Интервью с оппозиционным режиму Рахмона политиком для Platon.asia провел политолог Талгат Мамырайымов.
В Таджикистане 1 марта пройдут парламентские выборы, которым придается большое значение в преддверии транзита власти Э. Рахмона. Из 63 депутатов Маджлиси намояндагон Маджлиси оли (нижней палаты таджикского парламента) 22 человека будут избраны по партийным спискам, остальные — по одномандатным избирательным округам. В этой связи портал Platon.asia решил взять интервью у Шокирджона Хакимова, первого заместителя председателя Социал-демократической партии Таджикистана, на сегодня единственной зарегистрированной оппозиционной партии в этой центральноазиатской стране, которая примет участие в мартовских выборах в нижнюю палату парламента РТ.
— Шокирджон, вы в числе 5 кандидатов примете участие в предстоящих выборах в Маджлиси намояндагон Маджлиси оли от Социал-демократической партии. Первым делом хотелось бы спросить, почему на эти выборы от вашей партии зарегистрированы только пять кандидатов в депутаты вместо выдвинутых восьми человек? Власть создает препятствия для вашего полноценного участия в выборах, чтобы правящая Народная демократическая партия Таджикистана (НДПТ) не имела никакой конкуренции в избирательном процессе?
— Основная причина заключается в том, что избирательный залог превратили фактически в избирательный ценз. Поскольку кандидаты в депутаты в качестве «проходных» условий, наряду с другими требованиями, должны собирать подписи избирателей и еще платить 600 долларов в качестве избирательного залога. Такие условия не прагматичны и не учитывают неплатежеспособность абсолютного большинства потенциальных кандидатов в депутаты с учетом реалий социально-экономической ситуации страны.
Разумеется, субъекты законодательной инициативы сознательно внесли такие изменения, чтобы максимально создать неравные и неблагоприятные условия для своих политических конкурентов. Но при этом вынужден констатировать, что для правящей партии и их социальных партнеров, особенно других ангажированных партий, никакие трудности не возникают, поскольку такой подход соответствует их корпоративным интересам.
В таких условиях о наличии политической воли, нацеленной на проведение честных, прозрачных и справедливых выборов в соответствии с рекомендациями БДИПЧ ОБСЕ говорить не приходится.
— Как ваша партия на этих парламентских выборах будет отслеживать избирательный процесс, у вас есть свои независимые наблюдатели, которые бы беспристрастно отслеживали работу избирательных участков на местах? Работа независимых наблюдателей очень эффективна, благодаря им, например, в ходе президентских выборов в Казахстане в прошлом году кандидат от оппозиции А. Косанов набрал внушительное количество голосов.
— Ранее наши политические партии имели возможность рекомендовать своих полномочных представителей в Центральную Комиссию по выборам и референдумам, в окружные и участковые избирательные комиссии. С момента принятия и введения в действие внесенных изменений и дополнений, т.е. согласно новой редакции избирательного законодательства, такого права у политических партий теперь нет. Следовательно, контрольные функции политических организаций за избирательным процессом значительно ограничены.
А по поводу роли и значения независимых наблюдателей можно говорит с сожалением после того, как отказались направить своих наблюдателей на эти наши выборы БДИПЧ ОБСЕ из-за игнорирования их рекомендаций уполномоченными органами государственной власти. Эти рекомендации ведь были направлены на признание международных стандартов и их имплементацию.
Тем самым результаты предстоящих выборов не могут быть объективными. Хотя бы потому, что другие международные наблюдатели представляют те региональные организации, страны-учредители которых сами имеют множества проблем, связанных с осуществлением демократических ценностей. А с учетом того, что отечественные СМИ подконтрольны различным правительственным структурам, кроме двух-трех независимых, а абсолютное большинство неправительственных организаций ангажированы, можно констатировать, что легальные механизмы, осуществляющие общественный и независимый контроль за избирательным процессом недостаточны.
А наблюдатели от политических партий не в состоянии охватить все избирательные комиссии как внутри республики, так и за ее пределами. Поэтому, в этом плане невозможно сравнивать политические практики наших государств, хотя имеется много общего, однако существует и разница в политической культуре.
— Осенью этого года в Таджикистане пройдут президентские выборы. Многие эксперты полагают, что на этих выборах начнется транзит власти Э. Рахмона, когда его сын Рустам будет выдвинут кандидатом в президенты? Возможен ли казахстанский вариант транзита в Таджикистане, то есть, что свою власть Рахмон сначала передаст какому-то доверенному человеку, а сам займет какой-то специальный пост, возвышающийся над всеми госорганами?
