Когда известие о похищении и изнасиловании ребенка вызвало масштабные волнения в маленьком городке Сатпаев Карагандинской области, на официальном уровне произошедшее окрестили действиями «неуправляемой толпы» и «попыткой дестабилизации провокаторами». «Бытовыми» были объявлены случившийся практически одновременно конфликт в Шорнакском районе Туркестанской области и произошедшее в феврале кровопролитие в Кордайском районе Жамбылской области. Казахстанский политолог Дастан Кадыржанов в интервью «Азаттыку» (казахская редакция радио «Свобода») рассуждает о том, какое значение имеют эти события в контексте общественно-политической жизни страны и что могут сулить ей в будущем.
«ПЕРЕСАЖАЛИ ВСЕХ СПОСОБНЫХ ВЕСТИ ДИАЛОГ»
Азаттык: После недавних событий в Сатпаеве, где известие о похищении и изнасиловании ребенка переросло в волнения и был стянут спецназ, власти заявили о действиях «неуправляемой толпы». Можно ли говорить, что силовики и акимат не ожидали такого поворота и не сумели установить контроль над происходившими там в ночь на 24 июля событиями? Почему? О чем это говорит?
Дастан Кадыржанов: Не думаю, что во главе силовых ведомств и региональных властей сидят уж совсем политически неграмотные руководители, которые не понимают, что события такого рода, происходящие то тут, то там по всему Казахстану, являются чем-то непредсказуемым. Они также понимают, что имеют дело с реальной революционной ситуацией в стране в ее худшем выражении — в виде опасности широкомасштабного стихийного бунта. То, что официальные лица и пропагандисты об этом помалкивают, не говорит о том, что в высших кругах власти этого никто не осознаёт. Просто правила пропаганды и политической дисциплины заставляют их упорно не признавать этого публично, настаивать на стабильности ситуации. Это лишь защитная реакция, не более того. Попытки сохранить хотя бы уверенное лицо на фоне реально критического положения дел.
Власти талдычат о необходимости некоего диалога, но сами пересажали и дезавуировали тех, кто в состоянии выражать народные чаяния и, собственно, вести этот диалог. Теперь эти чаяния будут выражать неуправляемые массы людей. Политика низведена именно на этот уровень. Она утеряла системный характер и приобрела исключительно эмоциональный.
Партийная и бюрократическая верхушка, в обязанности которой входит ведение внутренней политики, диалогов и споров, благодаря которым в стране могла бы существовать конкуренция идей, сбросила ее на уровень спецслужб и полиции. Силовые органы, вообще-то, должны бороться с преступностью, как со следствием той политики, которую ведут верхи, а их бросили на исполнение практически всех политических программ, которые вообще не имеют никакого отношения к их прямым функциям. Поэтому политика у нас сегодня происходит исключительно на уровне «силовики против толпы».
Нет никаких сомнений, что в целом все волнения и массовые выступления (включая и инцидент в Сатпаеве) в Казахстане представляют собой не отдельные бытовые или социальные конфликты из-за каких-то локальных недоработок власти, а часть единого политического процесса, происходящего по всей стране. Поэтому говорить о том, что они не ожидали, — это всё равно что горько шутить вокруг того, что власти «не ожидали наступления зимы». Только глупец не видит, что страна стоит сегодня на пороге радикальных социально-политических сдвигов.
Азаттык: Информация о ходе событий в Сатпаеве и последствиях сообщалась не сразу, подробностей не было несколько дней, даже сумма ущерба не называлась. В соцсетях в это время распространялось множество фото, видео: разгромленные машины и здание полиции, горящие объекты. Отставание официальной информации — это растерянность, какая-то выжидательная позиция или нечто другое?
