После двух революций — в 2005 и 2010 годах — Кыргызстан первой из стран Средней Азии встала на путь демократии, считает казахстанский оппозиционный политик Амиржан Косанов. По его мнению, несмотря на попытки отдельных президентов республики укрепить личную власть и поставить на ключевые посты представителей своего клана, киргизы, глотнув воздух народовластия, не дают власти скатиться к авторитаризму. О причинах и итогах бурных событий, произошедших 10 лет назад (6 и 7 апреля 2010 года) в Бишкеке, эксперт рассказал в интервью «Реальному времени».
«Извечная проблема в Кыргызстане — север и юг»
— Амиржан Сагидрахманович, что послужило толчком для революционных событий в Киргизии 2010 года? Соответствовала ли ситуация классической формуле «верхи не могут, низы не хотят»?
— Озвученная вами классическая формула всегда имела свой изъян, и она не может быть универсальной для любой страны и любого периода. Да, какая-то основа с протестами в той или иной стране имела (и имеет) место, в том числе и в Кыргызстане. Мы, казахи, пристально следим за ситуацией в соседнем Кыргызстане. Конечно, мое мнение как казахстанца может отличаться от мнения кыргызских экспертов, которые живут в гуще событий. Но мы — братские народы, и я, как политик, всегда пристально следил за перипетиями событий в Кыргызстане.
У этой классической формулы про верхи и низы в ситуации с Кыргызстаном есть и свои специфические особенности.
Первая: к тому времени, в 2010 году, Кыргызстан уже пережил «тюльпановую революцию» 2005 года. Значит, уже был определенный опыт сменяемости власти: итоги ухода Акаева, прихода Бакиева. Народ был и морально, и психологически готов к такому сценарию развития событий. Помнится, в 2005 году мы, казахские оппозиционеры, ставили в пример наших братьев-кыргызов: смотрите, народ смог сплотиться и сломать режим, созданный Акаевым. Да, к Акаеву у собственного народа немало претензий. Но надо отдать ему и, кстати, Шеварднадзе тоже должное: они в свое время не стали стрелять в свой народ, мирно ушли — такой шаг дорогого стоит. Так что 2010 год связан с 2005 годом. Многие надежды, связанные с народной революцией, смещением режима, приходом к власти демократов с хорошими лозунгами, романтической революционной эйфорией, были обмануты. Бакиев начал создавать свою клановую систему, подавлять инакомыслие в обществе, укреплять личную власть, члены его семьи стали влезать в экономику, государственные дела. И кыргызский народ, который видел это все при Акаеве, был глубоко разочарован: ушел Акаев, пришел Бакиев — и ничего не изменилось в поведении власти!
Вторая особенность: извечная проблема в Кыргызстане — север и юг. Этот фактор всегда действует. Он играл роль и в 2010 году, продолжает действовать и сейчас, в 2020 году, по всей видимости, будет иметь место и во время парламентских выборов, намеченных на осень этого года. Это региональное противостояние, к сожалению, не красит правящую элиту наших соседей. Такое обстоятельство вредит цивилизованному, общедемократическому развитию любой страны. Использование трайбализма и местничества — опасный метод в руках горе-политиков. Но, как бы то ни было, эти элитные разборки тоже оказали свое влияние на события 2010 года. Тогда правящая элита Кыргызстана все-таки оказалась не на высоте. Именно она несла свою часть ответственности, она не смогла сделать так, чтобы народ был един в географическом плане как демократическое целое. Это вина тех элитариев, которые были и есть в Кыргызстане.
Третий момент: все-таки мы никогда не исключаем влияние региона на события в любой стране. Были достаточно натянутые отношения с рядом соседей, в том числе с Узбекистаном, Таджикистаном и Казахстаном. Были некоторые факты, рецидивы, которые влияли на общую ситуацию в регионе. На мой взгляд, свою роль сыграла и позиция России. Мне кажется, ни в одной другой стране Центральной Азии, влияние Кремля не было столь мощным и определяющим. Видимо, эти события произошли не без благословения Кремля.
