Истинной мишенью разоблачений Ассанжа являются обычные лицемерные либералы, которые знают о том, что государственный аппарат и крупные компании делают тайно, но предпочитают это игнорировать. Публично мы протестуем, по крайней мере, время от времени, но молча понимаем, что кто-то должен делать грязную работу.
Ассанж блокирует этот выход. Он заставляет нас публично брать на себя ответственность за знание, которое мы предпочитаем игнорировать. Так написал известный философ Славой Жижек, комментируя события вокруг Ассанжа. Ниже статья в переводе Центра политического анализа:
В пятницу, 10 декабря, Высокий суд Англии и Уэльса постановил, что Джулиан Ассанж может быть экстрадирован из Великобритании в США. Таким образом, США выиграли апелляцию на январское решение суда о том, что он не может быть экстрадирован из-за опасений по поводу его психического здоровья.
Этот последний поворот в бесконечной саге об Ассанже является лишь кульминацией долгой, но хорошо срежиссированной кампании по уничтожению личности, которая достигла самого дна, когда появились непроверенные слухи о том, что эквадорцы в своем лондонском посольстве хотят избавиться от него якобы из-за его неприятного запаха и грязной одежды.
На первом этапе атак на Ассанжа его бывшие друзья и соратники публично заявили, что Wikileaks хорошо начинал, но затем увяз в политических пристрастиях Ассанжа (его одержимость Хиллари, его подозрительные связи с Россией…). Затем последовали непосредственно личные обвинения: он параноидален и высокомерен, одержим властью и доминированием… Затем мы добрались до запахов и пятен. Но единственное, что действительно воняет в этой саге, — это некоторые представители феминистского мейнстрима, которые отказываются выражать какую бы то ни было солидарность с Ассанжем под девизом «насильникам не помогать».
Ассанж — параноик? Если вы постоянно живете в квартире, которая прослушивается сверху донизу, за вами постоянно следят представители секретных служб, вы бы не стали параноиком?
Страдает ли Ассанж манией величия? Когда (теперь уже бывший) босс ЦРУ говорит, что ваш арест является для него приоритетом, разве это не означает, что вы представляете «большую» угрозу, по крайней мере, для некоторых?
Вел ли Ассанж себя как глава шпионской организации? Ну, Wikileaks — это шпионская организация, хотя и служащая простым людям, информирующая их о том, что происходит за кулисами.
Так почему же Ассанж стал такой травмой для истеблишмента? Откуда берется нелепое и чрезмерное желание отомстить?
Ассанжа и его коллег, таких как Эдвард Сноуден, часто обвиняют в предательстве, но на самом деле в глазах властей они представляют собой нечто гораздо худшее. Как я уже писал в 2014 году: «Мы имеем дело с жестом, который ставит под сомнение саму логику, сам статус-кво, который уже довольно долго служит единственной основой всей «западной» (не)политики. С жестом, который как бы рискует всем, без соображений выгоды и без собственных ставок: он идет на риск, потому что основан на выводе, что происходящее сейчас попросту неправильно».
Ассанж иронично назвал себя «народным шпионом». «Шпионаж в пользу народа» не является непосредственно отрицанием шпионажа (что скорее означало бы действовать как двойной агент, продавая наши секреты врагу). Он подрывает сами универсальные принципы шпионажа и секретности, поскольку его цель — сделать секреты достоянием общественности. Но есть и более глубокая причина, по которой Ассанж вызывает такую обеспокоенность: он дал понять, что самая опасная угроза свободе исходит не от открыто авторитарной власти; она исходит, когда наша несвобода сама переживается как свобода.
Как так? Поначалу мало что кажется более «свободным», чем просмотр веб-страниц, поиск того в интернете, что нам нравятся. Но большинство наших действий — и бездействия — теперь регистрируются в некоем цифровом облаке, которое постоянно оценивает нас, отслеживая не только наши действия, но и наши эмоциональные состояния. Цифровая сеть придает новый смысл старому лозунгу «личное — это политическое». И речь идет не только о контроле над нашей интимной жизнью: все регулируется цифровой сетью, от транспорта до здравоохранения, от электроснабжения до водопровода. Вот почему интернет — это наше самое серьезное общее достояние, и борьба за контроль над ним — это то, что стоит на повестке борьбы сегодня. Наш враг — это сочетание корпораций, таких как Google и Facebook, и государственных агентств безопасности, таких как АНБ.