Дастан Кадыржанов: Проблема официальных СМИ и всей идеологической вертикали в стране в том, что при огромных затратах на них, при армии министерских и акиматовских идеологических работников, пресс-служб и проофициальных «говорящих голов» они уже давно не представляют собой систему. Наша система официальных коммуникаций в последнее время не справляется даже с такой ранее простой задачей, как освещение деятельности главы государства. И это не только результат интриг и взаимоотношений внутри дуумвирата (система управления госаппаратом двумя лицами. — Ред.) «Акорда — Библиотека», часто это элементарное неумение и непростительная профессиональная растерянность.
Нет никаких сомнений, что в целом все волнения и массовые выступления (включая и инцидент в Сатпаеве) в Казахстане представляют собой не отдельные бытовые или социальные конфликты из-за каких-то локальных недоработок власти, а часть единого политического процесса, происходящего по всей стране. Поэтому говорить о том, что они не ожидали, — это всё равно что горько шутить вокруг того, что власти «не ожидали наступления зимы». Только глупец не видит, что страна стоит сегодня на пороге радикальных социально-политических сдвигов.
Азаттык: Информация о ходе событий в Сатпаеве и последствиях сообщалась не сразу, подробностей не было несколько дней, даже сумма ущерба не называлась. В соцсетях в это время распространялось множество фото, видео: разгромленные машины и здание полиции, горящие объекты. Отставание официальной информации — это растерянность, какая-то выжидательная позиция или нечто другое?
Дастан Кадыржанов: Проблема официальных СМИ и всей идеологической вертикали в стране в том, что при огромных затратах на них, при армии министерских и акиматовских идеологических работников, пресс-служб и проофициальных «говорящих голов» они уже давно не представляют собой систему. Наша система официальных коммуникаций в последнее время не справляется даже с такой ранее простой задачей, как освещение деятельности главы государства. И это не только результат интриг и взаимоотношений внутри дуумвирата (система управления госаппаратом двумя лицами. — Ред.) «Акорда — Библиотека», часто это элементарное неумение и непростительная профессиональная растерянность.
Подстрекателями могут быть как убежденные ненавистники власти, которые пострадали от ее беспредела, так и обычный криминалитет, который просто «ненавидит ментов». В подобных толпах есть те, кто возмущен, что называется, «по конкретному контексту». Но чаще это нечто среднее, некая концентрация общего возмущения от жизненного уклада, сложившегося за последнее время в стране. Это сгусток личных проблем, которые стали общими: обеднение, отсутствие работы, доходов, перспектив и уверенности в завтрашнем дне, невозможность выразить свое мнение иным способом, нежели глухой гнев, ощущение общей безысходности. Добавьте сюда недовольство от криминализации местной правоохранительной и судебной систем, местной мафией, рейдерством, кумовством и особенностями коррупции. Добавьте понимание того, что те, кто сильнее, как правило, они же и аморальнее, но живут в состоянии открытой бравады своей властью, безнаказанностью и богатством.
Сложите это всё, и вы получите портрет среднего участника массового волнения, каким бы ни был его фактический повод. Вот вам и вполне осознаваемая социальная база волнений в стране, которая в любую минуту готова вырваться на улицы — они уже не боятся громить полицейские участки и госучреждения.
Полиция привычно вычисляет пять-шесть «зачинщиков», осуждает их, но успех этого «вычисления и осуждения» абсолютно нулевой. Просто потому, что «информационный шторм», который до этой акции разнесся по мессенджерам и социальным сетям, развивается по алгоритму «движения без лидерства». Это именно как раз то расхожее выражение, когда «всех не пересажаешь», а акции устрашения только лишь разогревают протест. И в результате все понимают: волна возмущения спала только здесь и сейчас, но порох продолжает тлеть где-то ещё.
«ОДИН НА ОДИН С БУНТАМИ»
Азаттык: Если сделать допущение, что некие «силы» работают на «дестабилизацию», что это могут быть за силы? Связано ли это с политическим транзитом, который считают незавершенным?
