Об итогах проведенных исследований в период пандемии в закрытых учреждениях рассказал директор Национального центра по предупреждению пыток Кыргызстана Бакыт Рысбеков.
«За время существования центр провел большую работу по предупреждению пыток и жестокого обращения в местах лишения или ограничения свободы и добился определенных успехов. На сегодня отработан четкий механизм реагирования на поступающие сигналы. Наблюдается тенденция к уменьшению количества заявлений о пытках. Однако это не говорит о кардинальном изменении самой системы применения пыток. Если до создания превентивного органа люди массово подвергались жестокому обращению в отделах внутренних дел или самих учреждениях, то по последним наблюдениям, их стали вывозить на нейтральную территорию и применять там запрещенные методы дознания», — пояснил Бакыт Рысбеков, отмечая при этом, что сегодня можно говорить только о частичном улучшении содержания и питания в социальных учреждениях.
В период пандемии права сотрудников НЦПП КР на передвижение были ограничены. Как были ограничены по многим аспектам и права лиц, пребывающих в закрытых учреждениях. К примеру, Всемирная организация здравоохранения рекомендовала в этот период всем государствам сократить тюремное население и отпустить под подписку о невыезде или домашний арест тех, кто не представляет опасности для государства и общества. Однако к этой рекомендации власти Кыргызстана не прислушались.
«До сих пор при посещении закрытых учреждений, в частности, СИЗО, ГСИН, ИВС, МВД, у сотрудников наццентра требуют наличие отрицательного ПЦР-анализа, хотя опять же по рекомендациям медиков его нужно сдавать только при появлении симптомов коронавирусной инфекции. При этом государство обеспечить ПЦР-тестами центр не может, за помощью приходится обращаться к своим партнерам», — рассказывает Бакыт Рысбеков о трудностях, с которыми каждодневно сталкивается НЦПП КР.
С 22 сентября по 23 октября 2020 года Наццентр по предупреждению пыток КР совместно с представителями правозащитных организаций и госорганов провел 15 превентивных посещений закрытых учреждений для проверки инфекционной безопасности и доступа к медицинским услугам в закрытых учреждениях.
В ходе опроса практически все учреждения Госслужбы исполнения наказаний сообщали о потребности в дополнительных средствах индивидуальной защиты, дезинфицирующих средствах, антисептиках и медикаментах.
Из-за отсутствия у заболевших с симптомами ОРВИ свободного доступа к ПЦР-тестированию не велся полный учет переболевшего персонала и осужденных во всех учреждениях. Случаи заболевания фиксировались как ОРВИ, в то время как в СИЗО-1 и ИК-19 с камерным типом размещения подследственные и осужденные заявляли о массовом заражении коронавирусом. Большая часть переболела в легкой и среднетяжелой форме без осложнений, 6 человек скончались от пневмонии.
— Вместе с тем, условия содержания резко ухудшились: были ограничения в питании, прогулках, запрещались встречи с адвокатами. Арестантам продлевали меру пресечения автоматом, они даже не участвовали в суде. В СИЗО Бишкека инфекционный контроль соблюдался на 47,4%, то есть не была предпринята даже половина требуемых мер. 40 арестантов сообщили, что имели симптомы коронавируса и обращались за помощью к администрации, но только двое из них получили лечение, — приводит примеры зампредседателя координационного совета наццентра КР Айдар Сыдыков.
При анонимном опросе респонденты, содержавшиеся в следственных изоляторах, жаловались на отсутствие вентиляции, доступа свежего воздуха, скученность.
«Тяжело дышать, нет вентиляции, в камере много людей, антисанитария, а тут еще хлоркой обрабатывают». «Когда мы болели, в санчасти кроме аспирина и омепразола ничего не давали. Все нервные. Никому не до нас. Мы даже боимся сказать, что мы болеем, чтобы нас не изолировали в одной камере», — такие ответы при анкетировании получили представители наццентра.
Трудности, которые сотрудникам НЦПП КР приходится преодолевать при попытке отстоять права людей, попадающих в закрытые учреждения, это одно. По неофициальным данным, сейчас в свете оптимизации госорганов готовится распоряжение об объединении национального центра с институтом омбудсмена. В конце прошлого года госучреждение получило письмо из Минфина, где предлагалось рассмотреть такой вариант.
— Институт омбудсмена — это институт одного человека, работу которого обеспечивает весь аппарат. А сама фигура главного правозащитника — больше политическая. Национальный центр уникален же тем, что хоть и является государственным учреждением, но абсолютно независим, и каждый сотрудник, включая бухгалтера, имеет право превентивно посещать все закрытые и полузакрытые учреждения, проводить проверку и аудит, — объясняет, почему нельзя говорить о слиянии двух совершенно разных по своему функционалу институтов юрист, независимый эксперт по правам человека Алмаз Эсенгелдиев.
К сведению, созданная в Кыргызстане модель национального превентивного механизма благодаря своему мандату, предоставленной независимости и тесному сотрудничеству с гражданским обществом нашла призвание на международном уровне и входит в десятку лучших моделей национальных превентивных механизмов в мире. Разрушить ее сейчас, значит, перечеркнуть огромный объем проделанной работы по защите прав человека и искоренению пыток в Кыргызстане.
Справка:
Национальный центр Кыргызстана по предупреждению пыток был образован в 2012 году. Основная деятельность уполномоченного госоргана направлена на предупреждение пыток и жестокого обращения в местах лишения и ограничения свободы в отношении содержащихся в них лиц и содействие улучшению условий содержания.
Всего под мандат национального центра подпадают 494 учреждения закрытого типа. С начала активной деятельности НЦПП было проведено 6 577 превентивных посещений: в МВД — 3 646, ГСИН — 1 579, Минсоцразвития — 351, Минздрав — 238, учреждения Вооруженных сил и МЧС — 214, ГКНБ — 121, Минобразования — 305, органы местного самоуправления — 72, частные детские учреждения — 37, ДУМК — 11, ГСБЭП — 3. Самое большое количество посещений пришлось на 2016 год — 1 096.
В 2020 году в наццентр поступило 100 заявлений: по фактам пыток — 41, жестокого обращения — 40, бесчеловечных унижающих достоинство условий содержания — 19.