— Почему милиция, которая, казалось бы, должна быть опорой государственного режима, в итоге перешла на сторону митингующих?
— Это был достаточно показательный момент. Да, милиция формально должна быть на стороне власти. Но все-таки воздух свободы, народовластия, демократии, тот пример, который произошел в 2005 году, оказали влияние и на умонастроения в силовых структурах. Эти люди в погонах видели, как в 2005 году убегала власть и, видимо, не хотели связывать себя с действующим и порочным режимом. Но, как сказали мне некоторые эксперты-друзья, имел место и фактор клановости.
— Кстати, о клановости. Какие в стране существуют политико-экономические кланы? Связаны ли они с этническими особенностями?
— Все в наборе. Есть общепризнанные факторы — упомянутые север и юг. Это влияет не только на расположение сил и средств в элите, но и на умонастроение. Многие деятели севера и юга, формально говоря о единстве кыргызского народа, все равно в своих тайных сценариях учитывают этот момент.
Кроме того, клановость присуща не только Кыргызстану, но и странам постсоветского пространства. Эта патриархальность свойственна недоразвитым обществам: цивилизованный мир давно уже живет по другим правилам. Тот клан, который находится в фаворе, у власти, становится доминирующим и начинает диктовать свои условия. И многие кланы, которым не достался лакомый кусок экономики, вынуждены подстраиваться под обстоятельства, жить по правилам, навязанным правящей группировкой. К тому же такого баланса между тремя ветвями власти, который закрепляется в конституциях, между кланами не может быть априори. Если и есть, то оно искусственно, недолговечно, до ошибки того или иного клана. Здесь все субъективно, конъюнктурно. И потому временно. Так же случилось и в Кыргызстане. Например, после 2010 года к власти пришел Атамбаев, естественно, его клан доминировал в политической жизни. Сейчас пришел Жээнбеков — теперь доминирует его клан. И многие кланы подстраиваются под существующую ситуацию. У них есть два пути: или жить по правилам, которые диктует действующий президент и его окружение, или не принимать эти правила. Но второй путь чреват последствиями: возбуждаются уголовные дела, в том числе и надуманные.
Также определенные межнациональные тревожные моменты есть и в Кыргызстане, они связаны с соседством с Таджикистаном и Узбекистаном. И узловые проблемы, этнические, тоже оказывают свое влияние: когда идут выборы, происходит борьба за голоса избирателей разных национальностей. Все это влияет на принятие политических решений, в том числе и на взаимоотношения с соседями. Я думаю, если бы не было этих внутренних межэтнических, пограничных и приграничных проблем, то отношения между братскими центральноазиатскими государствами были бы намного безоблачнее, а узы дружбы и родства — крепче.
— Обычно ситуацией нестабильности пользуются соседи. Как повели себя в дни революции Узбекистан, Казахстан и Россия? На чьей они были стороне?
— Законы жанра таковы, что государства-соседи не могут официально поддерживать оппозицию в другой стране. Это нонсенс. Хотя какие-то игры могут быть. Но вне официальной политики. Любое государство, которое граничит с Кыргызстаном или не граничит, всегда будет поддерживать действующую власть. Не секрет, что после 2010 года и Атамбаев, и Жээнбеков старались (и стараются) использовать внешнеполитический фактор. Вы помните, что тот же Атамбаев во время кризиса с Жээнбековым летал именно в Первопрестольную, у него была аудиенция с Путиным, были какие-то заверения. Все это он пытался использовать для внутриполитической пропаганды и поддержания своего имиджа.
