Система ФСИН объявила войну воровскому укладу в колониях и тюрьмах. Ломать преступных авторитетов решено всерьёз – застрельщиками выступают выходцы из спецслужб. Тем не менее нельзя не вспомнить, что прежде власти уже дважды пробовали сломать хребет профессиональной преступности и каждый раз что-то в итоге шло не так. А самая первая попытка оказалась настолько фатальной, что её последствия страна расхлёбывает по сей день. Об этом пишет «Версия».
Как известно, Великая Отечественная война началась 22 июня 1941 года, а уже 12 июля Президиум Верховного Совета СССР издал указы о досрочном освобождении ряда категорий заключённых. Затыкать дыры на фронте отправили осуждённых за прогулы, а также за незначительные бытовые преступления. Позже к ним добавились бывшие военнослужащие, осуждённые за малозначительные преступления. Всего таким образом Красную армию пополнили 420 тыс. выходцев из ГУЛАГа. Однако вскоре огромные потери заставили вновь вспомнить о зэках – в январе 1942 года Пленум Верховного суда СССР разрешил отправлять в армию лиц, осуждённых на срок не свыше двух лет лишения свободы. Учитывая, что за обычную кражу по УК следовало три месяца лагерей, а за серию краж – до года, путь на фронт открылся в том числе и для профессиональных преступников.
В прорыв идут штрафные батальоны
Плюс заключённым в лагерях (только уголовникам – политических не брали) нередко предлагали искупить вину кровью, и желающие находились. Трудно сказать, что именно двигало уркаганами. Возможно, присутствовала и доля патриотизма, однако историк отечественной пенитенциарной системы Александр Сидоров описывает мотивы «добровольцев» более скептично. Во-первых, с началом войны кормить в лагерях стали крайне скудно, отчего зэки умирали десятками тысяч. На фронте же кормили. Во-вторых, массово проситься в армию зэки стали после Сталинградского сражения, когда стало ясно, чья взяла. В-третьих, год на фронте засчитывался за три в лагере. Как результат – линейные и штрафные части пополнились матёрыми уголовниками.
«Они были смелы, я представлял их к наградам», – вспоминал известный актёр Евгений Весник, в батарее которого также служили добровольцы из ГУЛАГа. Впрочем, одновременно Весник приводил характерный эпизод. «Восточная Пруссия, 1945 год. Немецкий пулемётчик не даёт провезти через поляну наши гаубицы. Рядовой Кузнецов Василий – «беломорканальник», осуждённый на 10 лет, получил от меня приказ: ликвидировать огневую точку. Через полчаса пулемёт замолк. А ещё через 10 минут Вася принёс затвор немецкого пулемёта и…голову стрелявшего немца. «Товарищ гвардии лейтенант, вы могли бы подумать, что я затвор с брошенного пулемёта снял, а стрелявший ушёл… Я голову его принёс как доказательство!»
Всего за время войны фронт прошли десятки тысяч уголовников. После Победы одни взялись за ум, другие, как Кульба, взялись за старое и вернулись в лагеря. Они входили в бараки, ожидая, что блатные товарищи воздадут им должное за храбрость. Но не тут-то было.
Предатели воровского закона
Воровской закон запрещает служить государству, потому к прибывшим отнеслись как к предателям. Аргументы фронтовиков о том, что они-де защищали не власть, а Родину, не прошли – раз носили погоны, стало быть, вы больше не воры. На самом деле блатной «кодекс чести» был здесь ни при чём. Просто согласно сложившейся системе уголовники в лагерях находились на вершине «пищевой пирамиды», безжалостно обирая «фраеров». Однако, поскольку за время войны сажать стали меньше, «кормовая база» у уголовников сократилась. А тут получалось, что в лагеря прибыли ещё тысячи таких же блатных. И что теперь, прикажете делиться и сидеть на голодном пайке?
Ворам-фронтовикам, само собой, тоже не улыбалось терять привилегии. Так к 1947 году оформилось противостояние. На блатном сленге пойти на сотрудничество с властью значило «ссучиться». Так к вернувшимся с войны уголовникам приклеилось определение «суки».
