Эндрю Таггарт — философ-практик из Кремниевой долины. Он дает консультации известным предпринимателям и пишет колонки о смысле жизни. На этот раз его внимание привлекла распространяющаяся тенденция: все чаще успешные предприниматели увлекаются саморазвитием, биохакингом и ищут способы максимально оптимизировать свою жизнь. Почему? Reminder с сокращениями публикует размышления философа:
Джек Дорси (на фото), сооснователь и CEO Twitter и Square, просыпается в 5 утра. Пьет лимонный сок на воде с гималайской розовой солью, принимает ледяную ванну. И медитирует – час утром и час вечером. По выходным он ничего не ест, только пьет воду. Перед сном чередует сухую сауну с ледяной ванной. За качеством его сна следят специальные трекеры.
Дорси вырос в католической семье, но сам далек от религии. Он стоик, биохакер и любитель древней техники медитации – випассаны. Ему 43, он не женат, у него нет детей. Как практикующий философ я каждый день говорю с людьми из мира высоких технологий, финансистами, предпринимателями и венчурными инвесторами о фундаментальных вопросах человеческой жизни.
Мои клиенты — серьезные, честные и мыслящие люди, открытые новому. Они тяготеют к нерелигиозному гуманизму, научному материализму, и готовы ставить эксперименты на себе. Вопреки или благодаря своему успеху, они вдруг стали искать «то, не знаю что». Они не знают, как взять под контроль свое будущее. Нет, они не потеряны, но пока не нашли себя.
В последнее время я замечаю такую тенденцию среди американских мужчин: образованные, энергичные и состоятельные 35-45-летние гетеросексуалы либо остаются одинокими, либо женятся поздно. А когда все же женятся, не спешат обзаводиться оравой детей. Один мой клиент, сооснователь стартапа, провел социологический опрос среди двух десятков друзей из этой возрастной категории и выяснил, что половина из них не женаты, и только у троих есть дети.
По данным американского Бюро переписи населения, в США число женатых мужчин сейчас низко как никогда — 52%. Причем 36% из них – ни разу не были женаты. Детей в семьях тоже меньше: 1,9 ребенка в 2018 году против 2,3 – в 1971-м. И характерно все это не только для США. По данным Euromonitor International, количество традиционных многодетных семей сокращается во всех развитых странах мира. В 2012 году бездетных пар уже стало больше, чем семей с детьми. Такими темпами к 2030 году на одну семью будет приходится менее 0,4 ребенка. Эти цифры перекликаются с распространяющейся в США тенденцией к сохранению свободного статуса: люди в возрасте 18-34 лет все реже состоят в длительных романтических отношениях (Washington Post насчитала таких всего 51%). При этом увеличивается число тех, кто подолгу живет в одиночестве.
Не всегда эту тенденцию можно объяснить материальными причинами типа экономической и финансовой нестабильности. Потому что у мужчин, с которыми имею дело я, нет долгов, зато есть удачные вложения капитала, а доходы исчисляются суммами с шестью и даже семью нулями. Ревнители традиций обычно винят во всем сексуальную революцию, но и они упускают из вида кое-что важное. Автор книг о гендерных проблемах Кей С. Химовиц задает в Wall Street Journal вопрос «куда подевались настоящие мужчины?» и сама же отвечает: сейчас гетеросексуальные мужчины к третьему десятку оказываются в подвешенном состоянии – вроде уже не подростки, но еще и не взрослые. Отсюда характерное равнодушие и ни к чему не обязывающие отношения. Если образованная женщина захочет найти зрелого мужчину, среди 30-летних ей ловить нечего. Так часто говорят мне мои клиентки. При этом молодежь, как недавно отметил The Atlantic, стала заниматься сексом меньше. Так что считать лидеров бизнеса просто плейбоями, не готовыми к ответственности, на мой взгляд, тоже неправильно.
Кажется, разгадка кроется не в экономике и не в сексуальности. У меня есть на этот счет религиозная теория. Мужчины, о которых идет речь, напоминают мне светских монахов. Они переняли у религии форму – аскетизм, самоограничение, строгий образ жизни, но без религиозного содержания. Возможно, перед нами новая версия обета безбрачия.
Философ Чарльз Тейлор предложил в книге «Секулярный век» специальный термин для описания жизни в современном мире – «имманентная структура», то есть внутренний порядок. «Мы начинаем понимать, – пишет он, – что у нашей жизни есть самодостаточный имманентный порядок». Это система самоорганизации, для работы которой не требуются никакие высшие силы. Она зарождается словно сама по себе и развивается по своим собственным внутренним законам.
Эта идея точно передает суть повседневной жизни светских монахов. Их жизнь пронизана рутиной и циклами. Для них привычки определяют содержание человеческого существования. Нет никакого мира, кроме этого, нет никакого другого дня, кроме сегодняшнего, нет никакого «я», вместо него – недолговечное сплетение разума и материи. Рутина, циклы и сознание конечности бытия в совокупности создают самую приземленную обыденность, в которой нет ничего немыслимого и непредсказуемого. Мы все умрем, жизнь коротка, а кроме нее у нас ничего нет. Для светского монаха истинны лишь простые человеческие цели. Больше его ничего не волнует.
Но почему тогда он «монах»? Потому что он – носитель описанного немецким философом и историком Максом Вебером религиозного менталитета, который зародился вместе с современным капитализмом. Речь идет о ведущем направлении протестантизма – кальвинизме. По мнению Вебера, отличительная особенность кальвинизма – неприятие католической модели монашества, которая предполагала удаление от мира. Любой благочестивый кальвинист мог оставаться монахом всю свою жизнь, просто стараясь достичь «аскетического идеала в мирских делах». Аскетизм для кальвиниста – это способ неусыпного рационального самоконтроля. А самоанализ, «постоянное осмысление» – возможность управлять своей волей. Его цель – выполнение своего призвания, «мирской труд», в котором он проявляет свою волю во славу божью. Если его труд приносит плоды, значит, бог к нему милостив.