Что касается Казахстана, понятно, что казахи и кыргызы — это братские народы, родственные. Нас всегда связывали узы дружбы и братства, в самые сложные времена мы были вместе. Были и печальные страницы истории, которые мы пережили, их с обеих сторон воспринимают объективно. Но иногда включалась и внутриполитическая конъюнктура, когда звучали со стороны Атамбаева антиказахские лозунги, этот период мы тоже пережили. Для нас, для соседей, важен стабильный и устойчивый Кыргызстан, при каком режиме он бы ни был. Поэтому мы всегда выступали за демократический путь развития Кыргызстана. Конечно, есть моменты, связанные с водными, энергетическими ресурсами, которыми иногда начинают бравировать действующие кыргызстанские власти. Но мы, казахи, тоже к этому привыкли. Все это не так решающе, как важно сохранить братские отношения. Главное, чтоб маленькие и большие проблемы в отношениях не стали козырем, который тот или иной президент мог бы вытащить, как джокера, из рукава и пытаться этим шантажировать соседей.
Вы назвали трех соседей Кыргызстана. Я добавил бы сюда и Китай. И дело не столько в том, что он граничит с Кыргызстаном (хотя это тоже важно). А в том, что Кыргызстан все больше влезает в долги этой супердержаве. За период с 2010 года этот долг вырос в 12 (!) раз и составил 1 миллиард 711,6 миллиона долларов, и это при внешнем долге страны в 3,8 миллиарда долларов! Для кыргызской экономики — это огромные деньги. А любой долг, как говорится, платежом красен…
Добавьте сюда и афганский фактор. Я имею в виду наркотрафик, который осуществляется через соседние с Кыргызстаном Таджикистан и Узбекистан. А это уже интересы других супердержав…
«Тогда Москва совершила очень хитрый ход»
— Вы сказали про встречу с Путиным, которым воспользовался в своей пропаганде Атамбаев. Пользуется ли российский президент в Киргизии каким-то авторитетом?
— Влияние, в том числе в экономике Кыргызстана, присутствие России в республике отчетливо видно, чем в других странах — в Узбекистане, Таджикистане, Туркменистане или у нас в Казахстане. Это признают сами соседи. И Россия достаточно эффективно пользуется этим, чтоб сохранить и укрепить свое влияние в Центральной Азии. В мире происходят разные события, в которых присутствует Россия. Например, крымские события наложили свой отпечаток на восприятие этого шага со стороны Кремля независимыми государствами Центральной Азии. Хотя наши власти пытаются лавировать разными формулировками, чтоб не обидеть Кремль и в то же время не потерять поддержку своего гражданского общества, которое критически относится к этим событиям. Россия достаточно влиятельна в Бишкеке и ее голос будет важен при транзите власти в республике — от Жээнбекова к следующему президенту, от нынешнего парламента к другому парламенту. Я уверен, что Россия, не афишируя, оказывает свое влияние. И Атамбаев, когда приспичило, первым делом поехал не в Астану, не в Ташкент, не в Брюссель и не в Вашингтон — это тоже очень показательно. Хотя тогда Москва совершила очень хитрый ход: сделала шаг в сторону Атамбаева, приняв его, но в то же время публично поддержала Жээнбекова, заявив, что будет работать с действующей властью. И Атамбаев должен был это понимать. Никогда соседняя страна официально не поддержит оппозицию у своих соседей. Есть требования и стандарты межгосударственных отношений, дипломатический протокол, в конце концов! Это только Америка может поддерживать оппонента Мадуро в Венесуэле, но там другая ситуация.
Хотя все понимают, что любой политик, апеллирующий к внешним силам, а не к собственному народу, — всегда не прав и всегда проигрывает…
— От Аскара Акаева была реакция на события 2010 года?
— Может быть и была. Но я не слышал. Аскар Акаев не имеет уже такого влияния, такого весомого голоса патриарха в своей стране, чтоб к нему прислушивались. И дело не только в череде президентов, которые были после него. Несмотря на свою академичность, образование, Акаев тоже стал заложником своей семьи, своего окружения. И если бы демократ Акаев не был бы подвержен этой бацилле семейственности и династийности, может быть, к нему было бы совершенно другое отношение у собственного народа. Сейчас он пожинает плоды своего царствования. В том числе и горькие. Я не могу судить об отношении кыргызов к другому кыргызу-президенту, это лишь мое мнение наблюдателя со стороны.