Сперва их просто били, не подпуская к лагерной «кормушке». Потом начали убивать. «Суки» поначалу сопротивлялись самостоятельно, а затем – чего теперь терять? – пошли на решительный шаг. Администрации лагерей полетело предложение: вы поддержите нас, а взамен мы поможем вам справиться с «законными ворами».
Руководство ГУЛАГа идею поддержало.
Уголовники уже давно были костью в горле, которую ни выплюнуть, ни проглотить. И если одни зэки своими руками перебьют других, отчего в лагерях наконец настанет порядок, то станет только лучше. И чем больше ворья передохнет с обеих сторон, тем лучше для страны!
Для начала, как пишет Сидоров, гулаговское начальство искусственно обеспечило «сукам» численный перевес, дав фактически карт-бланш на расправы. Открывалась дверь, и в тюремную «хату» заходила команда вооружённых заточками «сук», которые ставили «законникам» ультиматум: или отречься от воровского закона, или умереть. Для этого надо было публично поцеловать нож или самому запереть дверь камеры. Если же кто-то отказывался, начиналась «трюмиловка» – долгое, изощрённое убийство. Воров забивали до смерти, ломали им кости, отрезали языки. Соавтор Владимира Высоцкого, автор книги «Чёрная свеча» Вадим Туманов, вспоминал, что в бухте Ванино «трюмиловка» проходила на глазах у целого этапа и в присутствии высокого лагерного начальства.
Воры не оставались в долгу, превращая любую встречу с «суками» в побоище. Кровь лилась рекой. А когда её становится слишком много, жизнь вообще перестаёт чего-то стоить. В итоге убивать стали и тех, кто просто попался под руку, – прежде всего из числа «фраеров». Тут-то в руководстве ГУЛАГа и схватились за головы. Мало того, что в зонах творился полный беспредел, мешающий выполнять план по лесозаготовкам и мытью золота, хотя «суки» вроде как обещали навести порядок, наоборот, они оказались ещё страшнее и подлее воров, начав вовсю помыкать беззащитными «мужиками». В попытке вернуть статус-кво в ГУЛАГе попытались было поддержать воров, поделили лагеря на «воровские» и «сучьи», но было поздно.
Привет из ГУЛАГа
Война полыхала почти 10 лет и закончилась, как ни странно, сама собой. Поводом для этого стала амнистия, проведённая после смерти Сталина. Благодаря ей на волю вышли тысячи уголовников, из-за чего противостояние в лагерях потеряло накал и со временем сошло на нет. Однако последствия «сучьей войны» оказались куда как продолжительнее.
Что же изменилось? Да в общем всё. Бойня дала ворам понять, что в одиночку им не победить, нужна поддержка. А кто самая массовая каста на зонах? «Фраера», «мужики». Прежде уголовники не считали их за ровню: «вор ворует – фраер пашет»! Теперь же они показательно стали проводить идею о том, что законы «воровского мира» никогда не обидят «честного арестанта», а воры являются защитниками справедливости в зонах. Само собой, провозглашалось это только на словах, и озвученная следом идея создания «общака», по сути, была выгодна самим уголовникам. «Именно массовая резня привела к значительному укреплению позиций воровского мира и возникновению романтического ореола вокруг «законников» как в местах лишения свободы, так и на воле. Она укрепила изнутри, сплотила уголовное «братство», подтолкнула его к серьёзным, глубоким реформам. И в результате наша страна получила искусно организованное и мощное преступное сообщество, – пишет Александр Сидоров. – Теперь «вор в законе» провозгласил себя защитником и покровителем «сидельца». Многие проблемы борьбы с нынешней российской организованной преступностью – порождение послевоенного ГУЛАГа. И созданы они не в последнюю очередь именно теми, кто встал на сторону «сук» и своими «чистыми» чекистскими руками выковал образ идеального «вора», воспитал и взлелеял хищных, талантливых и умных уголовников».
