Чиновники уверяют, что сельскому хозяйству оказывается беспрецедентная поддержка. А вот сами фермеры заявляют, что порой от такой поддержки хочется волком выть, пишет Сaravan.kz.
Орошаемые земли – они есть, но их нет
Одна из главных проблем казахстанских крестьян – трудности с поливом. Власти Семея полагают, что в Прииртышье проблем с этим нет.
– Дефицита орошаемых земель мы не ощущаем, – заявил руководитель отдела сельского хозяйства Семея Нурлан ШАКАБАЕВ. – Например, мы еще с советских времен сохранили систему орошения на площади в почти 4 тысячи гектаров в Жиеналинском и Достыкском сельских округах. Сейчас мы выделили 945 гектаров крестьянскому хозяйству “Нур” для кормовой базы, оно будет строить откормочную площадку, и соответственно будут орошать эти земли. Также у нас есть 2,5 тысячи свободных земель в Новобаженовском сельском округе недалеко от поймы Иртыша, поэтому, я думаю, дефицита орошаемых земель у нас нет.
Но местные крестьяне уверяют, что у них нет возможности получить необходимое им для орошения количество земель.
– Президент страны поставил четкую задачу – довести количество орошаемых земель в Казахстане до 2 миллионов гектаров. При этом у нас есть только две области, где нет проблем с водой – это Восточно-Казахстанская и Павлодарская, на чьей территории протекает главная водная артерия страны Иртыш.
И именно здесь, начиная от границы с Китаем до границы с Омском, не должно быть ни одного свободного метра, все должно орошаться.
На деле же хорошо, если у нас десятая часть имеет полив, – считает глава крестьянского хозяйства “Муздыбай-1”, депутат маслихата Семея Талгат БАЙМУРИНОВ.
Фермер говорит, что не может получить такой массив земли, где было бы экономически оправданно строить систему полива. Крестьянское хозяйство “Муздыбай-1” является вторым в Восточном Казахстане по производству
картофеля и овощей. При этом КХ ограничено в площади.
Никто не хочет вникать, что массив должен быть не менее 350 га. Только тогда есть экономический смысл тянуть туда линию электропередачи, строить водовод и организовывать орошение.
При меньшей площади такие затраты никогда не окупятся. Поэтому для того, чтобы заняться орошением пустующих земель, в идеале нужен массив площадью 500 га, минимум – 350. Прошу, но ничего не получается, – подчеркнул Талгат Баймуринов.
40 % равно 100 %
С не меньшим оптимизмом чиновники взирают на ситуацию с животноводством. Еще бы, ведь сегодня в эту сферу государство направляет колоссальные деньги.
– На субсидирование животноводства выделено 660 миллионов тенге, – говорит руководитель отдела сельского хозяйства Семея Нурлан Шакабаев. – В том числе эти средства предназначены для закупа племенного маточного поголовья. Сегодня наши крестьяне закупают в основном породы герефорд, казахская белоголовая, ангус.
При этом, по официальной статистике, Семей лишь на 40 процентов обеспечивает себя молоком местного производства.
– Но статистика учитывает только те объемы, которые идут в отчеты перерабатывающей промышленности и молочно-товарных ферм. Но если посчитать, то каждое подсобное хозяйство привозит на продажу в город молоко. Помимо этого, каждая семья шлет его своим детям в город. Ну и, наконец, в каждом жилом квартале Семея сложилась традиция – туда из конкретной деревни подсобные хозяйства привозят на продажу молоко и сметану. Если смотреть на ситуацию с этой точки зрения, то мы обеспечиваем себя молоком на 100 процентов, – полагает глава отдела сельского хозяйства.
Тем не менее крупных животноводческих хозяйств не становится больше. Да и сколько пользы от дворовых торговцев – большой вопрос. Налоги никто из них не платит.
Хорошо, если горожанин купит во дворе молоко, его хотя бы можно прокипятить. А вот сметана или творог термообработке не подлежат. Кто поручится, что такая стихийная торговля гарантирует безопасность продуктов?
– Мы не раз организовывали рейды и совместно с отделом ветеринарии и санэпидемиологами выезжали на точки продажи. У всех сельчан были первичные документы – это ветеринарные справки о благополучии данного хозяйства, – успокоил Нурлан Шакабаев.
Стимул для скотоводов
– Даже в животноводстве все упирается в орошение, – считает Талгат Баймуринов. – Вот сейчас нам предлагают реанимировать традиционное пастбищное животноводство. Но это ерунда! Чтобы сдать бычка на мясо, его таким способом два года надо выращивать. Но когда вы ставите его на интенсивный откорм по технологии, на тот же самый результат уходит всего полгода. И тогда все затраты окупаются.
Почему никто в животноводство не идет? А вы попробуйте сесть на коня и целый день жариться на солнце за 30–50 тысяч тенге.
Зарплату побольше крестьянские хозяйства, которые занимаются отгонным скотоводством, просто не могут себе позволить. Поэтому, в моем понимании, драйвером сельского хозяйства должно быть орошение. Это основа всего. Я овощевод, и мне для севооборота необходимо сеять зерно, люцерну или кукурузу.
