В Иране на днях с большой помпой и воинскими почестями погребли останки 270 бойцов, погибших в ходе ирано-иракской войны 1980-88 годов. Поисковики обнаружили их на территории Ирака. Иранские военные прокуроры подозревают, что они попали в плен и были похоронены заживо, — следов насильственной смерти на телах обнаружить не удалось. Эти солдаты погибли, когда Тегеран и Багдад были непримиримыми врагами. Сегодня иранский спецназ воюет плечом к плечу с иракскими военными, иранские самолеты поддерживают армию Багдада с воздуха, а иранские генералы планируют наступательные операции вооруженных сил Ирака. Путь двух стран от смертельной вражды до крепкой дружбы проследила Лента.ру.
Земли предков
Еще до нашей эры территория нынешнего Ирака входила в состав сперва Персидского царства, а позже эллинистического государства Селевкидов и монархии Сасанидов. После арабского завоевания в регионе получил распространение шиизм, приверженцами которого стали как персы, так и иракские арабы. Со временем Ирак попал под власть Османской империи.
В 1920 году, после ее распада, Ирак получил независимость под британским мандатом. Следующие полсотни лет две монархии, персидская и иракская, сотрудничали и соперничали одновременно, совместно подавляя курдские мятежи и борясь за влияние в регионе. Все изменилось, когда к власти в Ираке пришла партия БААС, возглавляемая суннитами, а президентом стал Саддам Хусейн. Его правительству по наследству достались пограничные споры, к тому же вскоре в Иракском Курдистане начался мятеж, поддержанный Тегераном. Спустя несколько лет, после Исламской революции, иракские войска вторглись в Иран, — Саддам решил воспользоваться слабостью соседа и взять под контроль богатые нефтяные месторождения. Ирано-иракская война длилась восемь лет. Но, несмотря на значительные человеческие потери с обеих сторон, преуспеть Багдаду в этом конфликте так и не удалось. Вспыхнувшее в 1991 году в Басре восстание иракских шиитов было жестоко подавлено. Все последующие годы суннитский Багдад и шиитский Тегеран официально пытались наладить отношения; в то же время в иранских тренировочных лагерях беженцы-шииты из Ирака проходили боевую подготовку, а в Ираке готовились к новым сражениям политэмигранты из Ирана.
В 2004 году, после падения режима Хусейна отношения двух стран нормализовались. В Ирак из эмиграции вернулись влиятельные шииты, немедленно создавшие свои партии и движения. После того как в стране прошли первые относительно свободные выборы, обнаружилось, что шиитов в Ираке минимум 60 процентов. Их партии завоевали большинство в парламенте и сформировали свое правительство, шииты заняли и большинство офицерских постов в армии. Казалось, Тегеран добился своего: к западу от Ирана появилось дружественное государство — арабское и шиитское одновременно.
Спецназ, беспилотники и авиация
Однако появление на арене «Исламского государства» (ИГ, запрещенная в России террористическая организация) заставило Тегеран забеспокоиться. За прошедшие годы Иран сумел создать себе имидж лидера антиамериканского и антиизраильского сопротивления на Ближнем Востоке, существенно укрепив влияние в арабском мире, но после возникновения агрессивного суннитского халифата эти достижения оказались под ударом. К тому же очевидно, что из ИГ не выйдет спокойного и дружелюбного соседа. Не говоря уже о том, что Иран просто не мог бросить на произвол судьбы иракских единоверцев и шиитские святыни в городах Кербела и Эн-Наджаф. Нужно было спасать режим.
Прямая интервенция повлекла бы за собой массу проблем — от возможных неприятностей на международной арене до гарантированного недовольства суннитов, с которыми нынешнее правительство Ирака отчаянно пытается наладить отношения. Как считает доктор исторических наук, главный сотрудник ИМЭМО Георгий Мирский, в случае иранской интервенции местные сунниты перешли бы на сторону врага: «Если бы Иран направил все свои силы против ИГ, он бы одержал победу. Но в течение 1300 лет персы и арабы живут как кошка с собакой и терпеть друг друга не могут. К тому же не забыта ирано-иракская война: еще живы ветераны и инвалиды, семьи погибших. Невозможно представить, как персидские солдаты маршируют по улицам иракских городов. Если бы иранцы решили ввести войска, танки, артиллерию, ракеты, весь Ирак, даже иракские шииты, восстал бы против них».
В итоге ставку сделали на спецназ, советников и авиацию. В июне 2014 года первые 500 человек из состава спецподразделения «Кодс» Корпуса Стражей Исламской революции прибыли в Ирак, и с тех пор Иран непрерывно наращивает свою группировку на опасных участках. Как правило, иранские спецназовцы действуют под видом добровольцев-ополченцев из шиитской милиции. Как отмечают западные обозреватели, несмотря на то, что иранцы несут потери (причем гибнут не только солдаты, но и высшие чины: 27 декабря 2014 года в Самарре пуля снайпера оборвала жизнь бригадного генерала Хамида Такави), и каждый месяц в Иран отправляются все новые гробы, боевой дух иранских коммандос высок, — им доходчиво разъяснили, что ИГ нужно остановить на дальних рубежах, иначе война придет и на иранскую землю.
Иракское небо бороздят разведывательные беспилотники Исламской республики Mohajer-4 и Abadil-3. Дроны иранцы начали использовать еще во время восьмилетней войны с Ираком, и с тех пор накопили богатый опыт их применения — по оценкам американских аналитиков, больший, чем любая страна мира за исключением США и Израиля. Иранские системы радиоперехвата позволяют слушать переговоры боевиков, F-4 «Фантом» ВВС Исламской республики наносят удары по позициям ИГ, иранские генералы в Багдаде занимаются военным планированием. В общей сложности в Ираке, по подсчетам американцев, воюют до тысячи военных советников и бойцов спецназа. Как заявил иракский премьер Хайдер аль-Абади, именно Иран помог Багдаду оружием и бойцами, когда ИГ развернуло наступление на севере и захватило суннитские провинции. В прессу просочилась информация, что 31 декабря 2014 года Иран и Ирак подписали договор о военном союзе против исламистов.
При этом официальная позиция Тегерана остается неизменной: иранских частей на территории Ирака нет. Но поскольку скрыть факт присутствия иранских бойцов на фронте невозможно, иногда возникает путаница: так, командующий «Кодс» Касем Сулеймани публично заявил, что Иран — единственная страна, которая борется сейчас с ИГ. В то же время Хосейн Амир Абдоллахиян, замминистра иностранных дел, категорически опроверг какое бы то ни было участие Ирана в войне. В результате сложилась парадоксальная ситуация: все знают, что иранские советники и спецназ в Ираке есть, но дипломаты западных стран старательно делают вид, что полностью доверяют официальным заверениям Тегерана о неучастии в конфликте.
Ударная сила
Но ударами с воздуха войны не выигрываются. Необходима пехота, живая сила, которая могла бы удерживать позиции и зачищать города, причем она должна состоять из местных. Проще говоря, вести то, что в западной литературе именуется proxy war — «война по доверенности». Такая сила быстро нашлась — шиитская милиция. Шииты проживают в основном на юге Ирака, где расположены их величайшие святыни. Когда победоносные отряды ИГ разгромили иракские армейские подразделения и начали стремительное наступление на юг, лидер иракских шиитов Али Систани выпустил фетву, призывающую правоверных сражаться за свои дома и святые места.
