Известный казахстанский режиссер Ермек Турсунов поделился своими мыслями о кино:
В том, что происходит в нашей стране с “кином”, в двух словах не расскажешь. Во всяком случае никто плохого не видит. Более того, скажут, что как раз-таки с кинематографом у нас полный порядок! Что фильмов стало много. Что зритель пошел на свое кино. Что у нас появилась целая плеяда новых создателей и актеров. Словом, найдут что сказать. Но это меня не убедит. И вот почему.
Дело в том, людей запутали окончательно. То, что многие сегодня, не задумываясь, по привычке называют “кино”, на самом деле им не является. Попробую объяснить это на простых примерах.
Допустим, в каждой компании найдется человек с хорошим голосом. Друзья это знают и всякий раз, когда компания собирается по тому или иному поводу, человека просят спеть. И человек поет. И всем нравится. А раз такое дело, можно ли назвать этого человека певцом? В каком-то смысле – да. Ведь он поет, а не фокусы показывает. Но означает ли это, что человека нужно немедленно выпускать на большую сцену? На публику?
Вот тут, пожалуй, стоит задуматься.
Дальше.
Мой сосед прекрасно водит автомобиль. У него старенький “Ниссан” и он в нем души не чает, постоянно что-то в нем подкручивает, подмазывает. Любит, одним словом. Как-то раз он подвозил меня в аэропорт, когда я опаздывал. Эту поездочку я запомнил надолго. Мы летели так, что у меня зубы потом ныли: так я их сжимал.
И что? Значит ли это, что мы должны выставить моего соседа представлять Казахстан на ралли Даккар-Париж?
Не уверен: стоит подумать.
В одно время я поработал волонтером в больнице. В качестве санитара. Решил, так сказать, испытать себя. Теперь я умею делать уколы, разбираюсь в лекарствах. Умею бинтовать и накладывать повязки. А раз такое дело, то можно ли назвать меня лекарем? С некоторой натяжкой, наверное, можно? Ведь я помогал лечить больных. Однако ни одному здравомыслящему руководителю больницы не придет в голову поставить меня к операционному столу. Фактически это будет означать должностное преступление. Как так? Это же абсурд. Врачей готовят годами. Тем более хирургов. Перед тем как сделать первую операцию хирург проходит длительную подготовку.
Отсюда вопросы.
С чего вдруг все взяли, что кино – плевое дело? Что киношников не нужно готовить? Что это просто развлечение, сродни хобби, и им может заняться любой? Что это совершенно безобидное занятие?
Люди забыли, что кино – это оружие. А оружие нельзя доверять кому попало. Ошибка хирурга может привести к смерти пациента или к его инвалидности. Ошибка киношника приводит в массовому уничтожению умных зрителей. Ошибка врача может унести одну жизнь. Ошибка киношника выкосит целое поколение.
Вот что говорит по этому поводу Аллен Делон.
“Кино – это занятие для профессионалов. Стыдно видеть как все вдруг захотели стать режиссерами, сценаристами, продюсерами… Вот откуда кризис в кино! В профессию рвутся бесполезные, бездарные люди и дураки к тому же”.
На кино нынче смотрят по-разному. Кто-то смотрит, как на возможность заработать. Кто-то хочет прославиться: не дает покоя мечта детства. А кто-то смотрит, как сутенер на шлюху, которую можно приодеть, подкрасить и подороже продать.
Мало, кто нынче смотрит на кино, как на святое. Как на искусство. При этом искусство ничего не теряет, потому что те, кто смотрит на нее, как на шлюху, сами и являются частью собственного замысла. То есть, опять же – ты есть то, как ты мыслишь и какую себе цель ставишь.
Нынешние киноделы чаще всего даже не понимают, для чего они сюда пришли. Что это как на исповеди. Как в церкви. Как в мечети. Им лишь бы бабла срубить. Они на зрителей, как на мартышек смотрят. Собрать бандерлогов, накидать им бананов и на этом базаре сорвать куш. Вот их цель. Они даже не знают, что кино это – энергия. Которой они должны заполнить души человеческие, а не только карманы свои. Хотя на первый взгляд все выглядит одинаково: тот же экран, тот же кинозал, та же обстановка, а вот содержание! То, ради чего все и собрались.
Да, инструменты одни и те же, но вот цели! Цели разные. Тот же нож: им можно операцию сделать и человека спасти, а можно его зарезать в подворотне и карманы выпотрошить.
Отечественный кинематограф переживает нынче непростые времена. Смотреть по большому счету нечего. Как же оно так произошло?
История кино Казахстана последних десятилетий запомнится многими позорными страницами. Упадок шел по наклонной. В этом смысле первым приходит на память совершенно постыдный сериал о Назарбаеве. О его выдающейся судьбе, провидческой роли и т.д. Все эти фильмы, начиная с первого – “Небо моего детства” (киношники называют его между собой “Мне бы твое детство”) и до последующих “Путь лидера” (“Жуть лидера” , “Муть лидера” — соответственно), трудно назвать “кином”. Это – агитка. Проще говоря, – плакат.