Дастан Кадыржанов: Сегодняшнее состояние общественных отношений в Казахстане — это просто широчайший простор для любых сил дестабилизации как извне, так и изнутри. По той причине, что государственная машина противостояния этим вызовам старая, морально обветшалая и не опирается на общество в виде союзнической силы, не умеет формулировать общую базу национальных интересов. Все интересы, которые она заявляет в виде национальных, на деле оказываются чьими-то корыстными интересами. Нельзя получить массовую поддержку общества, разговаривая с ним только посредством спецслужб и полиции, угроз и ограничений, а главное, что вырисовалось в последнее время, — путем систематических поборов.
Удары эта власть будет получать всегда с неожиданной стороны. А общество будет только этому аплодировать, отвечая той же монетой, которую режим подбрасывает своему же народу. Увы, это плачевная картина, потому что в целом страна становится максимально уязвимой для любого манипулятивного управления со стороны внешних сил, внутренних вызовов, а главное, против «штормов» стихийных выступлений.
Период, когда по призыву самого же президента Токаева все пытались реализовать свои политические требования мирным публичным и вполне конструктивным путем, закончился ничем. Никаких реальных политических реформ в стране не состоялось, а их движущие силы, реальная социальная база, на которые эта реформа могла опереться, были разогнаны на улицах и площадях, распылены, заключены в застенки, агрессивно и бескомпромиссно уничтожены машиной запугивания и дискредитации.
Также до сих пор в народе сохранились следы тотальной деморализации от проекта «Косанов», глубочайшего по своему цинизму и вероломству. Этот проект решил определенную локальную задачу для власти, но перечеркнул все перспективы общества на консенсус во всех предстоящих политических кампаниях, включая прежде всего предстоящие выборы в мажилис. Этот прецедент напрочь уничтожил любой позитивный контекст этого сложнейшего политического этапа и подорвал общественную договороспособность надолго, если не навсегда.
Результат очевиден: власти остались один на один с бунтами и волнениями — пока это единственный ощутимый и фундаментальный результат… только не транзита, а его полного смыслового отсутствия, и в общем политической деятельности той верхушки, которая сегодня возглавляет Казахстан.
«БЕЗЫСХОДНОСТЬ КАК ДОМИНИРУЮЩЕЕ МИРООЩУЩЕНИЕ»
Азаттык: Практически в одно время с событиями в Сатпаеве чуть не полыхнуло на другом конце страны. В Туркестанской области ссора между молодыми людьми в населенном казахами и узбеками селе едва не вылилась в межэтнический конфликт. Тоже стягивали спецназ и военных. Это назвали бытовым конфликтом, как и другие конфликты с межэтническим окрасом, которые имели место в предыдущие годы. Почему в трактовке властей такие конфликты всегда «бытовые»?
Дастан Кадыржанов: Это информационная инерция старых заскорузлых идеологов, полагающих, что достаточно объявить конфликт «бытовым», а не «социальным» или «политическим» и все поверят, что это из ряда вон выходящая случайность, а не системная проблема и никакой угрозы политическим устоям в стране нет. Мы имеем дело с настолько древним идеологическим паттерном, что просто смешно. Большинство поводов к восстаниям, волнениям, бунтам и революциям носят именно либо бытовой, либо даже просто криминальный характер. Люди понимают, что предпосылки и повод — это совершенно разные вещи. За любыми бытовыми и криминальными поводами, которые сегодня приводят к волнениям, стоят гигантские системные проблемы, кризис которых вышел в самую острую стадию.
Почему в Сатпаеве требовали самосуда? Самосуд логично выплыл не просто из того, что насильники в нашей стране не получают абсолютно адекватного своим мерзостям наказание, но и потому, что никто не доверяет полиции, судам, надзорным органам, политической власти в том, что преступник получит справедливое наказание. Эту общую безысходность ощущают все. Обратили внимание, что каждую неделю появляется дело, которое ставится на личный контроль то президентом, то каким-то другим руководителем государства? Почему так происходит? Потому, что не работает ни одна из систем, все они требуют «ручного управления» и находятся в состоянии, требующем немедленного кризис-менеджмента. А если быть точным в формулировках, то кардинальной реформы, которая так и не начинается, кто бы ни сидел у власти в Акорде.