Возьмем для примера Билла Гейтса. Как он стал одним из самых богатых людей в мире? Его богатство не имеет ничего общего с производственными затратами на то, что продает Microsoft — вы даже можете утверждать, что Microsoft платит своим интеллектуальным работникам относительно высокую зарплату. Богатство Гейтса не является результатом его успеха в производстве хорошего программного обеспечения по более низким ценам, чем у конкурентов, или в большей эксплуатации нанятых им интеллектуальных работников.
Почему же миллионы людей все еще покупают Microsoft? Потому что Microsoft навязала себя в качестве почти универсального стандарта, (почти) монополизировав свою сферу. В этом она похожа на Джеффа Безоса и Amazon, Apple, Facebook и т.д. Во всех этих случаях приватизируется само общее благо. Это ставит нас, их пользователей, в положение крепостных, которые платят десятину владельцу общественного блага, феодальному хозяину.
Разоблачитель Facebook Фрэнсис Хауген недавно заявила членам британского парламента, что Марк Цукерберг «имеет односторонний контроль над тремя миллиардами людей». Главное достижение модерна, общественное пространство, таким образом, исчезает. Через несколько дней после разоблачений Хауген Цукерберг объявил, что его компания сменит название с «Facebook» на «Meta», и изложил свое представление о «метавселенной» в речи, которая является настоящим неофеодальным манифестом.
По словам профессора Дугласа Рашкоффа из нью-йоркского Квинз-колледжа: «Цукерберг хочет, чтобы метавселенная в конечном итоге охватила всю нашу реальность — соединила кусочки реального пространства здесь с реальным пространством там, при этом полностью поглотив то, что мы считаем реальным миром. В виртуальном и дополненном будущем, которое запланировал для нас Facebook, не то чтобы симуляции Цукерберга поднимутся до уровня реальности, а то, что наше поведение и взаимодействие станут настолько стандартными и механическими, что это не будет иметь никакого значения».
Метавселенная будет действовать как виртуальное пространство за пределами нашей разорванной и униженной реальности, в котором мы будем плавно взаимодействовать через наши аватары с элементами дополненной реальности. Таким образом, это будет не что иное, как актуализированная метафизика, полностью поглощающая реальность, в которую можно будет войти только фрагментарно и лишь постольку, поскольку на них будут наложены цифровые ориентиры, манипулирующие нашим восприятием и активностью. Загвоздка в том, что мы получим общее пространство, находящееся в частной собственности, под руководством феодала, контролирующего и регулирующего наше взаимодействие.
Но это еще не все: угроза нашей свободе, раскрытая разоблачителями, имеет еще более глубокие системные корни. Ассанжа следует защищать не только потому, что его действия вызвали раздражение у американских спецслужб. То, что он раскрыл, — это то, что делают не только США, но и все другие великие (и не очень великие) державы, в той мере, в какой они технически в состоянии это сделать. Его действия заложили фактическую основу для наших предчувствий о том, насколько все мы подвергаемся наблюдению и контролю. Этот урок носит глобальный характер, выходя далеко за рамки обычной ненависти к Америке.
На самом деле мы не узнали от Ассанжа (или Сноудена, или Мэннинга) ничего такого, о чем бы мы не догадывались, но одно дело — знать это в общих чертах, а другое — получить конкретные доказательства. Это похоже на то, как если бы вы узнали, что супруг, которому вы и так давно не доверяете, вам изменяет. Вы можете принять к сведению абстрактное знание об этом, но боль возникает именно тогда, когда вы узнаете «горячие» подробности, когда у вас на руках фотографии того, что они творили.
Истинной мишенью разоблачений Ассанжа являются обычные лицемерные либералы, которые знают о том, что государственный аппарат и крупные компании делают тайно, но предпочитают это игнорировать. Публично мы протестуем, по крайней мере, время от времени, но молча понимаем, что кто-то должен делать грязную работу.
Ассанж блокирует этот выход. Он заставляет нас публично брать на себя ответственность за знание, которое мы предпочитаем игнорировать. В этом смысле он борется за нас, против нашей самоуспокоенности. Именно она объясняет, почему не существует серьезного движения в поддержку Ассанжа, почему очень немногие люди с громкими именами (например, кинозвезды, писатели или журналисты) готовы предложить свою поддержку Ассанжу, тем самым позволяя власть имущим игнорировать нас.