Вообще должен заметить, что Семья вдоволь потешилась на киношной ниве. Не только сам отец любовался воплощением собственного образа на экране, но и остальные члены Семьи были не прочь “прикоснуться к доброму вечному”. Все эти “Томирисы”, “Дороги к матери”… Это все из той же темы. Помнится, даже сам Оливер Стоун наведывался к нам, так сказать, “отобразить”. Вначале он, правда, размялся на Путине, а потом уже приехал к нам. Надо полагать, дошлифовывать мастерство летописца…
Удивительного в этом мало. Придворные режиссеры жили при всех режимах. Это такая особая каста приближенных к Главном столу. Их творчество что-то вроде “обслуживания номеров”. Это такие режиссеры-официанты. Понять их можно: “чаевые” там весьма неплохие.
Далее следует линейка исторических картин. Тоже громко, тоже пафосно, тоже дорого-богато, и тоже бессмысленно. К кино это имеет такое же отношение, как золото к золотарю. По идее, конечно, задумки были интересные, да вот исполнить доверили не тем. И не так. Как всегда: кто-то чей-то родственник, кто-то чей-то фаворит…
В итоге, в стране у нас появился новый вид кинотворчества, который я называю киноложеством. Ну, захотелось людям культуры, кто им запретит? Вот они и ходили по-маленькому в культуру. Иногда по-большому.
В результате в общественном сознании закрепилась примитивная установка: кино – это легко. Это когда досуг может стать профессией. Это когда можно превратить развлекуху в промысел.
И наступило время профессиональных дилетантов. Время торжества посредственности. А что? Если власти можно, почему остальным нельзя? И повалил в кино весь цыганский табор. Певцы, плясуны, циркачи с медведями на велосипедах, клоуны, бывшие квнщики… Всех их я называю первопроходимцами. Объединяет их общее желание сразу сдвинуть гору, хотя они еще не таскали камни. И попробуй им что-либо доказать. Сразу агрессивный напор в ответку – вон сколько мы наснимали и бабла нарубили! Зритель на нас пошел!
Но давайте вначале хотя бы поймем, что это за зритель? Что с ним стало?
Этому несчастному зрителю 30 лет планомерно делали лоботомию, постепенно уничтожая образование и культуру. Ему напрочь вырезали все вкусовые рецепторы, способность чувствовать и различать. Теперь он смотрит, но не видит. Слушает, но не слышит. Его разучили думать, считывать смыслы, сунули в руки поп-корн с пепси-колой и превратили в жвачное животное. Теперь ему не нужно ничего, кроме развлечений. В кино нынче ходят “чисто поржать”. Фильмы с серьезной смысловой нагрузкой никому не нужны. Зритель стал ручным и безопасным: он не умеет отличать настоящее от фальши. Подлинник от подделки.
К тому же кинопрокат сейчас в частных руках и некоторые прокатчики уже сами начали производить фильмы. Как вам, к примеру, названия? Еще пару лет назад выходили, помнится, картины: “Не египте мне мозги”, “Жена не стена”, “Аташка на хайпе”… Теперь их сменили “Бишарашки”, “Казахи против пришельцев”, “Агашки по вызову”. То есть оболванивание населения поставлено на конвейерную основу. И никому до этого нет дела.
Поэтому сменились и критерии. Успех фильма нынче определяют количеством денег, которые он принес. Касса стала главным показателем. Она подменила собой суть картины. Выходит, кино стали делать ради денег. Выходит, стало совершенно необязательным условием то, что кино должен снимать художник. Мыслитель. Получается, нынче кино может снимать умелый продавец. Знаток законов рынка. Торгаш, одним словом. Поэтому, видимо, в последнее время в киношной среде развелось так много лавочников.
В этой связи мне на память приходит один эпизод.
Как-то я пришел к Георгию Николаевичу Данелия в его квартиру на Чистопрудном. Мы договаривались. Он открыл дверь, провел в кабинет и попросил подождать: у него брали интервью. Миловидная журналистка, слегка волнуясь, то и дело начинала вопрос со слов :”Вот вы как режиссер что думаете…”, “С точки зрения режиссера, что вы скажете…”, “Вы режиссер таких знаковых фильмов, как…”
Я видел, что Георгия Николаевича такая постановка вопросов слегка напрягает. Наконец, он не выдержал и прервал:
— Прошу вас, не называйте вы меня режиссером.
— А как вас называть?
— Скажем так, я – человек, имеющий отношение к кино.
— А кто тогда режиссер? – удивилась журналистка.
