Фрагмент из новой книги Славоя Жижека «Христианский атеизм: как стать настоящим материалистом», которая вышла в свет на английском языке в издательстве «Блумсбери» 4 апреля с.г:
Тезис, согласно которому бог является злодеем или глупцом, не только гораздо более радикально, чем утверждение Питера Сингера, что обычные люди злы, но и гораздо более радикален, чем утверждение о том, что бога нет, поскольку оно разрушает изнутри само понятие божественного.
Чтобы прояснить эту процедуру, давайте возьмем пример из другой области. Песня «The Night They Drove Old Dixie Down» (наиболее известна в исполнении Джоан Баэз) представляет собой рассказ от первого лица, повествующий об экономических и социальных трудностях, которые испытал главный герой, бедный белый южанин, в последний год Гражданской войны в США. Песня не про рабство, Конфедерацию или Роберта Э. Ли, она скорее рассказывает историю бедного южанина, у которого нет никаких рабов и который пытается осмыслить смерть своего брата и утрату средств к существованию. По сути, в качестве попытки передать опыт бедного белого человека, сочувствующего делу Юга, но недовольного тем, что вынужден страдать за интересы богатых рабовладельцев, он гораздо более эффективен в разрушении их дела, чем непосредственная аболиционистская критика. И точно так же принятие религиозной веры, но затем демонстрация того, что ее бог зол/глуп, гораздо более эффективно, чем непосредственная атеистическая критика.
В фильме «Дорога в рай» (1991, сценарист и режиссер Майкл Толкин) Мими Роджерс великолепно играет Шэрон, молодую женщину из Лос-Анджелеса, которая днем работает телефонисткой, бесконечно повторяя одни и те же вопросы сидя в маленькой кабинке среди десятков таких же как она, но по ночам она участвует в свингерских оргиях. Не найдя удовлетворения в такой пустой жизни Шэрон становится членом секты, проповедующей скорый конец света и второе пришествие. Превратившись в страстную верующую, она начинает вести новый, благочестивый образ жизни, выходит замуж за Рэнди, одного из своих предыдущих партнеров по свингу, и рожает от него дочь Мэри. Шесть лет спустя, когда Рэнди, теперь тоже истовый христианин, застрелен сумасшедшим, эта бессмысленная катастрофа еще больше убеждает ее и ее дочь в скором приближении Царствия божия.
Шэрон считает, что Бог сказал ей пойти с Мэри в ближайший лагерь в пустыне и подождать там, пока их обоих не заберут на небеса, где они воссоединятся с Рэнди. Фостер, добрый, но неверующий патрульный офицер, заботится о них во время долгого ожидания, когда у них заканчивается еда. Мэри теряет терпение и предлагает матери просто убить себя, чтобы попасть в рай и немедленно присоединиться к Рэнди. Через пару недель Шэрон тоже теряет терпение, решает совершить немыслимое и следует совету Мэри, чтобы прекратить ее страдания; однако, застрелив Мэри, она не может впоследствии покончить с собой, зная, что самоубийц не берут на небеса. Она признается в своем поступке Фостеру, который арестовывает ее и отправляет в местную тюрьму…
Вплоть до этого момента история движется по «реалистическим» линиям, и легко представить возможный «атеистический» финал: одинокая, разуверившаяся Шэрон горько осознает ужас того, что она совершила, и, возможно, будет спасена хорошим полицейским. Однако здесь события принимают совершенно неожиданный поворот: прямо в тюремной камере происходит конец света – буквально во всей наивности, включая плохие спецэффекты. Сначала глубокой ночью появляется Мэри в сопровождении двух ангелов, а затем, рано утром, пока Шэрон сидит в своей камере, вокруг раздается громкий звук трубы, возвещающий о серии сверхъестественных событий – тюремные решетки вылетают, бетонные стены падают и т.д. Сбежав из тюрьмы, Шэрон и Фостер едут в пустыню, где множатся признаки конца света, от пыльных бурь до бегущих за машиной и вокруг нее всадников апокалипсиса. Затем Шэрон и Фостер оба «возносятся», оказываются посреди пейзажа, похожего на чистилище, где Мэри приближается к ним с небес и умоляет Шэрон принять Бога, заявить, что она любит Бога – и просто сделав это, она сможет присоединиться к Мэри и Рэнди на небесах. Фостер, хотя все еще атеист, быстро пользуется этой возможностью, говорит, что любит бога и ему разрешен вход на небеса, но Шэрон отказывается, говоря, что она не может говорить о своей любви к богу, который так жестоко поступил с ее семьей безо всякой на то причины. Когда Мэри спрашивает ее, знает ли она, сколько ей придется находиться в заключении в чистилище, приговоренная быть там одной, Шэрон отвечает: «Навсегда».
Таким образом, сопротивление Шэрон богу, ее отказ признаться в своей любви к нему являются подлинно моральным поступком. Было бы совершенно неправильно считать, что она отвергает ложного бога и что в подлинно христианской версии фильма в конце должен появиться истинный Христос, объявить ее истинно верующей именно потому, что она отказалась заявить, что любит ложного бога. Таким образом, истинное искушение, которому нужно сопротивляться — это заявить о своей любви к богу, который этого не заслуживает, даже если он реален.
Для вульгарного материалиста все это не может не показаться пустым умственным экспериментом; однако для истинного материалиста только так мы действительно отрекаемся от бога – отказываясь от него не только постольку, поскольку он действительно не существует, но даже если он есть. Короче говоря, истинная формула атеизма не «бога не существует», а «бог не только не существует, он еще и глуп, равнодушен, а может быть, и откровенно злой» — если не разрушить саму фикцию бога, то изнутри этой выдумки легко продлить его власть над нами в форме отрицания («Я знаю, что бога нет, но он, тем не менее, является благородной и возвышенной иллюзией»).
Программное заявление Лакана на Х семинаре о том, что «атеист, как воин, как революционер, — это не тот, кто отрицает Бога в его всемогуществе, но тот, кто утверждает себя как не служащий никакому Богу», доводит до конца этот последний жест героини из «Дороги в рай»: даже когда она непосредственно сталкивается с божеством, она отказывается служить ему.
И если бы в последний момент фильма Шэрон обернулась, она бы увидела рядом с собой Христа.
