Таджикистан уже вложил миллиарды долларов в проект Рогунской ГЭС, который, как он надеется, когда-нибудь удвоит производство энергии в стране. Но тот момент, когда это наконец случится, ещё очень далеко, а текущие затраты затрут, а города и сёла часто оказываются в блэкауте, пишет Крис Риклтон.
В Таджикистане серьёзный энергодефицит. Миллионы граждан живут без электричества или его дают лишь на несколько часов в день, особенно в холодные месяцы.
Именно поэтому Рогунская ГЭС является важным элементом системы энергетической безопасности страны. Причем не только в Таджикистане, но и в соседних странах, испытывающих нехватку электроэнергии: потенциальные потребители таджикской энергии – это Узбекистан, Афганистан и Пакистан.
Таджикский режим уже потратил несколько миллиардов долларов на строительство гигантской Рогунской плотины. Однако проект требует еще вложений, и он слишком велик, чтобы провалиться.
На фоне растущих затрат и давних вопросов об экологическом и социальном воздействии критики проекта утверждают, что колоссальные размеры Рогунской ГЭС не позволят ей быть устойчивой.
Таджикистан не одинок в своем стремлении получить 3 600 мегаватт установленной мощности Рогунской ГЭС. На неё рассчитывают и соседи, поэтому на карту поставлено очень многое.
И это без учета ответа на вопрос, является ли крупномасштабная гидроэнергетика разумным направлением для региона, где изменение климата приведет к дальнейшему таянию ледников, питающих реки.
Но в то время как некоторые соседи Таджикистана по Центральной Азии уже перенаправляют ресурсы на более мелкие проекты солнечной и ветровой энергетики, дабы восполнить дефицит электроэнергии, для Душанбе приоритетом по-прежнему остаются новые и старые крупные гидроэлектростанции.
СПРОС ОПЕРЕЖАЕТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
9 марта делегация совета исполнительных директоров Группы Всемирного банка завершила региональное турне по Центральной Азии. В его рамках состоялись переговоры с главным защитником Рогунской ГЭС – президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном, также делегация посетила частично действующую ГЭС плотины.
В пресс-релизе группы не приводится подробностей переговоров, однако в них «особое внимание уделялось изменению климата через призму взаимосвязи воды и энергии».
Визит состоялся на фоне как негативных, так и позитивных событий для энергетического сектора Таджикистана.
Негативным событием стало массовое и пока необъяснимое отключение электроэнергии 1 марта, которое на несколько часов погрузило во тьму большую часть страны, включая столицу Душанбе.
Источник местного издания «Азия-Плюс» объяснил отключение «аварией» на Норакской ГЭС, в настоящее время обеспечивающей Таджикистану около половины всей электроэнергии.
Другое издание, «Душанбе ТВ», также со ссылкой на источник сообщил о «технической аварии на основных республиканских высоковольтных линиях».
Государственная энергетическая компания «Барки Точик» не дала Таджикской редакции Азаттыка никаких комментариев.
4 марта, всего через несколько дней после инцидента был уволен заместитель министра энергетики и водных ресурсов Сорбон Холмухаммадзода. В постановлении правительства говорится, что он займет новую должность, хотя неясно, какую именно.
Более обнадеживающей была новость, опубликованная Всемирным банком в прошлом месяце и подтвержденная талибами на прошлой неделе, о том, что важный афганский этап CASA-1000 – регионального энергетического проекта для четырех стран, в котором Таджикистан должен сыграть роль главного поставщика, – возобновляет работу.
Проект CASA-1000 был де-факто приостановлен после возвращения талибов к власти в Афганистане в 2021 году, но Всемирный банк объявил, что продолжит финансирование строительства опор и других объектов инфраструктуры на афганском участке «ограждённым образом», чтобы обеспечить дистанцию от исламистского правительства, которое ещё не получило международного признания.
Когда CASA-1000 станет реальностью, Таджикистан должен будет передавать 70% из примерно 1,3 гигаватт электроэнергии в афганские и пакистанские сети, испытывающие нехватку энергии, а оставшуюся часть получит Кыргызстан.
Но инфраструктура транспортировки электроэнергии не имеет смысла, если у Таджикистана не будет резервной энергии, которую он мог бы экспортировать.
В условиях более низких, чем обычно, температур, которые наблюдались в Центральной Азии в конце зимы, ежегодный, но теперь уже усугубляющийся дефицит электроэнергии в Таджикистане привел к трагическим последствиям.
За последние недели Таджикская редакция Азаттыка сообщила о многочисленных случаях смерти от угарного газа, в том числе детей, из-за того, что семьи в селах вынуждены топить печки, чтобы пережить морозные ночи.