— Режиссер – это Феллини. Это – Куросава. Это – Висконти…
Сегодня, когда толпы малообразованных новоделов без тени сомнений представляют себя режиссерами, актерами, продюсерами и сценаристами, я вспоминаю дорогого Гиечку (так его называли за глаза те, кто его любил). Вспоминаю с горечью и сожалением. И пониманием, что таких больше не будет. Следовательно, и кина такого больше не будет. Эти люди ушли и унесли с собой то самое. Главное! Состояние людей, имеющих отношение к кино.
Что сейчас?
Если сравнивать, то я могу сказать, что “кина” в Казахстане больше нет. Его убили. То, что тоннами выплескивается на экраны, это не кино. И здесь, помимо зрителей, мне не менее жаль наших известных артистов. Они замелькали в непотребных сериалах. Их талантами и актерской харизмой бездарные авторы пытаются заткнуть зияющие дыры в своих беспомощных поделках. Это не спасает. В итоге артисты в сериалах сами становятся со временем как мыло.
Хуже того, выяснилось, в кино недостаточно лишь одного профильного образования. Нужно еще кое-что от самого человека. Что-то такое, чему не учат в институтах, зато доподлинно преподают в жизни.
Нынче много таких, у кого разница между халтурой и творчеством не так заметна. На мой взгляд графоманство в литературе и халтура в кино это близнецы-братья. И вот всем этим халтурщикам мне иногда хочется сказать: ребята, ну хоть какой-то нравственный минимум вы обязаны соблюдать. Какую-то гигиеническую малость. Я понимаю, что человек должен стремиться к материальной самостоятельности и благополучию, это правильное стремление. Но есть вещи более важные — надо понимать, что продаешь. Ну нельзя в фуфле сниматься, нельзя фуфло ставить.
Сегодня в кино кормится разная публика. Есть в кино свои торгаши и свои нэпманы. Есть купцы и есть коммерсанты. Есть честные ремесленники и есть художники. Самая малая часть от общего числа. И есть среди этих художников – тоже весьма разных – Мастера. Вот таких вообще по пальцам. Это – золотой фонд. Они производят смыслы. Единицы. А их и не может быть много. И что печально: при жизни их не особо замечают. Их отсутствие ощущают лишь после их ухода. Как уход того же Данелия. Остались ли такие у нас? Назовите хоть одного?
Я не могу никого назвать.
Вот вам и итог.
Говорят – кино отражает время. У нас произошло так, что время и его нравы отразились в нашем кино. Если оно так и будет продолжаться, то в итоге мы рискуем остаться без отрасли. Это будут джунгли: дикие, непроходимые и весьма опасные.
На что в первую очередь следует обратить внимание в такой непростой ситуации? Я бы заострил внимание на нескольких.
Первое. Киностудия “Казахфильм” превратилась в зону строгого режима. По кругу камеры, проволока, у входа вохра. Атмосфера нынче там тяжелая. Явно не творческая. Руководство полностью воплотило в реальность свои страхи и фобии– что в конечном счете не сильно способствует единению творческих сил. Согласитесь, делить киношников на “своих и чужих” – дело бесперспективное.
Второе. Госцентр (ГЦПНК) со своей задачей не справился. Он так и не стал тем спасительным звеном между кинопроизводителями и зрителем, каким он должен был стать по идее. Причин тому множество. О них нужно говорить отдельно и обстоятельно.
Взять хотя бы чехарду с питчингами. Во что это превратилось, все прекрасно видят. Не видят только те, кого это непосредственно касается и кто это должен в конце концов решать. Просто даже сам состав членов экспертного совета вызывает недоумение. Кто их выбирал? Кто назначал? С чьего согласия и ведома? Только два-три человека не вызывают вопросов. Остальные…
Третье. Дом кино. Это сакральное здание. Карашанырак киношников. Он стоит который год, разрушенный и пустой. Государство должно его отреставрировать, потому что это здание ему и принадлежит.
И, наконец, четвертое.
Чтобы системно подойти к решению накопившихся проблем в кинематографе страны, я бы всерьез задумался над созданием Агентства по кинематографии на правах отдельного министерства. Со всеми полномочиями и возможностями. С контролем над учебными заведениями, что готовят специалистов для кино. Тогда еще можно будет как-то наладить процесс. И первым делом надо восстанавливать отечественный кинопрокат. Надо, чтоб отечественный зритель мог смотреть отечественное кино. Частник в этом не заинтересован.
Конечно, процесс этот долгий и трудоемкий. Сегодня в КЗ примерно 400 кинозалов. Для сравнения – в 1985 году их было 12 тысяч. Если задаться целью хотя бы вернуться к прежней цифре, придется пройти долгий путь. С другой стороны, если все пустить на самотек – как оно сейчас и происходит – “кина” вообще не будет. Будет сплошной диснейленд.
А это уже зависит от политической воли руководства страны. Захотят исправить ситуацию, можно будет на что-то надеяться. Не захотят, тогда будем как бишарашки смотреть “Бишарашки”.
