Интервью Касым-Жомарта Токаева газете «Egemen Qazaqstan» не обошлось без «староказахстанских» идеологических клише, когда все государственные и околовластные СМИ (включая и подконтрольный Акорде сегмент социальных сетей) начали, как по команде, в одночасье и взахлеб восхищаться ответами президента, выражая исключительно поддержку. Об этом пишет Амиржан Косанов:
Остановлюсь на некоторых, на мой взгляд, определяющих моментах.
По экономической политике. Подтвердился мой давнишний тезис о том, что экономический блок администрации президента — ее «ахиллесова пята», самое слабое место. Ибо, кроме общих и ни к чему не обязывающих фраз о «создании новой экономической политики», конкретных предложений, адекватного креатива в экономической сфере от власти нет. Нет и согласия в разношерстном экономическом блоке, где сосредоточены интересы многих кланов: как говорится, «когда в друзьях согласия нет, на лад их дело не пойдет, и выйдет из него не дело, только мука». Нет политической воли ни у президента, ни у правительства для непопулярных, но столь необходимых, для оздоровления экономики, мер.
Из-за этих – бюрократических и политических – причин у нас до сих пор не восторжествовали такие ценности свободного рынка, как диверсификация и деолигархизация. Первой препятствуют сырьевые монстры, а вторая, олигополия, как была, так и осталась, только вывески сменились.
Похоже, именно олигополия — главная причина того, что обсуждение этих проблем и принятие по ним соответствующих решений до сих пор не состоялось, и постоянно откладывается. Но дальше-то откладывать некуда: время и экономика не терпят.
Не исключено, что на анонсированном расширенном заседании правительства с участием президента мы станем свидетелями не только тяжелого разговора (мне кажется, что и самому президенту надоело затягивание важнейших экономических решений), но и соответствующих кадровых решений. Не зря Токаев сказал: «Инструментов у правительства хватает. С его стороны требуется продуманная стратегия действий и, конечно, воля для успешного решения поставленных задач. Правительство просило предоставить ему самостоятельность и дополнительные полномочия – оно их получило. Но надо понимать, что и спрос теперь будет особый». Мяч, как говорится, на стороне правительства. Хотя, такой шаг может быть и тактической уловкой со стороны администрации президента: мол, теперь за все отвечает кабмин, а не мы.
Тем временем, ситуация становится все более тревожной. Обещанного экономического прорыва в Новом Казахстане не получилось. Средства Нацфонда бессовестно разбазариваются правительством для латания им же созданных бюджетных дыр. Золотые резервы государства съежились на 20 процентов по сравнению с прошлым годом (никто не объясняет причину столь резкого сокращения, дело явно в не цене на золото…).
Экономические эксперты с тревогой говорят о растущем госдолге, который увеличился почти до 30 трлн тенге, и на его обслуживание уходит все больше средств из республиканского бюджета. Если в 2021-м их нужно было меньше триллиона тенге, то за 2023-ий понадобится уже 1,8 трлн (то есть почти двойной рост за два года), а на 2024-м запланировано более 2 трлн. Привела к этому нерациональная политика заимствований.
Самое важное – граждане не почувствовали на себе повышения реальных доходов и улучшения уровня жизни (для чего собственно, люди и придумали такую науку, как экономика). Очередной резкий скачок цен сразу же после Нового года — тому свидетельство.
Несмотря на принятые частичные меры по социальной поддержке населения (они расписаны в ответах президента), общество переживает сложные времена.
Я вижу три причины такого положения: банальный дефицит бюджетных средств; правительство заигралось в никчемное и опасное экспериментаторство; и примитивный популизм, когда кабинет министров в ущерб логике экономического развития идет на поводу у не всегда экономически оправданных запросов и хайпов отдельных групп.
По международной повестке особых замечаний нет. Хотя смущает одно: в интервью особые места отведены двум могущественным соседям — России и Китаю, а такие важные партнеры, как ЕС, США и Центрально-Азиатский регион почему-то не удостоились такой чести.
Заострю внимание на ходе политических реформ. По словам президента, с 2019 года он взял курс «на демократизацию политической системы, либерализацию общественной жизни, демонополизацию экономики», а в 2023 году, «мы подошли к завершению основных политических реформ». Такое ощущение, что косметическими изменениями в общественные законы, допуском в парламент подконтрольной парламентской квазиоппозиции и выборностью акимов сел и районов политические реформы и ограничились. А как же быть с изменениями выборного законодательства, которые должны были обеспечить независимость избирательных комиссий всех уровней, регистрацию оппозиционных партий и допуск их к выборам, а также отменить политическую ценуру СМИ?
Однако, сначала конституционный референдум в июне 2022 года, потом, в этом же году, досрочные президентские выборы и досрочные парламентские выборы в марте 2023 года, несмотря на демократические заверения Акорды, по-своему укрепили президентскую власть, а парламент остался все так же полностью подконтрольным президенту.
Несомненно, ключевым моментом интервью стало признание Токаевым (пусть и задним числом) «двоевластия» в руководстве страны. Возможно, ради этих абзацев, намекающих, уже почти прямо, на роль Назарбаева в организации январского мятежа, глава государства и затеял это интервью. Об этих опасностях я же писал еще до Кантара.
Определенные точки над «i» Токаевым расставлены. Но опять же — не все! Ибо по-прежнему из уст президента еще звучат дифирамбы в адрес Назарбаева, руководителя, который привел страну к тотальному краху во всех сферах ее жизни, включая и Жанаозен, и Кантар.
Предполагаю, что такие неуместные в сложившейся ситуации реверансы исходят не столько от желания Токаева быть максимально объективным, сколько от неких, не афишируемых обязательств второго президента перед Назарбаевым, данных им экс-елбасы еще в начале 2019 года.
Видимо, именно по этой причине красной нитью по всему интервью проходит какая-то… недосказанность.
Хотя, чему удивляться? Недосказанность, как морально-психологический и политический фактор, присутствует и в общей практике нынешней казахстанской власти, робко принимающей ответственные решения, и во всей государственной политике Нового Казахстана…