— Почему в Киргизии возможна смена власти, даже революционная, а в других республиках Средней Азии, в Казахстане, такой процесс никогда не происходил, за исключением смерти от старости лидера?
— У каждой страны своя специфика. Как говорил Толстой, «все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Авторитарные режимы укрепляются одинаково, живут по единым законам, у них и концовки тоже одинаковые. Но каждый режим по-своему приходит к концу. Та же ситуация в Узбекистане (внезапная смерть Ислама Каримова), а у нас в Казахстане — сейчас транзитный период.
На мой взгляд, есть несколько причин форсированного развития событий в Кыргызстане в плане сменяемости власти.
Первая причина: однозначно — это рост гражданского самосознания. Все-таки в Кыргызстане достаточно развито гражданское общество. Мы видим, что там, несмотря на не очень красивые попытки очередного президента затянуть общественные гайки, есть реальная политическая партийная жизнь, есть свободные СМИ. Джинн демократии, как говорится, вышел из бутылки и его обратно на затолкнешь. У них заметен рост гражданской активности, люди знают свои права, достаточно зрелое общество. Тот же опыт смены президентов, каким бы горьким он ни был, весьма поучителен и способствует активизации общества. Да, были жертвы во время революций 2005 и 2010 годов — это трагедия для народа. Но через это произошло взросление общества. Люди видят, что вместо Акаева может прийти Отунбаева, она может не сидеть вечно на своем месте и добровольно уйти. Потом придет Атамбаев и через определенный срок может уйти. И на того же Жээнбекова смотрят как на человека, который когда-то уйдет, что он не станет, как наш первый президент Нурсултан Назарбаев, продлевать свои полномочия, переписывать под себя Конституцию. Поэтому нынешние президенты Кыргызстана — заложники, в хорошем смысле этого слова, той демократической системы. И чем дальше будет развиваться Кыргызстан, тем честнее, порядочнее и демократичнее будут их президенты. Потому что они понимают, что не могут сидеть на своем месте, как генсеки ЦК КПСС, до скончания веков. Кыргызский народ путем тяжелых испытаний заслужил традицию сменяемости своей власти. Конечно, нужно, чтоб каждая новая власть была лучше, качественнее, демократичнее, справедливее. Но это вопрос к кыргызскому электорату: кого они будут выбирать следующим президентом, следующими депутатами своего парламента.
Вторая причина связана с нерешением многих социально-экономических проблем страны. Кыргызстан не столь богат природными ресурсами, как, например, Казахстан, и, следовательно, каждому президенту приходится тяжело в реализации своих предвыборных программ, особенно в части решения финансовых проблем. А народ хочет хлеба именно сейчас, сию минуту! И такая ситуация тоже накладывает свой отпечаток. Протестные настроения растут, а это, в свою очередь, приводит к различным предреволюционным ситуациям.
Добавлю также вышеупомянутый региональный фактор — четкая градация между Севером и Югом тоже используется определенными силами, в том числе и теми, кто выступает от оппозиции. Хотя я, как демократ, выступаю против присутствия в политической деятельности трайбалистских, клановых моментов. Но, как говорится, на войне все средства хороши, и кыргызские политики, видимо, больше меня знают об этом. И потому этот фактор выступает катализатором конфликтных ситуаций. И они во многом носят не идеологически-программный, а персоналистский характер. А это уже все еще признак того самого авторитаризма, от которого надо избавляться Кыргызстану.
