слов в суде, стал Нургазы Курманбеков, занимавший на момент модернизации ТЭЦ Бишкека должность главного инженера. Ранее Курманбеков свидетельствовал о том, что Айбек Калиев оказывал давление на руководство ТЭЦ и торопил со сдачей объекта, однако в ходе судебного заседания заявил, что никакого давления не было.
Заключение контракта и итоговое качество модернизации
15 июля одной из главных тем, возникших в ходе опроса нынешнего директора ТЭЦ Андрея Воропаева, стали подробности заключения контракта с TBEA и итоги модернизационных работ. Бывший первый заместитель главы «Электрических станций» Жолдошбек Назаров обвинил Воропаева во лжи, когда тот сообщил, что не все пункты техзадания, сформулированного в ходе оценки состояния ТЭЦ и необходимости ее модернизации, сразу вошли в контракт с TBEA. Назаров настаивает, что в контракте было обговорено все. Воропаев же, в свою очередь, ответил: «Вы же сами знаете, что многие вопросы решались после заключения контракта». Так это или нет, доподлинно пока не установлено.
Кроме того, нынешний директор ТЭЦ рассказал, что сейчас нельзя однозначно ответить на вопрос, достигнута ли конечная цель модернизации: «На данный момент из 600 замечаний, которая вытащила рабочая комиссия, и возникли в процессе эксплуатации, не выполнено порядка 26. Из них можно выделить очень серьезные замечания, которые ставят под сомнение эксплуатацию новых блоков как таковых. Это отсутствие деталировки, проектных чертежей, без них оборудование автоматически может стать неремонтопригодным. Потом вопрос обеспечения грузоподъемными механизмами котельного цеха. Там нет никаких мостовых кранов.
Об этом писалось и говорилось, не знаю, что-то они сейчас собираются делать. Не видел я ничего пока. Еще одна проблема – это проблема системы управления блоками, она полностью компьютеризирована. У нас очень много вопросов, а ответов мало по этой системе. Наш персонал не может самостоятельно в этой системе работать. Эти вопросы ставят под сомнение дальнейшую эксплуатацию. Если замечания не будут устранены, то можно ставить под сомнение модернизацию. Если китайцы уйдут, то мы можем просто встать».
Дело ясное, что дело темное
Выводы из всего вышеизложенного напрашиваются скупые, но отчетливо неутешительные. Во-первых, чиновники энергосектора противоречат друг другу и самим себе, а, значит, кто-то попросту врет. И установить реальные обстоятельства заключения контракта о модернизации и его выполнения при таком раскладе едва ли возможно. Вопрос о завышении стоимости работ тоже не находит компетентной оценки, так как опрашивают об этом тех свидетелей, которые должны бы давать заключения только о технической части, а не о финансовой. И бездоказательные мнения вида «считаю стоимость завышенной» выглядят манипулятивно.
Суд по-прежнему не привлекает в качестве ответчика TBEA, хотя в этом есть настоятельная необходимость. А показания Воропаева прямо указывают на то, что-либо компания недовыполнила необходимые работы, либо сами условия технического задания были составлены некорректно. В деле катастрофически не хватает необходимых финансовых и технических экспертиз, и они до сих пор не назначены.
Что же касается проходящих по делу и подозреваемых в коррупции бывших премьеров Исакова и Сатыбалдиева, обвинение в отношении них вообще рассыпается, поскольку сам факт коррупции и лоббирования интересов китайской компании не установлен. Буквально непонятно, почему эти люди уже больше года находятся в СИЗО.
Резюмировать остается только тем, что спустя такое значительное количество времени главные вопросы по делу о модернизации ТЭЦ возникают уже к самим следственным и судебным органам, которые очевидно не выполняют свою работу надлежащим образом, превращая процесс в затяжной и бессмысленный фарс.
