Искреннее и очень сильное стремление к переменам не всегда помогает добраться до намеченной цели. Психотерапевт Росс Элленхорн исследует феномен, который он называет «боязнью надежды». В одной из глав книги «Как мы меняемся» он рассказывает о том, почему порой вера в успех не окрыляет, а совсем наоборот. Эту главу опубликовал сайт «Идеономика»:
Вспомните свои ощущения, когда вы достигали какой-то важной цели. Вероятно, вы чувствовали себя хорошо. Пришлось приложить усилия, но вы с успехом добились своего, несмотря на возможность неудач и разочарования. Могу поспорить, вы поверили в свои силы, в способность влиять на ход событий. Но почувствовали ли вы и встречное давление, желание сорвать все мероприятие?
Представьте, что вы на диете. Взвешиваясь, вы обнаруживаете, что потеряли несколько килограммов. Не подает ли ваш мозг — нашептываниями или громкими выкриками — идею отпраздновать это событие, например большой порцией мороженого? Сознание пытается приглушить наш энтузиазм, подавить расцветающее чувство надежды. Оно старается нас надуть, заставить совершить ошибку, чтобы погасить огонь внутри.
Это подала голос боязнь надежды. Она пытается сломить стойкость духа, отвлечь от открывающихся в будущем обширных возможностей, переключив внимание на краткосрочные цели («Съем я мороженое или нет?»). Так происходит, потому что вам не хватает уверенности, что увидите желанную цифру на весах, вы боитесь чувства беспомощности, которое в тот момент испытаете. Вы больше не думаете о приятных вещах, которые могут произойти, только о том, есть или не есть мороженое.
А что, если вы его съедите? Что произойдет, когда отправите в рот последнюю ложку? «Зачем я это сделал?», «О чем я думал?», «Если б я только не стал есть мороженое, я продолжал бы соблюдать диету». Это запустилось контрфактуальное мышление, сужая границы вашей временной перспективы. Как только появилось ощущение, что вы можете преуспеть в похудении, и надежда возросла до опасного уровня, в работу тут же включился страх, стараясь удержать вас на месте. Теперь вы пожинаете плоды головокружения свободы, анализируя безграничные возможности как надежды, так и разочарования.
Совместно с коллегами из Ратгерского университета мы разработали надежную шкалу измерения боязни надежды. Страх надежды тесно связан со многими другими понятиями — боязнью успеха или провала, тревогой, депрессией, — и все же это нечто другое. Самое главное, что боязнь надежды — это не ее ослабление. На самом деле надежда и ее боязнь так слабо связаны, что может присутствовать и то и другое одновременно. Очень важно это осознавать, и скоро вы поймете почему.
Сначала мы использовали шкалу, чтобы проверить, является ли контрфактуальное мышление типичным признаком боязни надежды. Да, это так. В ходе нескольких исследований, проведенных с участием широкой аудитории, мы обнаружили, что лица с сильным страхом надежды больше склонны демонстрировать деморализующее контрфактуальное мышление.
Наблюдается удивительная закономерность между страхом надежды и одержимостью мыслями типа «должен был» и «мог бы», и она хорошо иллюстрирует разницу между безнадежностью и боязнью надежды. Люди, которые наказывают себя подобными мыслями, максимально страшатся надежды и в то же время сильнее всего ее питают. Другими словами, боязнь надежды приводит к большей одержимости мыслями, что жизнь сложилась бы лучше, «если бы случилось А» или «если бы не произошло Б».
Вот еще один поразительный факт, касающийся взрывоопасного напряжения между высоким уровнем надежды и ее сильным страхом. Когда мы предлагали испытуемым (студентам вуза) перечислить возможные приятные события в будущем, те, у кого высокий уровень надежды сочетался с ее сильным страхом, перечисляли меньше таких событий, чем другие молодые люди. Даже меньше, чем студенты с низким уровнем ожиданий.
Да, это так: когда вы сильно надеетесь и в то же время боитесь этого, вы представляете себе меньше радостных событий в грядущем, чем если надеялись бы меньше.
Скажите, вы только что вернулись и перечитали последнее предложение? Я сделал именно так, когда знакомился с результатами исследований. На самом деле, это вполне закономерный вывод при условии, что вы понимаете механизм действия надежды и разочарования. Вспомните, когда вы боитесь надежды, вы страшитесь того, куда она может вас привести. А боитесь вы, что она приведет вас к полному опустошению и ощущению, что вы беспомощны в достижении своих целей.