— Я не представляю транзит власти от Э. Рахмона к его сыну Рустаму или другим родственникам — по многим объективным и субъективным причинам. Тем более невозможно реализовать казахстанский вариант транзита власти в условиях современного Таджикистана.
Единственный вариант передачи власти кому-то зависит от внешних факторов, таких как Россия, Китай, США и их стратегических союзников. Но будет ли достигнут консенсус по этому вопросу с учетом имеющегося конфликта интересов между ними – это трудно предсказать. А если такое случится, то уже подготовлены необходимые политико-правовые условия для этого.
— На Ваш взгляд, будут ли какие-нибудь препятствия этим планам Рахмона со стороны его политических противников, или Москва его поддержит в любом случае? В этом аспекте следует отметить, что сейчас вокруг Афганистана раскручивается новый виток геополитических игр, который может напрямую коснуться и нашего региона и вызвать в нем большие политические изменения.
— Дело в том, что в последние годы зависимость Таджикистана больше не от России, а от Китая существенно выросла. А Китай меньше заинтересован в формировании гражданского общества, укреплении демократических институтов и во всем, что имеет отношение к правам человека и верховенству закона. То, что касается проблем вокруг Афганистана, в том числе геополитических игр, по моему мнению, многие из них имеют искусственный характер и некоторые игроки данного процесса сознательно заинтересованы в обострении угроз и опасностей, якобы исходящих от этой страны.
— Шокирджон, есть ли угроза того, что ИГ, либо другие структуры с территории Афганистана могут серьезно взяться за Таджикистан, тем более в период транзита власти Э. Рахмона? К тому же США ведь могут вывести из Афганистана основную часть своих войск и тогда ситуация в этой стране может резко обостриться. Все-таки в Афганистане проживает значительное количество таджиков, больше, чем даже в Таджикистане.
— По моему глубокому убеждению, кто бы не пришел к власти в Афганистане, первоочередной задачей у них будет консолидация афганского народа и единство власти с учетом сохранения территориальной целостности этой страны. А для достижения данной цели нужны огромные средства и силы.
В таких условиях не считаю, что они будут попытаться экспортировать свои идеологию и ценности в соседние государства, особенно учитывая военную мощь России, западных стран, с учетом их неадекватного отношения ко всему, что связано с политическим исламом, терроризмом и экстремизмом в их различных проявлениях, а также угроз, следующих из распространения незаконного оборота наркотиков в огромных масштабах.
— В этой связи как думаете, возможно ли в ближайшее будущее возвращение ПИВТ в политическую жизнь Таджикистана? Вроде бы у этой партии много сторонников, как внутри, так и снаружи Таджикистана? Шокирджон, вообще в чем главные сегодняшние проблемы таджикской оппозиции, почему мало слышно о ее деятельности?
— Пока власть в Таджикистане не ощущает реальную силу ПИВТ, особенно в военно-политическом отношении, соответственно, не формируется политическая воля по установлении более серьезных отношений к ним. Кроме того, без посреднических услуг внешних факторов, например, ООН, ОБСЕ и некоторых региональных организаций, отдельных влиятельных государств, в ближайшую перспективу не представляется интеграция ПИВТ в реальную политическую жизнь страны.
Главная проблема политической оппозиции в Таджикистане заключается том, что до сих пор власть не осознала разницу между идеологической и политической оппозицией. К тому же власть относится к своим оппонентам по принципу «те, кто не с нами, значить против нас», что свидетельствует о низкой политической культуре. Другим большим фактором, препятствующим эволюции политической системы, являются коррупция, кумовство, профессиональная зависть, цензура и отсутствие гарантий безопасности во всем, что связано с интеллектуальной деятельностью в целом, творческой, в частности, в широком ее понимании.
— Вам, как доктору юридических наук, политологу, наверное, видно, что происходит сейчас в Таджикистане в плане гражданского самосознания, участия. Вообще, есть ли перспектива полноценной демократизации таджикского общества, или это утопия в наших условиях, когда к тому же в сопредельных государствах региона продолжают существовать такие же авторитарные режимы с элементами тоталитаризма?
— В современных реалиях Таджикистана пока не созревает необходимость формирования успешного, эффективного, цивилизованного государства — правящая элита не готова осуществлять серьезные социально – политические преобразования. Очень многое в этом отношении зависит, к сожалению, от международных финансово-кредитных учреждений и международных организаций.
До тех пор, пока граждане вопреки своей воле живут в условиях страха, а репрессивные органы неподконтрольны парламентам и общественным объединениям, трудно представлять, что скоро у нас будет настоящий демократический режим.
Шокирджон, большое спасибо за интересное интервью!