Азаттык: На примере событий в Кордайском районе Жамбылской области в феврале мы увидели, что насилие может быть обращено против целой этнической группы. О чем это свидетельствует?
Дастан Кадыржанов: Информационная кампания по Кордаю и публичное расследование так и не были доведены до конца. Всё привычно остановилось на привычной же формулировке «бытовой конфликт с межэтническим окрасом». Такая формулировка не объясняет ровным счетом ничего, не поднимает системных проблем, которые нужно решать, оставляя всё как есть до следующего конфликта. Общество не получило ответа, что же, собственно, нужно сделать, чтобы такие конфликты не возникали впредь? Возникли стойкие подозрения, что там кто-то решил свои проблемы, оставив пятно на всей межэтнической политике в стране, и остался этим удовлетворен.
Были слабые попытки заявить о том, что в основе конфликта, возможно, лежит то, что в этом регионе главную роль играют не этнические взаимоотношения, а то, что бизнес и власть срослись на основе общих криминальных интересов. Что жизнь там в реальности управляется государственно-криминальной мафией и в ней играют немаловажную роль очень влиятельные персоны «наверху». Но разбираться никто до конца не стал. Опять «личный и особый контроль» не сыграли ровным счетом никакой роли. Помазали зелёнкой, объявили «бытовым», сделали вид, что этому все поверили, и нормально, идем дальше, ждем следующей вспышки.
«ЕСЛИ НАМ ЧТО-ТО НЕ НРАВИТСЯ, НАС ЗАТКНУТ»
Азаттык: Какие уроки должны быть извлечены из конфликтов, перерастающих в беспорядки?
Дастан Кадыржанов: У страны выбор пути очень жесткий: либо реформа, либо революция, причем в самом стихийном формате, результат которой непредсказуем, как и появление новых «горячих точек» по стране. Глупо думать, что есть люди, реально желающие революционной стихии. Нормальный человек всегда надеется на то, что проблемы решатся мирным путем. Но когда он видит, что те, в чьих руках находятся рычаги решений, не хотят палец о палец ударить, надеясь, что «ай, пронесёт, умоетесь», — безысходность становится доминирующим мироощущением. Все изменения, которые делал Токаев, никак нельзя назвать системными реформами, в которые были бы вовлечены и имущие, и неимущие, и власти предержащие, и эксплуатируемые. По-прежнему для правящей верхушки есть «они» и «мы», и на нас смотрят уничижительно сверху вниз. Очевидно, что в Акорде не только не могут совершать реформы при нынешних социально-политических отношениях, но и не знают, с какой стороны за них взяться.
Социальные сети наводнены ботами из многочисленных бот-ферм, этот шабаш третирования и преследования людей продолжается. Кто-нибудь несет ответственность за этот опричный разгул? Нет.
Властям нужно прекратить разговаривать с обществом в форме постоянного вызова: мы делаем что хотим, а вы должны этому подчиниться и не обсуждать. Не хватит рук перечислить те «бытовые поводы», которые послужат уже в ближайшем будущем поводом для актов отчаянного протеста и безысходной агрессии. Это что касается выводов для правящей верхушки.
А какие выводы должны сделать простые граждане Казахстана? А никакие — всё равно нет ни одного пространства, где можно будет «законно» озвучить эти выводы так, чтобы они легли в основу каких-то реальных изменений. Никаких законных инструментов, чтобы это сделать, не унижая своего гражданского достоинства, нет. Мы решительно отстранены от любых форм участия в принятии ключевых решений, и, если нам что-то не нравится, нас не выслушают, а заткнут самыми агрессивными способами.
Впереди время, когда весь ход исторических событий будет зависеть от стихии гораздо больше, чем от большинства системных парадигм страны. По той причине, что при ближайшем рассмотрении они только называются системами, но таковыми не являются вообще.
