На протяжении 20 лет Запад прочно удерживал свои позиции в Афганистане. Теперь, когда талибы вернулись к власти, Соединенные Штаты и их союзники отступили. Заполнить образовавшийся вакуум стремятся региональные державы — Китай и Россия. Некоторые аналитики говорят, что регион рискует превратиться в центр антизападных настроений. Об этом пишет Рон Синовиц.
Хаотичный вывод войск США и НАТО из Афганистана и молниеносный крах международно признанного правительства в Кабуле в августе ознаменовали конец почти 20-летнего пребывания Запада в этой раздираемой войной стране.
Теперь, когда талибы вернули контроль над Афганистаном, другие державы, рассорившиеся с Западом или считающиеся его соперниками, стремятся заполнить образовавшийся вакуум.
Были высказаны предположения о том, что геополитическая переориентация может превратить регион Центральной и Южной Азии в центр антизападных настроений.
Некоторые аналитики считают, что Россия, Китай, Пакистан и Иран могут объединиться на следующем этапе Большой игры — отсылка к борьбе между великими державами XIX века за господство над Афганистаном, стратегически расположенным в самом сердце Азии.
Однако другие эксперты утверждают, что Москва, Пекин, Исламабад и Тегеран стремятся продвинуть собственные интересы в новом геополитическом порядке.
СДВИГ В СТОРОНУ ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
Вашингтон еще при администрации Обамы дал понять, что выводит войска из Афганистана, чтобы переключить свое внимание на Китай.
Профессор истории в Школе дипломатической службы Джорджтаунского университета Джеймс Рирдон-Андерсон предсказал тогда, что вывод войск приведет к прекращению влияния США в Центральной Азии.
«Возможно, в Центральной Азии начнется новая Большая игра, но она будет иметь гораздо меньшее значение для США, чем новая Большая игра в западной части Тихого океана и Восточной Азии», — сказал Рирдон-Андерсон в интервью Азаттыку в 2013 году.
Оправдывая вывод американских войск из Афганистана, президент Джо Байден сказал, что «мир меняется» и Вашингтон «находится в серьезной конкуренции с Китаем».
«Китай и Россия больше всего в этой гонке хотели бы, чтобы США увязли еще на одно десятилетие в Афганистане», — заявил он в своем выступлении 31 августа.
Но некоторые наблюдатели утверждают, что вывод войск из Афганистана может осложнить, а не облегчить «смену стратегии Байдена в сторону противодействия Китаю».
Кроме того, союзники и конгрессмены США критиковали Байдена за то, что вывод войск из Афганистана усилил террористическую угрозу для Америки.
Движение «Талибан», которое по-прежнему связано с террористической организацией «Аль-Каида», ведет разрушительную войну с конкурирующей боевой группировкой «Исламское государство» (ИГ). Эта война, по мнению наблюдателей, обострилась из-за ухода Запада из Афганистана.
Администрация Байдена заявила, что она будет противодействовать любым террористическим угрозам из Афганистана с помощью миссии «за пределами региона». Однако эффективность этой миссии в нейтрализации угроз, исходящих из региона, была оценена скептически.
В ходе встречи с дипломатами НАТО в Брюсселе в ноябре специальный представитель США по Афганистану Томас Уэст отметил растущее влияние других держав в регионе после вывода американских войск из Афганистана.
По словам Уэста, «крайне необходимо», чтобы союзники по НАТО работали «с регионом — с Россией, Китаем, Пакистаном, Ираном и странами Центральной Азии — над продвижением нашего общего и неизменного интереса в установлении стабильности в Афганистане, который не представляет угрозы для своих соседей, где царит мир и соблюдаются права человека, права женщин, права меньшинств и так далее».
Примечательно, что Соединенные Штаты и их союзники по НАТО продолжают требовать от талибов соблюдения прав человека и прав женщин, однако такие призывы не звучат из Москвы, Пекина или Исламабада.
Иран, где утвердилось шиитское правление, настаивает на том, что он не будет официально признавать правительство «Талибана», пока его суннитское руководство не сформирует в Кабуле «инклюзивный» кабинет министров, в который войдут шииты из хазарейской общины Афганистана.