Радостные события — это то, на что мы уповаем, и именно они способны привести к нежелательным и болезненным последствиям надежды. Представьте, что через месяц вам предстоит сложная челюстно-лицевая операция: вы отодвигаете мысли о ней в дальний угол сознания до тех пор, пока не придет время. Если ваша надежда не так сильна, как и ее боязнь, вам не нужно игнорировать связанные с ней мысли: это всего лишь радостное событие, вы не приписываете ему особого значения и не чувствуете его острого отсутствия в своей жизни. Окончание университета? Плевать на него. Продвижение по службе? Знакомая песня. Предстоящий отпуск? Поживем — увидим.
Исследование отношения к приятным событиям в будущем и его взаимосвязь с боязнью надежды и высоким ее уровнем — лишь часть группы вопросов, которые мы задавали, пытаясь понять взаимосвязь между боязнью надежды и общим восприятием человеком прошлого и грядущего. Чтобы изучить взаимосвязь между временной перспективой и боязнью надежды, мы дали каждому испытуемому простой график и попросили отметить «точку, где сосредоточены приоритеты». Затем мы попросили поставить границы вокруг этой точки таким образом, чтобы это отражало мысленный настрой испытуемого. Другими словами, изобразить временную перспективу.
Примечательно, что те, кто сильно надеялся и в то же время боялся этого, поставили самые узкие границы. Таким образом, у них была самая короткая временная перспектива и основное внимание они уделяли недавнему прошлому и ближайшему будущему.
Сосредоточенность на настоящем вовсе не означает, что перед нами мастера дзен-буддизма, живущие по принципу «здесь и сейчас». Ничего подобного. Мы с коллегами считаем, что такой короткий отрезок между прошлым и будущим далек от медитативных практик. Напротив, заполнение временной перспективы в этом случае сводится к бессмысленным пережевываниям «можно было» и «нужно было» и болезненным попыткам ограничить любые ожидания в отношении будущего.
Социальные исследования часто направлены на поиск феномена, который необязательно очевиден, но обнаруживается в схемах и отношениях. Полагаю, если вы сопоставите результаты исследования, касающиеся контрфактуального мышления, ожидаемых в будущем приятных событий и временной перспективы, вы лучше поймете «оцепенение». Индивид боится осознать свою единоличную ответственность, поэтому страшится надежды, из-за чего избегает движения вперед. Он обращается к контрфактуальному мышлению, отметая подрывающие мысли о радостных событиях в будущем и ограничивая созерцание прошлого и грядущего.
Исследования боязни надежды рисуют образ индивида, замкнувшегося в своем оцепенении. Что представляет собой такая жизнь? Представьте, что человек сидит на стуле, а на его лицо падают лучи будущего. Он привязан к сиденью и не может полностью защититься от резкого света, поэтому пытается сползти как можно ниже. Лоб почти лежит на животе, колени задраны к голове, тело, которому предназначено быть прямым, изогнуто, защищая глаза и сердце от грядущего. Все мышцы болят в столь неудобной позе, охраняющей от предназначенного всем живым существам развития. Но человек все склоняется, чтобы избежать того, что больше всего его пугает: света надежды.
Я хочу, чтобы вы представляли себе эту картинку, продолжая читать о боязни надежды, поскольку считаю, что она ключ к пониманию нашего стремления ничего не менять. Когда вы занимаете такую позицию, ваша основная движущая сила — надежда — ослабевает. А основная сдерживающая сила — экзистенциальная тревога — усиливается. Взаимоотношение факторов в силовом поле персональных изменений толкает вас к сохранению существующей реальности, все дальше от перемен. Это справедливо для всех ситуаций, когда вы хотите что-то изменить или развиваться.
Как только вы начинаете страшиться перемен, это значит, что вы одновременно надеетесь и вам боязно от этого. Не стоит считать, что ваша надежда ущербна или истощена: ее огонек горит, стремясь к тому, что вы считаете важным и отсутствующим в своей жизни.
Контрфактуальное мышление — те самые вопросы «что, если» — иногда приносит пользу. По крайней мере, оно позволяет переосмыслить неудачные решения и подтолкнуть к размышлениям, как следовало бы поступить. В небольших дозах контрфактуальное мышление способствует коррекции поведения. Проблема возникает, если человек зацикливается на нем.
