Известный казахстанский политолог Талгат Мамырайымов поделился своим видением, исходя из складывающейся геополитической ситуации и тенденций в мировой политике. Ниже полный текст публикации:
В этом материале я пытаюсь без эмоций и предубеждений показать, что есть достаточно большая вероятность распада Казахстана на части в ближайшие 10-15 лет. Конечно, крайне неприятно говорить об этих вещах, о возможном развале Родины. Однако, как ученый, в анализе я не могу полагаться на свои чувства и разные идеологические предпочтения.
Каким бы тяжелым ни был вопрос, нужно стараться дать на него откровенный, беспристрастный ответ. Но в нашем социуме к «плохим» словам относятся крайне негативно, убаюкивая себя «красивыми» словами самовосхваления, пиар доказательствами перед всем миром своей «исключительности». Судя по всему, это один из видов психологической защиты – уход от тяжелой реальности в свой внутренний идеальный образ «благополучности» и «стабильности».
Тем не менее, люди имеют право загодя знать о рисках, которые могут перевернуть их привычный уклад жизни. А не узнавать об этом постфактум из скудной «разрешенной» информации официальных СМИ, после начала трагических событий. Тем более, что с каждым днем ухудшается положение России на мировой политической шахматной доске. Более того, некоторые эксперты не исключают развала Российской Федерации в ближайшие несколько лет. Очевидно, что вслед за максимальным ослаблением России тяжелые времена настанут и для Казахстана, ибо наши правящие режимы, экономико-политические элиты и экономики тесно связаны друг с другом. Кроме того, разваливающаяся Россия может стать источником разных террористических угроз для сопредельных стран, особенно для северных областей Казахстана.
Отдельные аналитики считают, что Запад умышленно затягивает тотальное поражение России в Украине, чтобы совпали все инструменты – военные, политические и экономические – для распада Российской Федерации. Иначе говоря, данный процесс является вопросом времени, который российское руководство вряд ли способно избежать. Итоги мятежа Пригожина во всей красе показали слабость и недееспособность Кремля в деле предупреждения таких угроз. С другой стороны, Западу не выгоден распад России на ряд нестабильных государств, обладающих российским ядерным оружием. Тем более, если часть российского ядерного оружия окажется в руках таких людей, как, допустим, Р. Кадыров. Такой сценарий весьма опасен для всего мира.
Раньше Россия, по сути, обеспечивала стратегическую стабильность и безопасность Казахстана. Январские события прошлого года показали, какие у нашей страны слабые силовые структуры, в том числе не способные без массового насилия разгонять даже разъяренную толпу. Тогда, видимо, в основном присутствие в стране контингента ОДКБ удержало одну часть элиты от продолжения кровавых столкновений. А что будет, если, к примеру, после развала России какой-нибудь сильный в военном плане противник атакует Казахстан? Нечто вроде ЧВК Вагнер, либо какого-нибудь отряда Талибана, Исламского государства. В начале этого года сообщалось, что Исламское государство (ИГ) расширяет свое присутствие и деятельность в Афганистане. В мае американские эксперты писали об активизации афганской антиталибской оппозиции — Фронта национального сопротивления (ФНС).
Другими словами, вполне возможно, что в ближайшие годы в Афганистане ухудшится военная ситуация, которая в числе прочего может привести и к перенесению этого конфликта в постсоветскую Центральную Азию. В таком случае территория Казахстана вряд ли сможет остаться в стороне от притязаний разных экстремистов из Афганистана. Справится ли наша армия своими силами с этим вызовом – без отсутствующей российской военной помощи? Собственно говоря, думается, что до этого времени стабильность всей Центральной Азии обеспечивалась Москвой. Взять, например, приграничные конфликты Кыргызстана и Таджикистана. Они бы давно переросли в полномасштабную войну во всем регионе, если бы не вмешательство Москвы.
После заката могущества России только Китай сможет попытаться обеспечивать стабильность в нашем регионе. Однако Китай, как гегемон, не популярен в наших социумах и элитах. Поэтому, вероятно, даже после прибытия в регион крупного китайского воинского контингента гипотетические боевые действия «экстремистов» у нас не затихнут. Таким образом, нельзя исключать, что после развала, либо существенного ослабления России Казахстану нужно будет самому решать вопросы обеспечения своей национальной безопасности. Но это невозможно сделать без осознанного содействия народа, то есть без его гражданского участия. Казахстанские слабые государственные и политические институты не способны полноценно контролировать и осваивать большую территорию Казахстана. Да и для этого недостаточно не просто качественных человеческих кадров, а вообще — населения. Поэтому гражданское участие казахстанцев сейчас является для Казахстана – главной силой.
Между тем среди нашего народа давно укоренилось сильное отчуждение к власти, как к некоему обособленному аппарату, системе «блатных», не относящихся к народу людей. Вдобавок из-за умышленной, с подачи властей, деполитизации населения мы уже сейчас имеем дело не с «гражданинами», а с простыми мещанами-временщиками, либо «мародерами» из разъяренной толпы. Одним словом, подавляющее большинство казахстанцев, по всей видимости, не способны и не готовы созидать в интересах общества, заниматься не коррупционным обустройством государства, общества. Они относятся больше потребительски к стране своего проживания, и, скорее всего, не готовы в случае необходимости пожертвовать своими жизнями ради безопасности и независимости Казахстана. В ряде статей я показал, что в Казахстане есть большие проблемы с моралью, в том числе во всех силовых и чиновничьих структурах. А что такое армия и чиновники с низким уровнем морали? Они в таком случае напоминают бандитов, готовых за хорошие барыши сдать и Родину, и всё остальное.