Если доведу площадь моих орошаемых земель до 3 тысяч га, то, хочу я или нет, бизнес сам толкнет меня в животноводство. Я вынужден сеять кормовые культуры, неужели я кому-то буду их отдавать?
И с учетом того, что орошение в моем случае окупается за счет овощеводства, я за счет собственных кормов смогу с кем угодно конкурировать по мясу. Но опять все упирается в то, что я не могу получить целый большой участок земли.
Колодец субсидий
В принципе, авторы сельскохозяйственных программ, как и крестьяне, понимают, что животноводство немыслимо без воды. Но они нашли путь, отличный от того, что предлагают сами фермеры.
Для стимулирования именно отгонного скотоводства минсельхоз готов субсидировать бурение колодцев на пастбищах.
– Работа по обводнению пастбищ ведется уже третий год. Вначале это было очень тяжело, потому что крестьяне не верили, что смогут когда-либо реально получить субсидии. А принцип прост: крестьянское хозяйство бурит колодец, 80 процентов стоимости которого потом ему возвращает государство. Мы нашли предприятие, которое дает самую низкую в ВКО цену – 25 000 тенге за каждый метр бурения скважины.
В среднем на отгонах глубина колодцев составляет до 40 метров, соответственно стоимость скважины обходится в 1 миллион тенге, из которых государство возвращает крестьянину 800 тысяч.
Если в 2015 году только три хозяйства бурили колодцы на таких условиях, то в нынешнем уже 55 хозяйств имеют в общей сложности 62 колодца, – поделился успехами руководитель отдела сельского хозяйства Семея.
Пообещали, а потом отменили
Чиновники сетуют, что крестьяне с недоверием отнеслись к субсидиям. И их можно понять. Абсурдный пример, как семейское крестьянское хозяйство понадеялось на государственные субсидии, а потом оказалось в долгах как в шелках, стал уроком для многих.
– Для поддержки крестьянских хозяйств действительно создано немало структур. По одной из таких программ я взял в лизинг передовую европейскую технику. А параллельно на протяжении двух лет потихоньку строил овощехранилище, без которого ни одному овощеводу не выжить. Но я вкладывал в стройку столько денег, сколько у меня оставалось. Но тут запустили госпрограмму “Агробизнес-2020”, которая гарантировала возместить 30 процентов от проектной стоимости овощехранилищ, – рассказывает руководитель КХ “Муздыбай-1”. – Я подсчитал: проектная стоимость хранилища составляет 570 миллионов, государство обещает вернуть в качестве субсидий 30 процентов, а это 135 миллионов. И подумал, если я сейчас задержу платежи за технику и кредиты в банке, но все деньги вложу в хранилище, закончу его строительство за год.
Да, я просрочу платежи, но зато на выходе получу готовое овощехранилище, получу за него 135 миллионов субсидий и закрою свои долги перед финансовыми организациями.
В декабре 2016 года овощехранилище было введено в эксплуатацию. Именно готовность объекта – главный резон для получения субсидирования. Но именно в этот момент условия государственной программы изменили, и субсидии за строительство подобных объектов отменили.
– Да, у меня теперь есть овощехранилище, но и просрочка платежей, кроме того, тогда же выдался неурожайный год, у меня замерзло 80 га картофеля, 70 га моркови, 5 га капусты, – сетует фермер.
Отмененное обещание субсидии автоматически повлекло за собой проблему просроченных платежей за взятые в лизинг агрегаты, что стало второй волной финансового цунами для крестьянского хозяйства.
– Я успел заплатить за технику 40 процентов от ее стоимости. Остаток долга составлял без малого 62 миллиона тенге. После разных процедур мою технику продали в соседнюю область за 30 миллионов тенге. А разницу – оставшиеся 32 миллиона и 15 миллионов НДС – оставили в качестве долга на моем крестьянском хозяйстве. Получается, я выплатил 40 миллионов, должен внести еще 47, а техники у меня нет! Вот такая помощь от государства, – возмущается Талгат Баймуринов.
Кто последний?
Семейский регион граничит с Китаем. А Поднебесная является одним из крупнейших в мире потребителей сельскохозяйственной продукции. Туда поставляют свою продукцию даже столь отдаленные страны, как Бразилия, Аргентина, Германия. Восточный Казахстан же встал в эту очередь совсем недавно, и о результатах говорить пока рано.
– На данный момент в основном наша работа направлена на экспорт мяса в Российскую Федерацию, но также идет работа в этом направлении с КНР, – пояснил руководитель отдела сельского хозяйства Семея. – Китайская сторона неоднократно приезжала в Восточно-Казахстанскую область, но у них есть свои требования. Например, доставка должна быть не живым скотом, а мясом. Для этого необходима шоковая заморозка. Мясокомбинатам нужно соответствовать всем мировым стандартам.
Доморощенных миллионеров, готовых вложить деньги в мясоперерабатывающую промышленность, в Семее не видно.
Что касается зарубежных инвесторов, то иранская компания “Agroportal” вот уже больше трех лет по разным причинам так и не начала строительство обещанного мясокомбината. А будет ли кто-то из местных предпринимателей надеяться на государственные субсидии, чтобы наладить производство и экспорт, после нашумевшей истории с КХ “Муздыбай-1” – вопрос риторический.