К тому же Кыргызстан — это территориально небольшое государство. У них больше возможностей для организации народных выступлений: добраться пешком до столицы, организовать какое-то шествие, движение. Любая политическая организация может мобилизовать людские ресурсы на территории всей страны. Представьте Казахстан, в котором помещаются пять Франций. В Жанаозене — на западе страны — в 2011 году стреляли в мирных граждан, от этого города до столицы три часа лету на самолете. За это время можно облететь Европу. Так что это особенности географии.
«Отунбаевой надо при жизни ставить памятник»
— Почему Казахстан помог Бакиеву бежать, а Белоруссия предоставила ему политическое убежище? Какая выгода от него Назарбаеву и Лукашенко?
— Во-первых, собственно у казахского народа никто не спрашивал, помогать Бакиеву или не помогать. Во-вторых, здесь имели место межличностные отношения между авторитарными лидерами — Бакиевым, Назарбаевым и Лукашенко. К сожалению, они не советуются со своим народом. Видимо, у каждой из сторон был свой меркантильный интерес, который ведом только им самим. Лично я логики в этой помощи Бакиеву не вижу. Я был против того, чтобы Казахстан помогал бежать Бакиеву из страны. Каждый президент должен быть со своим народом, должен пройти все пути, которые он заслуживает. Если он заслуживает справедливого суда, то должен быть судим. Если честен перед своим народом, то на открытом суде должен доказать свою честность. Если бы Бакиев остался в стране, естественно, суд был бы резонансным, у него был бы шанс защитить себя. Но, видимо, рыльце в пушку, поэтому бежал. Просто так нормальные честные политики не убегают из собственной страны.
— После революции в стране прошел конституционный референдум, Киргизия стала де-юре парламентской республикой. Почему в республике по-прежнему высока роль именно президента?
— Такая же ситуация, помните, была и на Украине: стремление к парламентской форме правления. Те, кто шел в президенты, произносил красивые лозунги о парламентаризме. Потом… благополучно забывали об этом. У нас в Казахстане тоже об этом иногда говорят. Обжегшись на молоке, дуют на воду. Постсоветское пространство видит, как бывшие первые секретари республиканских ЦК переоделись в тогу президентов, поменялись названия государств, в них избавились от слов «коммунизм», «Ленин», а суть-то осталась прежней. Авторитарные, тоталитарные президенты начали подавлять инакомыслие (иногда даже похлеще, чем идеологический отдел ЦК КПСС!), преследовать наиболее видных оппозиционеров. Везде такое происходило. Что касается Кыргызстана, на фоне критики президентской формы правления, на волне поддержки парламентаризма народ их поддержал. Но когда они сами оказываются в президентском кресле, у них, у их камарильи, окружения, семьи, родственников, клана начинает пробуждаться вирус авторитаризма. Они говорят: «А зачем нам парламентаризм? Давайте отыграем». Начинают придумывать мнимые внутриполитические, внешнеполитические причины, чтобы укрепить личную власть: дескать, это нужно для укрепления государственности, национальной безопасности, это нужно в сложный геополитический период, когда наступил очередной мировой кризис и т. д. В условиях беспринципности властьимущих всегда можно найти оправдание любому политическому шагу. Я думаю, Кыргызстан не стал исключением, Атамбаев не стал исключением. Хотя, когда Отунбаева уходила, она говорила о парламентаризме, когда Атамбаев шел в президенты, он тоже говорил о парламентаризме.
Что ж, таков удел слабых, неспособных устоять перед искушениями власти и сопутствующих ей привилегий, политиков. И они есть не только в Кыргызстане…
— Казалось бы, лидером революции была упомянутая вами Роза Отунбаева, а потом она стала временным президентом. Почему она передала свое кресло Алмазбеку Атамбаеву, хотя народ возлагал надежды в первую очередь на нее?
— Я думаю, Отунбаевой надо при жизни ставить памятник: это прецедент на постсоветском пространстве, когда политик, имея все возможности укрепить свою власть, использовать электоральную поддержку, пошел на такой шаг. Она заслуживает всяческих похвал и признаний.