В свое время, при Н. Назарбаеве, наши власти, можно сказать, особо не занимались обеспечением военной безопасности Казахстана, по-видимому, рассчитывая в этом деле на Россию. Теперь, следуя данной логике, возможно, настала очередь Китая – стать «крышей безопасности» для Казахстана. К слову, в январе прошлого года Китай готов был отправить свой воинский контингент для подавления беспорядков в Казахстане. Но этот вариант был исключен ввиду отсутствия соответствующей правовой базы. Наверное, создание такой базы не за горами. В этой связи, может быть, не случайно весной посол Китая во Франции Лу Шай заявил, что страны бывшего СССР «не имеют эффективного статуса в международном праве, потому что нет международного соглашения, которое придало бы конкретную форму их статусу суверенных стран».
Хотя Бейджин затем открестился от этих слов Лу Шая, назвав их его личным мнением, не отражающим официальную позицию Китая. Но, как бы то ни было, остались большие вопросы насчет истинного отношения Китая к суверенитету постсоветских стран, за исключением России. Да и разные «братания» наверху, в информационном пространстве Си Цзиньпина с Путиным усиливают эту настороженность в отношении Китая. Среди прочего Бейджин озабочен развитием западных территорий Китая. Центральная Азия рассматривается Бейджином как один из инструментов (источник различных ресурсов, рынок сбыта товаров западных провинций) по развитию китайского запада. И самое главное для КНР — Центральная Азия как транзитный хаб на маршруте Китай-Европа-Ближний Восток-Китай. Учитывая все эти факторы, Бейджин сейчас расширяет свое политическое влияние на правящие элиты Центральной Азии.
Нельзя исключать, что в скором времени для защиты интересов своих активов, присутствия в странах Центральной Азии китайских граждан, бизнесменов Бейджин начнет выдвигать политические требования в первую очередь в новых экономических контрактах, кредитах. При этом эти требования-условия, скорее всего, будут скрыты от огласки, как и пункты предыдущих соглашений. Китай уже давно использует кредитование в своих политических и экономических целях. Исследователи К. Требеш, С. Хорн и К. Рейнхарт пришли к выводу, что «Китай предоставляет кредиты не ради финансовой доходности — его интересуют доступ к сырью и геополитическое влияние». Китайские кредиты зачастую идут на оплату работ китайских же компаний, поставляющих технику и рабочую силу.
При таком раскладе территория Центральной Азии может постепенно включаться в состав Китая – для увеличения бонусов остальной китайской территории, снижения издержек на фоне экономических проблем внутри КНР. Да и так Бейджину будет проще осваивать западный (в географическом плане) геополитический вектор, который после войны в Украине стал очень и очень перспективным. То, что Бейджин готов в данном процессе прибегать к силе, косвенно показывает строительство им лагерей «по перевоспитанию» в Синьцзяне. Или возьмем проблемный вопрос трансграничных рек – Китай ведь волюнтаристски игнорирует интересы Казахстана в данном случае. Короче, Бейджин стал активно, в том числе с помощью «силы», осваивать свои западные территории.
Российский независимый экономист Олег Ицхоки, профессор Калифорнийского университета недавно в интервью Форбс развенчал миф о якобы первоклассной экономической мощи Китая: «Надо понимать при этом, что если мы будем смотреть на ВВП на душу населения, то Китай по-прежнему примерно в 4-5 раз беднее, чем западные страны. И в этом смысле Китай — это очень большая страна, в ней очень большое население, но уровней благосостояния, которые есть на Западе, он по-прежнему не достиг. Остается открытым вопросом, можно ли достигнуть таких уровней благосостояния без институциональных реформ и сможет ли Китай вообще пройти этот путь. Если, например, раньше прогнозы, что Китай обгонит США, казались неизбежными, то сейчас все эти прогнозы сдвинулись как минимум на десять лет вперед. Сейчас мы видим, что в Китае тоже происходит уход от экономической эффективности, падение темпов экономического роста — это связано с тем, что они переходят к авторитарному режиму и, значит, вопросы эффективности экономики уходят на второй план».
Тем самым сегодня агрессивная геополитическая и геоэкономическая экспансия может стать спасительным кругом для правящего режима Китая. Кстати, в стратегии «Одного пояса, одного пути», по данным экологов, нет ни одного пункта касательно совместного взаимовыгодного, рационального использования ресурсов трансграничных рек. Вообще в рамках «Пояса и Пути» на поверку нет единой экологической стратегии, что открывает Китаю дорогу в нанесении неумышленного экологического урона странам-участницам проекта. Между прочим, известный китайский экономист Ху Аньган под «ядром» Экономического пояса Шелкового пути понимает Китай и пять стран Центральной Азии. Иными словами, для Бейджина мы – нечто вроде «внутреннего» двора. В этой связи напомним, что этносы Синьцзяна, за исключением ханьцев, китайцы называют шаошу миньцзу, то есть малыми народностями КНР…
