Российская военная кампания в Сирии была начата в первую очередь для того, чтобы остановить экспансию радикального суннитского ислама на максимально возможном удалении от наших границ.
Существует еще одно географическое направление, где Москве, вполне возможно, придется вести войну с аналогичными целями. В ближайшей перспективе это вообще наиболее вероятная война для России. Об этом в статье на сайте «Военно -промышленный курьер» пишет военный аналитик Александр Храмчихин. Ниже приводим полный текст публикации:
Афганская кампания США и их союзников провалилась. Очередная сверхдержава уступает «духам» с совсем уж бесславным итогом. Национальные ВС в одиночку защитить страну, разумеется, неспособны.
По-видимому, США сдадут Афганистан талибам, посчитав их меньшим из зол по сравнению с «Исламским халифатом», что само по себе, наверное, правильно. Начнут ли сами талибы экспансию на север, в Центральную Азию – сказать сложно. «Талибан» – движение в основном пуштунское, поэтому в этнически чуждых районах действовать они не любят. К тому же сейчас на экспансию у них может просто не быть ресурсов.
Однако на территории Афганистана способны очень хорошо «прижиться» исламисты из стран Центральной Азии, которые получив «за речкой» боевую подготовку, затем понесут этот опыт на родину.
Кроме того, несмотря на максимальное идеологическое сходство, «Талибан» находится в состоянии войны с «Исламским халифатом» Для последнего экспансия – по сути способ существования. А Центральная Азия и Афганистан являются единым «вилаятом Хорасан». Талибы скорее всего просто выдавят халифатчиков на север, и экспансия последних произойдет автоматически.
В варианте классического военного вторжения она почти не имела бы перспектив. Даже весьма слабые ВС Таджикистана и Киргизии в союзе с российскими войсками в этих странах вполне были бы способны такое вторжение отразить. Вряд ли возникли бы серьезные проблемы и у Узбекистана.
Сложнее ситуация с ВС Туркмении, в которых, по некоторым сведениям, имеет место сильное моральное разложение из-за общего кризиса в стране при весьма низком уровне боевой и морально-политической подготовки личного состава.
Тем не менее вполне вероятно, что и Туркмения смогла бы отбиться, поскольку в варианте классической войны халифат слишком слаб – у него вообще нет боевой авиации, наземной техники мало и она сильно устарела.
К сожалению, такого благоприятного варианта радикалы никому не предоставят. Их экспансия будет идти в форме инфильтрации в страны Центральной Азии мелких диверсионно-террористических групп, призванных разбудить спящие ячейки местных единомышленников, которые уже давно имеются во всех государствах.
Угрозе наиболее подвержены юг Киргизии, Ферганская долина Узбекистана, запад Казахстана. Туркмения и Таджикистан, видимо, уязвимы целиком. В Таджикистане вполне реален рецидив гражданской войны 90-х, поскольку примирение сторон оказалось чисто формальным.
А членами «спящих ячеек» могут оказаться не только нищие крестьяне, но и представители самых разных слоев, включая бизнесменов, чиновников любого уровня и силовиков. В итоге совершенно неясно, где пройдет «линия фронта» и кто по какую от нее сторону окажется. Понятно, что никаких государственных границ радикалы соблюдать не будут, наоборот, они станут их целенаправленно ломать, создавая «вилаят Хорасан» на практике.
Россия не сможет остаться в стороне даже не потому, что обязана выполнять обязательства члена ОДКБ, а из тех же соображений, из которых начала сирийскую кампанию: наши потери на юге Центральной Азии будут в любом случае на два-три порядка меньше, чем в Поволжье, на Урале и в Сибири, если туда прорвутся радикалы.
Главная проблема в том, что, как сказано выше, по другую сторону линии фронта может оказаться значительная часть населения и силовых структур центральноазиатских стран. И перед российскими военными встанет вопрос из песни Высоцкого: «Где настигнет – в упор или с тыла?». Для одной части населения региона наши войска будут защитниками, для другой – оккупантами, что предельно усложнит их положение.
Правда, у ВС РФ не должно быть особых проблем с логистикой – Казахстан в такой ситуации точно не будет препятствовать российскому военному транзиту через свою территорию. Более того, Москва вправе рассчитывать на полномасштабную помощь со стороны ВС Казахстана, наиболее боеспособных в регионе. А противник вряд ли сможет как-то помешать российским войсковым переброскам.
Со стороны ВС РФ на начальном этапе конфликта, безусловно, будут задействованы ВДВ и фронтовая авиация. Хватит ли их потенциала для того, чтобы решить проблему или по крайней мере значительно снизить ее остроту, неизвестно. Ответ зависит в первую очередь от реакции местного населения на происходящее, а сейчас предсказать ее невозможно. К тому же в странах Центральной Азии она будет разной.
Если возникнет необходимость переброски танковых и пехотных частей и соединений, причем не только из ЦВО, это будет означать, что конфликт развивается по наиболее неблагоприятному сценарию, напоминающему «нашу» афганскую войну. Если же наши войска начнут нести заметные потери в людях и технике, аналогия станет совсем очевидной и неприятной.
Может возникнуть вариант отступления из южных стран Центральной Азии, не граничащих с Россией, с одновременным развертыванием полноценной войсковой группировки на южной границе Казахстана, которую придется защищать как свою. И это все равно обойдется во всех смыслах дешевле, чем защищать уже действительно свою границу с тем же Казахстаном.
Разумеется, крайне желательно не доходить до такого варианта, разгромив противника «малой кровью, могучим ударом» на юге региона. Но гарантировать этого нельзя. Хотя бы потому, что не все в этом потенциальном конфликте зависит от нас.
