«Минареты – наши штыки, купола – наши шлемы,
Мечети – наши казармы, верующие – солдаты,
Это божественная армия ждет нашу религию,
Аллах велик, Аллах велик». (из выступления Реджепа Тайипа Эрдогана, 1997 год).
В середине октября в СМИ Кыргызстана появилась новость о том, что Чрезвычайный и Полномочный Посол КР в Турции Кубанычбек Омуралиев во время встречи с председателем комитета по делам религии при президенте Турции Али Эрбашем просил выделить $5 млн для кыргызского религиозного Фонда «Ыйман».
Также сообщалось, что турецкая сторона ранее уже выделила такую же сумму на финансирование деятельности фонда, но собиралась прекратить дальнейшее выделение денег из-за проблем с отчетностью по затратам. Эта новость вызвала возмущение у общественности, так как, по мнению кыргызстанцев, просьбы о финансовой помощи являются признанием слабой эффективности государственных институтов и негативно сказываются для имиджа страны. Кроме того, некоторые кыргызстанцы, как депутат Жогорку Кенеша Жанар Акаев, вспомнили и недавний дипломатический скандал с участием турецкого посла в Кыргызтане.
Напомним, что в мае 2019 года турецкий посол Женгиз Камил Фырат негативно отреагировал на участие в ифтаре, организованном Духовным управлением мусульман Кыргызстана, директора образовательного учреждения «Сапат» Орхана Инанды, который в самой Турции считается членом запрещенной там организации FETO. Турецкий посол высказался в жестком стиле: «В месяц Рамазан вы приглашаете террориста, это что за муфтият? Я вам построил мечеть за $35 млн, а вы меня ставите на одно место с террористом. Почему вы сюда приглашаете главу организации ФЕТО? Я вам скажу, что вам придется выбрать либо Турцию, либо террористов».
Мягкая сила «новой Османской империи»
Такими словами турецкий посол фактически поставил дипломатический ультиматум властям Кыргызстана. Подобное возмущение господина Фырата в какой-то степени объяснимо: Турция является давним и важным партнером для Кыргызстана, причем это «партнерство» больше напоминает «донорство» с турецкой стороны. Почти сразу же после появления на политической карте мира такой страны как «Кыргызская Республика», Стамбул начал активно действовать на постсоветском пространстве, открывая и финансируя школы и университеты, а турецкие граждане не менее активно стали развивать свой бизнес в сфере строительства, общепита и т.п.
В Кыргызстане таким образом появились 2 турецких университета и большая сеть лицеев, которые быстро завоевали популярность высокими стандартами образования. Особое направление турецкой доктрины в отношении Кыргызстана (и ряда других стран) заняла религиозная деятельность. Турция начала финансировать строительство мечетей (отсюда слова посла «Я вам построил мечеть за $35 млн»), обучение священнослужителей, деятельность исламских фондов.
Основными инструментами турецкой «мягкой силы» выступают как раз пропаганда исламских ценностей и качественная система образования. В этом плане турецкая модель ислама более привлекательна и менее радикальна, в отличие от распространяемых на постсоветском пространстве идей салафизма, которые исходят от стран «арабского мира». В то же время, имеются опасения того, что турецкая модель ислама является способом для реализации проекта «новой Османской империи», за что часто критикуют нынешнего турецкого лидера Реджепа Тайипа Эрдогана.
Во всяком случае, наряду с пропагандой пантюркизма, религиозная составляющая является важным проводником турецкой внешней политики, а Эрдогана обвиняют в отходе от светской модели Кемаля Ататюрка. Поэтому в некоторых бывших советских республик турецкие лицеи были закрыты, а деятельность турецких исламских организаций была запрещена или ограничена.
Кыргызстан как заложник чужой игры
За последние годы кыргызско-турецкие отношения оказались перед серьезными вызовами. Основным камнем преткновения является ситуация вокруг нежелания официального Бишкека передавать под управление Турции учебные заведения опального проповедника Фетхуллаха Гюлена. Неоднократно турецкие официальные лица заявляли о такой необходимости для «дальнейшего сотрудничества двух стран». Кыргызстан ограничился лишь переименованием сети лицеев «Себат» в «Сапат» и введением в состав учредителей этой сети своих представителей из Министерства образования. Этого оказалось явно недостаточно, поэтому так часто в последнее время мы видим недовольство от официальных турецких лиц.
Ухудшения отношений между двумя странами может отразиться на турецкой религиозной политике. Ее проводником в Кыргызстане выступает правительственная организация «Туркия диянет вакфы», через которую проходит финансирование строительства мечетей, обучения имамов и т.д.
Например, упомянутый Фонд «Ыйман» создан в 2014 году для противодействия радикальным религиозным течениям и реализации государственной религиозной политики, и на протяжении 5 лет Фонд финансировался в значительной мере турецкой стороной. Теперь, после дипломатических скандалов, Турция может отказаться от выделения денежных средств для многих религиозных проектов в стране. Учитывая, что Турция во многом стала главным донором для пропаганды ислама, опережая в этом плане даже Катар, Саудовскую Аравию и т.д., то у Кыргызстана могут начаться проблемы с финансированием того же Фонда «Ыйман» или строительства новых больших мечетей и медресе.
С другой стороны, это может быть временной мерой со стороны Стамбула – в виде некого «наказания» за ситуацию вокруг гюленовских лицеев. Скорее всего, Турция через некоторое время снова усилит религиозное направление своей политики после решения вопроса со статусом лицеев «Себат»/«Сапат».
Источник: ИАЦ МГУ