Между тем разные подходы к развитию, антитеррористическим операциям и борьбе с торговлей наркотиками затрудняют сотрудничество между Западом и новыми региональными игроками.
Планы Соединенных Штатов и Европейского союза по восстановлению были сосредоточены на оказании помощи гражданскому населению, содействии в развитии и реформах полицейских органов в рамках стратегии государственного строительства.
Главная задача Китая и России сейчас — не допустить распространения исламского экстремизма и провоза наркотиков из Афганистана в Центральную Азию и западный китайский регион Синьцзян.
Со своей стороны, Тегеран опасается, что поддерживаемые «Талибаном» суннитские боевики проникнут в восточный Иран из Афганистана.
Более того, иранское правительство обеспокоено тем, что талибы могут использовать контрабанду опиума в Иран как часть стратегии по подрыву авторитета Тегерана.
По словам директора Инициативы Скоукрофта по безопасности на Ближнем Востоке в рамках Ближневосточных программ Атлантического совета Кирстен Фонтенроуз, «функциональные отношения с талибами» поддерживают Китай, Россия, Пакистан, Катар и Турция.
По мнению Фонтенроуз, Катар — «единственная из этих стран, у которой нет ни враждебных намерений в отношении США, ни списка уступок, которые она надеется получить» от Вашингтона.
Фонтенроуз говорит, что «характер вывода войск из Афганистана» заставляет союзников США в регионе «задаваться вопросом, не действует ли Вашингтон наобум в регионе».
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ, ГЛОБАЛЬНАЯ ИГРА
Эксперты Немецкого института международных отношений и безопасности (SWP) Сабина Фишер и Ангела Штанцель отмечают, что Россия и Китай извлекают наибольшую выгоду «на глобальном уровне» от «ослабления, которое переживает Запад» после вывода войск из Афганистана.
Но они утверждают, что ни Москва, ни Пекин не смогли решить текущие серьезные проблемы в области региональной безопасности.
В своем недавнем анализе Фишер и Штанцель отметили: «С точки зрения Китая и России, вывод войск из Афганистана является еще одним свидетельством постепенного ослабления альянса Запада».
По их словам, такой расклад подкрепляет риторику, используемую Москвой и Пекином, чтобы призвать к прекращению либерального мирового порядка, в котором доминирует Запад.
«Но те, кто ограничивает перспективы обоих игроков глобальным уровнем, окажутся в проигрыше», — предупреждают Фишер и Штанцель.
«Поражение Запада не означает автоматическую победу Пекина и Москвы, — утверждают они. — В конце концов, Китай и Россия должны также противостоять угрозам, которые могут исходить из Афганистана на региональном уровне и представлять непосредственную опасность для китайских и российских интересов».
По мнению других экспертов, Пакистан считает, что он выиграл больше всех от ситуации в регионе, по крайней мере в краткосрочной перспективе.
По их словам, контроль талибов над Афганистаном дает Пакистану стратегические возможности в борьбе с его главным соперником, Индией, поскольку Исламабад может повлиять на правительство в Кабуле, возглавляемое талибами.
Однако эксперты, несогласные с этой точкой зрения, отмечают, что у Исламабада имеется проблема в регионе, вызывающая раздражение, — тот факт, что возглавляемое пуштунами движение «Талибан» никогда не признавало британскую колониальную границу XIX века между Афганистаном и Пакистаном в качестве официальной.
Этот факт позволяет правительству «Талибана» открыто заявить о своих территориальных притязаниях на пакистанские районы проживания племен, политической поддержкой которых пользуется министр внутренних дел «Талибана» Сираджуддин Хаккани и его «Сеть Хаккани».
По мнению наблюдателей, крепкая дружба Пакистана с Китаем позволит Пекину оказывать влияние в Афганистане.
Эксперты считают, что спокойная реакция Москвы на расширение китайского присутствия в Центральной Азии говорит лишь о том, что Россия готова мириться с большей ролью Пекина в области региональной безопасности, но не обязательно будет сотрудничать для достижения долгосрочных геополитических целей.