Светские монахи унаследовали от кальвинизма эту традицию игнорировать все, что выходит за пределы их мира. При этом они живут в мире неопределенности и неоднозначности, они страдают от бесцельности жизни и одиночества. Работа над собой и над окружающей реальностью – вот для них ключ к спасению. На практике это принимает еще более радикальные формы самомониторинга и самоконтроля: холодные обливания, интервальное голодание, отслеживание биомаркеров с целью оптимизации здоровья, тренинги по медитации в коллективных ретритах.
Результат – «организация жизни», «лайфхакинг» в духе известного специалиста по образу жизни Тима Ферриса.
Его философия – это гибрид аскетизма, атеизма и веры в человека. В ее основе – метафизическое убеждение в примате человеческой воли. В книге «Племя наставников» Феррис заявляет: «Вы – творец своей жизни». И если вы владеете искусством оптимизации, вы найдете и научитесь использовать самые эффективные средства для достижения своих целей. Человеческая жизнь по Феррису – это что-то вроде бесконечного чемпионата, в котором мы соревнуемся сами с собой. А его задача – разработать «техники достижения успеха». По правилам этой игры, для саморазвития можно использовать любые приемы из любой традиции в любых вариациях и комбинациях.
Хоть Феррис и считает, что люди несовершенны, самосовершенствование для него похвальная и достижимая цель. Зачем все эти эксперименты с техниками оптимизации жизни? Чтобы оптимизировать себя в соответствии со своим представлениям об успехе. Это самое большее, чего мы можем достичь в стремлении к совершенству. Для Ферриса: «Успех, как бы вы его для себя ни определяли, достижим, если вы отберете подходящие, проверенные в деле принципы и практики». А единственное препятствие на пути к успеху – это недостаток прагматизма: вредные привычки, которые управляют вашими поступками, и необоснованные убеждения, за которые вы держитесь.
Поскольку ваша жизнь определяется выбранной стратегией, вам не нужно стремиться к совершенству во всем. Лучше «найдите свои уникальные сильные стороны и сконцентрируйтесь на выработке полезных привычек для их развития». Мудрость без веры – это умение принимать эффективные решения.
Вы – творец самого себя. Возьмите на вооружение опыт чемпионов продуктивности. Учитесь у них и вырабатывайте свою тактику успеха. Распланируйте все.
Некоторые светские монахи, с которыми я общался, уделяют особое внимание подготовке. Они чувствуют, что впереди их всегда может ожидать что-то неизвестное. Это может быть смерть, климатические изменения, непредсказуемые превратности судьбы и какие-то более абстрактные угрозы.
Другие, в основном выходцы из финансовой сферы, делают упор на опциональность. В мире финансов так называют оценку возможностей для альтернативных инвестиций, которая проводится параллельно с основной инвестицией. Проще говоря, опциональность – это наличие выбора из множества вариантов без обязательства придерживаться одного из них. Чтобы не сожалеть о потерянных возможностях, нужно постоянно открывать для себя новые опции. Есть еще монахи с предпринимательской жилкой; для них важнее всего креативность.
Им по душе знаменитое высказывание Стива Джобса о цели жизни современного человека: «Я хочу оставить хотя бы царапину на Вселенной». Творчество у них ассоциируется с влиянием на мир и способностью оставить что-то после себя. Они хотят создать нечто большее и более долговечное, чем они сами. Они хотят быть как боги.
Последняя категория монахов в миру – это те, для кого успех означает оптимизацию. Они всегда стремятся сделать лучше. Все вокруг и внутри них нуждается в апгрейде. Процесс усовершенствования не заканчивается никогда.
Это еще не все. За стремлением к успеху скрывается нечто большее. Зачем Джеку Дорси духовные практики? Чтобы стать сверхчеловеком? Чтобы избавиться от страданий? Чтобы достичь просветления? Чтобы смирить низменные страсти? Нет. Они нужны ему, чтобы сохранить «ясность», оставаться «в фокусе» и «мыслить адекватно».
Дорси – магистр этого монашеского ордена. Олицетворение кальвинистского самоограничения и самоконтроля, упорного стремления к реализации своей воли и «бездуховной» ориентации на практический опыт повседневной жизни. Все это в его случае работает на успех.
Дорси и подобные ему монахи в миру боятся двух вещей: рабства и потери чистоты. Для этих конструкторов и дизайнеров жизни рабство – это зависимость от обстоятельств, неопределенности и изменчивости. А свобода – состояние, которого достигаешь, упражняясь в аскетизме, чтобы укрепить силу воли и настроить четкий фокус. Не быть рабом, быть свободным — значит, сохранить чистоту. То есть ничем себя не ограничивать, ни от чего не зависеть: ни от обстоятельств, ни от апатии, ни от инерции. Такой вот идеал правильной жизни.
Ясно, что в этой аскетичной модели правильной жизни нет места браку и отцовству. Любая ответственность перед женщиной или детьми приравнивается к рабству. Современная версия обета безбрачия становится залогом успеха. Семейная жизнь – это вечный хаос. Какой здоровый сон, когда у твоего ребенка кашель и температура? Какое самосовершенствование, когда нужно считаться с интересами жены? Светским монахам нужен строгий режим. Если ты такой, тебе лучше быть одному.
