Движение «Талибан», объявившее после захвата власти в Афганистане о создании Исламского эмирата Афганистан, направило военные подразделения в провинцию Тахар «для устранения угроз безопасности и других потенциальных угроз». Тахар граничит с Хатлонской областью Таджикистана. Таджикские власти считают, что эти сообщения «немного преувеличены», однако заявляют, что они «контролируют действия экстремистских группировок с той стороны границы».
Научный консультант Московского центра Карнеги, эксперт по Центральной Азии Темур Умаров в эфире программы «Азия» рассказал, что действительно может угрожать Таджикистану и возможны ли переговоры с талибами в Душанбе.
– Третий человек в иерархии правительства «Талибана» пригрозил Таджикистану за вмешательство во внутренние дела Афганистана, но при этом не уточнил, каким образом официальный Душанбе это делает. Какие именно действия Таджикистана не нравятся «Талибану», как вы считаете?
– «Талибану» не нравится тот факт, что Таджикистан до сих пор не пошел на неформальные контакты с этой организацией. В отличие от всех других стран и Центральной Азии, и в целом стран региона, Таджикистан уперто стоит на той позиции, такой балансировке между официальным непризнанием «Талибана» как легитимной власти и борьбы за права национальных меньшинств.
Но важно сказать, что все это делается только в рамках официальной риторики. А когда дело доходит до реальных действий, мы видим, что таджикские власти предпочитают в этих случаях не предпринимать никаких реальных действий. Мы видим, что граница закрыта, Таджикистан не собирается принимать на своей территории афганских мигрантов, в том числе представителей национальных меньшинств. Мы видим, что реальной какой-то помощи сопротивлению Таджикистан не оказывает, а только лишь пытается заработать себе какие-то политические бонусы за счет правильной риторики.
– Недавно президент Таджикистана и премьер-министр Пакистана говорили о возможности проведения переговоров «Талибана» с Национальным фронтом сопротивления в Душанбе. Стоит ли ждать этих переговоров? Вообще насколько реально, что они могут состояться в принципе?
– Тут все будет зависеть от того, какая позиция будет по этому вопросу у других, более влиятельных игроков в регионе. Как вы понимаете, один сам по себе Таджикистан мало что решает и мало на что влияет в регионе. Поэтому Эмомали Рахмон, во-первых, естественно, из-за внутренних причин выбрал такую интересную позицию по отношению к «Талибану», мы видели и в репортаже, как общество Таджикистана относится в целом к афганской проблеме и афганскому кризису.
А с другой стороны, Эмомали Рахмон таким образом пытается занять нишу, которую не занял пока никто. Мы видим, что, например, главный сторонник и поддержатель такого активного сотрудничества с «Талибаном», такую роль взял на себя Узбекистан, остальные страны занимают примерно похожую позицию по «Талибану». А нет ни одной страны, которая является таким противником этой организации и защитником всего хорошего в Афганистане. Такую роль хочет на себя примерить Эмомали Рахмон, зная, что в случае каких-то непредвиденных обстоятельств Таджикистан обязательно поддержит Россия.
– А что Таджикистану стоит ожидать от «Талибана»? Пойдут ли их боевики и группы смертников, насколько вообще опасна концентрация этих десятков тысяч талибов в Тахаре, или это просто какая-то демонстрация мускулов?
– Я думаю, здесь речь идет только о шантаже со стороны «Талибана», потому что, по сути, президент Таджикистана не сказал ничего нового и ничего такого уникального. Все страны, все лидеры всего мира призывают афганское правительство к инклюзии, к учитыванию прав национальных меньшинств. И то, что сказал президент Эмомали Рахмон, – не что-то такое из ряда вон выходящее.
Однако отсутствие вот этих контактов власти Таджикистана с «Талибаном» на фоне всеобщей дружбы всех остальных стран с «Талибаном» немного напрягает эту организацию, особенно тех представителей этой террористической организации, которые считаются сторонниками жестких мер. Мне кажется, именно они сейчас пытаются продавить свое видение того, какой должна быть внешняя политика Таджикистана, на президента Рахмона. И в ближайшее время мы увидим, как на это отреагирует Таджикистан, будет ли Рахмон менять свою позицию, будет как-то мягче к «Талибану» или продолжит играть такую жесткую игру.
Стоит отметить, что позиция Рахмона в отношении талибов получает и иную оценку.
«Рахмон имеет право не считать, что приход к власти талибов — это свершившийся факт, и поддерживать одну сторону афганского конфликта против другой. Однако это вполне справедливо можно назвать вмешательством в дела Афганистана. К тому же, никакого конфликта там уже и нет — сопротивление подавлено, и сами панджшерцы совсем не горят желанием продолжать бесперспективные бои», отметил эксперт Аркадий Дубнов в интервью «Коммерсантъ».
При этом, по словам Дубнова, заявление талибов о переброске спецназовцев к границе «очень на руку Рахмону».
«Теперь он может утверждать, что угрозы в адрес Таджикистана — это реальность, и следовательно, ОДКБ (Организация договора о коллективной безопасности.— “Ъ”) должна защищать одного из своих членов. Идет обмен выпадами и угрозами, за которыми нет никаких реальных намерений. Заявления Рахмона — просто пропаганда, направленная на укрепление рейтинга через национализм, а талибы не собираются пересекать границу».
Тем не менее опасность прямого столкновения между талибами и таджикскими силовиками, по мнению эксперта, все же присутствует: в желании заявить об агрессии в свой адрес Душанбе может зайти слишком далеко.
