Кирпич хлеба – по 200 тенге. Запасов социальной муки нет – для акиматов это дорого. В магазинах птица только импортная. Водка – российская. Элеваторы закрывают.
Без работы останутся более 30 тысяч человек. Казахстан превращается в зерновой придаток Узбекистана. Это не картинка из апокалипсиса, пишет «Караван».
А вполне реальный прогноз, который может случиться через 3–4 года. Если не наведут наконец порядок на селе и не защитят свой АПК.
В марте произошло невероятное: депутаты мажилиса написали запрос премьеру Аскару Мамину.
Они потребовали ввести зеркальный ответ против Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана, “допускающих меры нетарифного ограничения в торговле мукой с Казахстаном”.
Премьер пообещал.
Невероятность в том, что запрос был сразу от двух партий. Обычно фракции не любят объединяться в таких мелких вопросах. Но тут, видимо, уже допекло. По расчетам, приведенным в письме, мы уже потеряли рынки муки Узбекистана (минус 500 тысяч тонн), Таджикистана (минус 1 миллион тонн) и Кыргызстана (минус 100 тысяч тонн).
– У нас остался один рынок – Афганистан, – рассказывает глава Союза зернопереработчиков РК Евгений Ган. – Традиционные рынки мы потеряли. В Таджикистан продавали 500–600 тысяч тонн – сейчас 50 тысяч. Зато отдаем миллион тонн зерна. В Узбекистан уходит 1,5 миллиона тонн зерна. И почти не продаем муки. Остался Афганистан. Туда идет две трети нашего экспорта. Но на него выходят пакистанские и узбекские мукомолы.
Узбеки перерабатывают наше зерно и продают на юг. Им эта страна поближе, и переработка стоит меньше. Если мы сократим поставки на один миллион, то для нас это будет катастрофа.
Картина получается такой: мы вышли на рынок, окучили его, показали, как надо работать, а теперь нас же оттуда и выдавливают южные соседи. Правда, иногда обгоняя здравый смысл. Те же таджики поставили мельниц больше, чем это нужно. Мы им отдаем больше миллиона тонн зерна. Еще 1,4 миллиона тонн они выращивают сами. Куда уходят излишки? Пока непонятно.
Мука и мир
Вполне может быть, что завтра страны Центральной Азии объявят мучную войну друг другу за то, что соседи не хотят покупать товар, сделанный из казахстанской пшеницы. Сейчас согдийская мука стоит дороже, чем такая же, но в Ферганской области Узбекистана. В основном из-за курсовой разницы между сумом и сомони.
И на всей муке стоит значок – “Из казахстанской пшеницы”. Сюр какой-то.
В феврале минсельхоз РК ввел временный запрет на ввоз в страну картофеля, яблок, хурмы и гранат из Кыргызстана и Узбекистана. За 2018 год и январь – февраль 2019 года наша ветеринарная служба выявила 465 нарушений единых фитосанитарных требований со стороны Кыргызстана. И 59 случаев ввоза продукции, зараженной червецом и картофельной нематодой.
Через неделю в Астану приехал вице-премьер-министр Кыргызстана Жениш Разаков. О чем он говорил с заместителем премьер-министра Казахстана Женисом Касымбеком – неизвестно. Но все запреты сняли за один день!
Кривое зеркало
– Проблема не в том, что мукомолам не помогают, – считает Ган. – Проблема в том, что у нас нет торговой политики. Нет системы продвижения. Нет системы защиты. Нет зеркальных мер. Как-то так сложилось, что в Казахстане стало неприлично торговать. Только в прошлом году был создан департамент по развитию экспорта при МИР.
Проблема мукомолов такая выпуклая, так как это единственная отрасль, которая уверенно говорит об экспорте.
Все другие живут в лучшем случае в пределах Казахстана и думают, как бы выжить. Пока у нас не появилась другая экспортоориентированная отрасль, где гарантированно возникнут те же проблемы, все будут говорить, что это все трудности мукомолов.
Что Казахстан продает за рубеж? Нефть. Газ. Уран. Железную руду. Электричество. Зерно. На все это никак не прицепишь ярлык “Made in Kazakhstan”. И это товары, которые нельзя продать конечному пользователю. На мешок с мукой такую бирку прицепить можно.
Сегодня хлеб – практически единственный товар, который наша страна производит, а не добывает, и который мы уверенно продаем другим.
Бодро работает по развитию экспорта минсельхоз. Но он продвигает мясо. Только в этом году министерство вдруг озадачилось экспортом зерна в Китай. Союз отправил ему перечень предприятий, которые хотят торговать с Поднебесной.
Ой, что будет…
Как все это влияет на рынок внутри страны? Напрямую. Цена на любой товар, тесно связанный с мировым рынком, отражает все, что происходит за границей. И не важно, продаем мы этот товар или покупаем. И чем больше мы продаем, тем больше внутренние цены будут зависеть от внешних.
Пока единственный инструмент, который сдерживает цены на хлеб внутри страны, – меморандумы акиматов и правительства.
Первые заключают договоры на поставку зерна для областей. Столица выделяет деньги. В год на такие запасы уходит 4–6 миллиардов тенге. Например, в 2015 году цена на хлеб в Алматы могла дойти до 90 тенге за буханку. Чтобы сдержать ее, акимат купил зерно на 300 миллионов тенге и передал его мукомолам. Кирпич остался на прежнем уровне – 65 тенге.
А вот зерновики берут на себя социальные расходы только потому, что они покрывают свои убытки за счет экспорта. Сейчас же возникла ситуация, когда фермеры могут массово отказываться от пшеницы.
Около 40 хлебоприемных пунктов в СКО, Акмолинской и Костанайской областях были переданы в руки АО “Инвестиционный фонд Казахстана”. В прошлом году то ли по умыслу, то ли случайно часть этих элеваторов перестала принимать зерно как раз во время сбора урожая. ИФК заморозил их счета.
Фермеры с зерном на руках оказались “подвешены” и были вынуждены отдавать хлеб откупщикам. Лишь бы закрыть свои расходы.
Если такое повторится в этом году, то большая часть небольших хозяйств или разорится, или перейдет на другие культуры – чечевицу, рапс, лен.
В принципе, это уже происходит, но теперь отказ будет лавинообразным, и к нему мы не подготовимся. Тогда баланс нарушится, и крупным холдингам уже невыгодно будет отдавать свое зерно акиматам в полцены. Мука подорожает. Подорожает хлеб. А зерно будет уходить в Узбекистан и Китай.