Что касается Атамбаева, когда решался вопрос о нем, он достаточно твердо принимал на себя демократические обязательства, обещал продолжать демократические традиции, укреплять парламентаризм, сделать власть больше народной, меньше президентской. Но человек, как я говорил выше, слаб. Хотя если бы осталась президентом Отунбаева, судя по ее демократической направленности, по убеждениям и принципам, мы сейчас бы обсуждали другую страну, другой Кыргызстан.
— А вы с ней лично знакомы?
— Нет. Я 23 года нахожусь в политической оппозиции, знаю очень многих кыргызских демократов, оппозиционеров. Был с ними на различных форумах, в том числе и зарубежом. Но с Отунбаевой не доводилось общаться с глазу на глаз.
— Какие уроки извлекли граждане Кыргызстана из той революции 2010 года?
— У граждан Кыргызстана, возможно, свое, иное видение этих уроков. Но в какой-то мере эти уроки общие, ибо все мы живем в одно время, на одном пространстве, в той или иной мере зависим друг от друга.
Мы же, как сообщество, которое живет на постсоветском пространстве, из кыргызского опыта должны учитывать несколько моментов.
Первое: революции свершают знамо кто, а их плодами пользуются иногда совсем иные люди (тоже из классики политической мысли). И потому народу, который совершил революцию, необходимо иметь четкий, работающий механизм реализации своих революционных требований. Одним словом, красивые предвыборные лозунги политиков о народовластии всегда должны быть реализованы. Для этого должны быть четкие гарантии в лице не зависимого от президента парламента. И только парламент, который выражает волю большинства населения, может стать преградой на пути обмана тех политиков, которые на волне красивых обещаний приходят во власть. Надо всемерно усиливать парламент, чтобы он не был «ручным», чтобы он был репрезентативным, реально представительным, выражал волю большинства народа и был гарантией развития демократических традиций.
Второй урок: лучшего лекарства, чем демократия, свобода слова, никто пока не придумал. Для того, чтобы не появился второй Бакиев или кто-то другой (здесь можно сколь угодно менять имена постсоветских президентов!), все формальные демократические процедуры должны быть соблюдены. Я уверен, что в Кыргызстане будет реальная демократия. Эта республика раньше всех в нашем регионе идет к реальным достижениям демократии. Все-таки там общество другое, как и самосознание граждан. Я общаюсь с кыргызскими правозащитниками, журналистами, политиками — там совсем другие стандарты, нежели у нас. Да, сейчас тот же Жээнбеков укрепляет власть, он поднял проходной барьер до 9% на парламентских выборах, усиливает свою партию, устраивает свою челядь во властные структуры, повторяет ошибки Атамбаева.
Но Кыргызстан встал на такой путь, что если тот или иной президент будет обустраивать свое житие-бытие, он будет знать, что рано или поздно придет время отвечать. Он все равно не будет стрелять в собственный народ, не будет хуже предыдущего президента. Все равно он будет знать, что в его служебный кабинет, как в тот гостиничный номер, в 12 часов дня придет горничная, постучит и скажет: «Уважаемый, у нас чек-аут — ваше время истекло. Извольте освободить номер!» Этот фактор сменяемости будет действовать на любого президента. От этого и страна будет жить лучше.
Кыргызстан, несмотря на недостатки становления демократии, стал для нас в регионе образцом сменяемости власти. К сожалению, Казахстан со своим мощным экономическим потенциалом не смог пойти по этому пути. У нас свой путь затянувшегося транзита, когда старый президент не хочет уходить из власти, а новый все время озирается на старого.
Но, уверен, такой период неопределенности не будет долгим. И мы пройдем свой, казахстанский путь к демократии: эволюционный, без потрясений и с четкими гарантиями неповторения рецидивов авторитарного периода развития! И здесь во многом нам поможет горький и полезный опыт соседнего Кыргызстана.
