Коронавирус дестабилизировал мировой рынок продовольствия. Одни страны ограничивают экспорт, в других срываются сельхозработы. К чему может привести глобальный рост цен на еду? Об этом пишет DW.
Если тонна российского зерна стоит вдруг больше тонны российской нефти Urals, значит, мировые рынки сырья и продовольствия очень серьезно дестабилизированы. Обвал нефтяных котировок, его причины и последствия сразу же привлекли к себе повышенное внимание, особенно в странах-экспортерах — в том числе, в России и Казахстане. Общественного интереса к тенденциям на мировом рынке аграрной продукции значительно меньше. Пока, во всяком случае.
Сельское хозяйство в Евросоюзе страдает от карантинных мер
Конечно, повсюду много разговоров про перебои в поставках макарон и, в российском варианте, гречки. Но до сих пор это связывали со взрывом ажиотажного спроса из-за пандемии коронавируса и вызванных ей широкомасштабных карантинных мер, осложнивших доставку продукции. Однако COVID-19 уже толкает мировую экономику в глубокую рецессию, и вряд ли стоит рассчитывать на то, что начинающийся глобальный кризис ударит по сфере услуг и промышленности, но пощадит сельское хозяйство. Пусть даже подешевевшее из-за обвала нефтяных цен горючее станет для фермеров некоторым подспорьем.
Последствия пандемии и борьбы с ней могут оказаться самыми разнообразными — как для производителей аграрной продукции, так и для потребителей. В Германии, к примеру, из-за закрытия границ для сезонных сельхозрабочих
может погибнуть значительная часть урожая любимой немцами спаржи, ожидаются трудности с клубникой и не хватает рабочих рук на виноградниках. Все это больно ударит по отдельным хозяйствам, но с макроэкономической точки зрения еще не очень тревожно. «Снабжение основными продуктами питания не под угрозой, но что касается овощей и фруктов, то вполне может возникнуть дефицит отдельных культур. Их нехватка скажется на ценах», — предупредил 1 апреля в интервью информационному агентству dpa глава Немецкого крестьянского союза (DBV) Йоахим Руквид (Joachim Ruckwied).
Куда серьезней положение в Италии. Там из-за очень жесткого карантина вообще непонятно, что будет с весенними полевыми работами и производством продуктов питания. В схожей ситуации находится другой крупный европейский поставщик продовольствия и особенно фруктов — Испания, где ужесточенный карантин продлили как минимум до середины апреля, как и в Италии. Сложная эпидемиологическая ситуация и во Франции, а это — один из шести мировых лидеров на рынке пшеницы.
Ограничения экспорта: в Азии — риса, в России — зерна
Тем временем в странах Азии опасаются нехватки риса. В Таиланде цены на него взлетели до самого высокого уровня за более чем шесть лет, правительство Вьетнама 25 марта временно запретило его экспорт, чтобы обеспечить снабжение населения и накопить резервы, ограничения на поставки за рубеж действуют уже и в Китае. В списке крупнейших поставщиков риса на мировой рынок эти страны занимают, соответственно, второе, третье и пятое места.
В свою очередь Россия, крупнейший в мире поставщик пшеницы, с 1 апреля ввела ограничения на экспорт за пределы Евразийского экономического союза (ЕАЭС) всех своих основных зерновых культур — пшеницы, ржи, ячменя, кукурузы. Пока квоты будут действовать три месяца. Одновременно экспорт пшеницы ограничил и Казахстан. А 22 марта министерство сельского хозяйства этой страны опубликовало целый список запрещенных к вывозу сельскохозяйственных товаров. В нем, в частности, гречка, сахар, картофель, морковь, свекла, подсолнечное масло.
Виноват не только коронавирус
Конечно, все эти экспортные ограничения вводятся не только и даже не столько напрямую из-за COVID-19. Так, российское решение продиктовано прежде всего тем, что из-за девальвации рубля продажи зерна за рубеж стали особенно выгодными, тем более, что и мировые цены на него взлетели, и это в конечном счете может привести к его нехватке на внутреннем рынке. Министр сельского хозяйства РФ Дмитрий Патрушев прямо заявил, что это сделано для предотвращения «скачка потребительских цен на конечную продукцию мукомольной, крупяной, хлебопекарной и мясомолочной отраслей для населения». Правда, падение курса рубля — это результат обвала цен на нефть, а он стал следствием резкого сокращения спроса на этот энергоноситель из-за пандемии коронавируса и радикальных методов борьбы с ней.
В свою очередь, намерение вьетнамских властей нарастить резервы риса в значительной мере связано, поясняет специализированный немецкий портал Agrarheute, с опасениями плохого урожая, вызванного специфическим природным явлением — проникновением соленой морской воды необычайно глубоко в дельту реки Меконг, что угрожает системе орошения рисовых полей.
Рост цен на продукты питания чреват социальными конфликтами
Однако по большому счету мотивы той или иной страны не так уж и важны. Важен факт: в ситуации, когда в разных частях планеты из-за коронавируса резко ухудшается экономическая ситуация, крупные поставщики продовольствия сокращают или вовсе прекращают снабжение мирового рынка определенными продуктами питания. Или, наоборот, выбивают из равновесия отдельные его сегменты, демонстрируя вдруг резко возросшей спрос на определенные виды продукции. Как Китай, где цены на свинину выросли в феврале по сравнению с февралем прошлого года на целых 135%.
И тут опять-таки уже не существенно, взлетели ли они в большей мере, скажем, из-за страха есть диких животных, разносчиков коронавируса, или все же из-за охватившей КНР уже больше года назад эпидемии Африканской чумы свиней (АЧС), нанесший гигантский, как пишет журнал Stern, ущерб поголовью в стране. Существенно другое: платежеспособное государство с населением в полтора миллиарда человек может стать «пылесосом», засасывающим любую появляющуюся на мировом рынке продукцию свиноводства.
Продовольственная безопасность отдельных стран под угрозой
Любая подобная разбалансировка мирового рынка аграрной продукции ведет не просто к росту цен — либо глобальному, либо региональному. Она может нарушить привычные цепочки снабжения и становится реальной угрозой продовольственной безопасности отдельных стран, особенно тех, которые сильно зависят от импорта продуктов питания. Тем более, что на все это вполне могут наложиться еще и различные природные катаклизмы — изменение глобального климата с его участившимися засухами и наводнениями не перестало отрицательно сказываться на аграрном секторе только потому, что общественное внимание полностью переключилось сейчас на коронавирус.
В богатых странах удорожание еды ведет к снижению уровня и качества жизни. В бедных странах оно оборачивается острым дефицитом и даже недоступностью определенных привычных продуктов питания для весьма широких слоев населения. А это чревато масштабными социально-политическими потрясениями.
Не будем забывать, что, по мнению многих специалистов, одной из глубинных причин серии революций и восстаний, вспыхнувших в конце 2010 года в странах Северной Африки и Ближнего Востока и получивших название «Арабская весна», был взлет мировых цен на продовольствие в 2007-2008 годах. Россия, кстати, более чем на полгода прекратила тогда экспорт пшеницы. Последствия тех событий по сей день ощущаются далеко за пределами арабского региона. Для Евросоюза они обернулись небывалой по масштабам проблемой беженцев, для России — участием в двух войнах: официально в Сирии и неофициально в Ливии.