И если сообщения о том, что отключение электричества в Душанбе связано с аварией на советской Норакской ГЭС, верны, это означает, что прогресс на Рогунской ГЭС, где в настоящее время работают только два из шести блоков мощностью 600 мегаватт, не может наступить достаточно быстро.
СТРОИТЕЛЬСТВО ПРОДОЛЖАЕТСЯ
В декабре Рахмон заявил, что в 2025 году ожидает ввода в эксплуатацию третьего блока Рогунской ГЭС.
Его личная привязанность к проекту очевидна.
В 2016 году, когда началось строительство, во время грандиозной церемонии закладки фундамента он сам забрался в бульдозер и перемещал грунт на строительной площадке.
Некоторые подчинённые давнего лидера Таджикистана даже призывали к тому, чтобы ГЭС носила его имя.
На момент закладки фундамента общая стоимость строительства оценивалась правительством почти в 4 миллиарда долларов.
После длительной задержки строительства во время пандемии коронавируса, согласно последней правительственной оценке, общая стоимость проекта составила 6 миллиардов долларов.
Основным подрядчиком проекта является итальянская компания Webuild (ранее Salini Impregilo).
Но нет чёткой схемы финансирования заключительных этапов строительства объекта, который Душанбе хочет сделать самым высоким в мире – 335 метров.
Когда-то эта честь принадлежала плотине Норак, высота которой составляет 300 метров, но более десяти лет назад ее сместила с пьедестала китайская 305-метровая плотина Цзиньпин-И.
Финансирование Рогунской ГЭС до сих пор осуществлялось за счёт средств государственного бюджета и заёмных средств.
Первые были непропорционально велики для беднейшей страны Центральной Азии и, как сообщается, перевешивали все другие расходы на инфраструктуру.
К займам относится выпуск еврооблигаций на 500 миллионов долларов с доходностью 7,1% в 2017 году, успех которого агентство Reuters назвало «последним свидетельством неугасающей жажды высокодоходных долговых обязательств, даже на пограничных рынках, названных так из-за их бедности и низких кредитных рейтингов».
Таджикистан явно надеется, что остальную часть долга возьмут на себя международные институты.
В этом месяце группа из 17 экологических и правительственных некоммерческих организаций, включая наблюдательную организацию Bankwatch Network, призвала Всемирный банк, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и Европейский инвестиционный банк «пересмотреть» очевидное коллективное обязательство по финансированию Рогунской ГЭС в размере до 600 миллионов долларов США, назвав текущую оценку экологического и социального воздействия проекта (ЕСИА) непригодной для его реализации.
В феврале коалиция назвала Рогун «печальным напоминанием о советской идеологии тотального контроля над природой», указав при этом, что для строительства плотины, которая, по ее словам, может выйти на полную мощность только в 2040 году, придется переселить не менее 46 000 человек.
«Развитие проекта [Рогунской] ГЭС на реке Вахш вызывает большую обеспокоенность из-за огромных социальных и экологических рисков, связанных с ним, не только для Таджикистана, но и для региона в целом», – пишут организации.
Один из бывших критиков Рогунской ГЭС в последние годы стал её осторожным сторонником.
Отчасти это связано с тем, что соседнее государство, расположенное по нижнему течению реки – Узбекистан, испытывающий нехватку воды, с населением около 35 миллионов человек, – при президенте Шавкате Мирзиёеве стал уделять больше внимания улучшению региональных отношений, чем при его покойном авторитарном предшественнике Исламе Каримове.
Но это также связано с тем, что Узбекистан не знает, что ему нужно больше – вода или электричество, а поставки из Таджикистана потенциально могут облегчить одну из этих проблем.
Таджикистан, со своей стороны, начал говорить о других «зелёных технологиях», чтобы восполнить свой дефицит.
Но по сравнению с передовиками региона в области возобновляемых источников энергии – Узбекистаном и Казахстаном, которые также рассматривают возможность использования атомной энергии, – в настоящее время это выглядит не более чем идеей.
На конференции «Эффективная энергетика Таджикистана», прошедшей в октябре в Душанбе, таджикские чиновники заявили, что к 2030 году солнечная и ветровая энергия может внести до 70 мегаватт в энергобаланс Таджикистана.
Однако тогдашний заместитель министра энергетики и водных ресурсов Холмухаммадзода чётко обозначил приоритеты правительства.
«В ближайшие семь лет энергетические [производственные] мощности Таджикистана увеличатся ещё на 4 000 мегаватт электроэнергии за счёт ввода в эксплуатацию Рогунской ГЭС и реконструкции других гидроэлектростанций, таких как Норак, Сарбанд и Кайраккум», – сказал он.
Итак, гидростанция или провал. Или, возможно, и то, и другое.