Это связано с тем, что общие интересы Китая и России в Афганистане расходятся по таким региональным вопросам, как роль Индии и безопасность Центральной Азии.
«Несмотря на недавнее сотрудничество в регионе, интересы Китая и России в Центральной и Южной Азии разнятся, — отмечают Фишер и Штанцель. — Китай и Россия создают видимость координации, но на практике их различные региональные интересы и особенности устанавливают реальные пределы».
«Китай стремится к экономической интеграции этих регионов в инициативу «Пояс и путь», одновременно сдерживая влияние Индии и устраняя предполагаемые угрозы безопасности для Синьцзян-Уйгурского автономного района», — пишут они.
По их словам, Россия, напротив, хочет сохранить роль главного гаранта безопасности «большого евразийского региона» через возглавляемую Россией Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Более того, Москва хочет найти баланс между долгосрочными отношениями с Индией и выработкой нового подхода к Пакистану.
Под эгидой ОДКБ Россия расширила свое военное присутствие в Центральной Азии, проведя серию совместных учений по противодействию терроризму на границе Таджикистана и Афганистана.
Однако в октябре Таджикская редакция Азаттыка опубликовала журналистское расследование о том, что Китай также расширяет свое военное присутствие посредством строительства базы на востоке Таджикистана, недалеко от границы Таджикистана с Китаем и Афганистаном.
Между тем Россия и Китай на заседаниях Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) согласились с тем, что необходима координация действий всех членов ШОС в отношении Афганистана, находящегося под властью талибов, однако они не объявили о разработке дорожной карты или подробных предложений по совместной работе.
С момента возвращения талибов к власти Пакистан, Россия и Китай проводили переговоры по Афганистану в рамках так называемого процесса «Тройка плюс». В эту группу входят также и Соединенные Штаты.
Ни одна из этих групп официально не признала возглавляемое талибами правительство в Кабуле. Однако Пакистан, Россия и Китай также провели двусторонние встречи с лидерами «Талибана».
Кроме того, Иран официально не признал движение «Талибан». В октябре Тегеран также провел встречу с Россией и официальными лицами соседних с Афганистаном стран, чтобы обсудить геополитику региона и проблемы безопасности. Делегаты «Талибана» не были приглашены на эти переговоры.
Между тем в начале декабря напряженная ситуация на участке ирано-афганской границы переросла в вооруженные столкновения между талибами и иранскими пограничниками.
Иранские государственные СМИ позже заявили, что насильственные действия были результатом «недопонимания» со стороны талибов.
ОБВИНЕНИЕ В АДРЕС ЗАПАДА
Дипломатическая кампания Ирана, направленная на режим талибов, частично заключалась в том, чтобы возложить вину за хаос и гуманитарный кризис в Афганистане на двадцатилетнее присутствие Америки в этой стране.
Президент страны Ибрахим Раиси заявил, что «Иран поддерживает усилия по восстановлению стабильности в Афганистане как соседнее братское государство».
Советник верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи, Али Акбар Велаяти, назвал Афганистан при правлении талибов «частью Оси сопротивления с Ираном в центре», которая включает страны, стремящиеся к «сопротивлению, независимости и свободе».
Но профессор евразийских и иранских исследований в Университете Индианы Джамши Чокси говорит, что такая риторика не соответствует глубокой обеспокоенности многих в Тегеране по поводу «Талибана».
Командующий силами специального назначения «Аль-Кудс» Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Ирана Исмаил Каани в сентябре предупредил иранский парламент, что нельзя допустить, чтобы межконфессиональные разногласия просочились через границу Афганистана.
Каани заявил, что межконфессиональная вражда в прошлом показала: новый режим талибов «не является дружественным для Ирана».
«Революционные лидеры Тегерана периодически даже публично радуются победе талибов, в основном потому, что вывод войск США дал Ирану больше свободы регионе, — говорит Чокси. — Однако возможность превращения Афганистана в глобальный центр подготовки террористов лишает Иран истинного удовлетворения».
«Угроза, которая исходит от Афганистана, вернувшегося под контроль талибов, может также вынудить страну еще в большей мере полагаться на Россию и Китай, что подорвет независимость, столь дорогую многим иранцам», — добавляет Чокси
