Лидеры стран Центральной Азии любят подчеркивать темпы экономического роста как свидетельство своего мудрого правления. И хотя рост ВВП в регионе был впечатляющим в последние годы, эта цифра не отражает всей полноты картины.
ВВП как совокупный показатель общего объема производства не учитывает, насколько сбалансированным было развитие, точнее насколько экономический рост содействовал улучшению условий жизни уязвимых слоев населения, пишет Eurasianet.
Анализ уровня бедности в двух неблагополучных странах региона — Кыргызстане и Таджикистане, где темпы роста с 2000 года составляли в среднем чуть менее 5% и около 7,7% соответственно, подтверждает эту реальность. По данным Азиатского банка развития, в 2017 году почти 30% населения Таджикистана жили за чертой бедности. В Киргизии этот показатель чуть ниже — 25,6%. Для сравнения, Непал, страна со схожей экономической и географической структурой и столь же высокой зависимостью от денежных переводов, имел сопоставимый уровень бедности десять лет назад.
Да, бедность в Кыргызстане и Таджикистане снизилась. По данным Всемирного банка, уровень бедности в 2002-2009 годах в обеих странах снижался в среднем на 7 процентных пунктов ежегодно. Но с 2009 года снижение уровня бедности замедлилось. Согласно расчетам Всемирного банка, с 2009 года уровень бедности практически не изменился в Киргизии, в то время как в Таджикистане было ежегодное снижение всего на 1 процентный пункт.
Так почему же сокращение бедности застопорилось, если обе экономики развиваются довольно быстрыми темпами?
Одна из причин — отсутствие новых рабочих мест и вялый рост заработной платы. Создание новых и качественно лучших рабочих мест является одним из наиболее действенных методов сокращения бедности. У Душанбе и Бишкека это не очень получается: в общей сложности миллионы граждан этих государств вынуждены уезжать на заработки в Россию.
В Таджикистане, несмотря на 7,2% ежегодного экономического роста с 2003 по 2013 год, занятость в тот же период росла только на 2,1% в год. Номинальный рост заработной платы в Кыргызстане резко снизился за последнее десятилетие: согласно официальным данным, рост заработной платы упал с примерно 17% в 2010 году до 4,8% в 2018-м. Даже в реальном выражении (учитывая более низкую инфляцию за последние несколько лет) налицо замедление роста заработной платы.
Одной из причин отсутствия новых рабочих мест (и низких темпов роста заработной платы) в обеих странах является раздутый государственный сектор, который вытесняет формальный частный сектор. В отчете Всемирного банка от 2017 года говорится, что только 13% рабочих мест в Таджикистане приходились на формальный частный сектор. Кроме того, коррупция и неблагоприятная бизнес-среда в обоих государствах являются причиной того, что потенциальные предприниматели сталкиваются с серьезными барьерами при входе на рынок и высокими операционными рисками. Душанбе сосредоточен на строительстве самой высокой плотины в мире. Только беднейшим жителям Таджикистана это не приносит никакой пользы.
