На Украине запустили систему мониторинга олигархов с целью уменьшения их влияния на власть. Президент Украины внес в Верховную Раду законопроект, в котором взаимоотношения олигархов с чиновниками будут регламентированы. Подходит ли такой опыт Казахстану, где олигархи уже встроены в нынешнюю систему власти? 365info.kz опросил политологов Казахстана.
Уже у власти
В Казахстане о реализации подобных мер даже говорить не приходится, считает политолог Казбек Бейсебаев.
— На Украине и в России олигархи и власть, условно говоря, отделены. Хотя об их влиянии на власть в России постоянно говорят. Но там во власти лишь ставленники.
В Казахстане олигархи и власть единое целое. Власть у нас олигархическая, все находится в подчинении олигархов
Многие чиновники уже являются олигархами. Взять хотя бы Шукеева или Сапарбаева, — говорит политолог.
Как было и как стало
Политолог Данияр Ашимбаев обращает внимание на то, что наряду с официальной политической системой во многих странах существует система традиционных, неформальных отношений. Поэтому
в законе можно прописать что угодно. Но реальный механизм исполнения — вопрос совершенно другой
— В Казахстане за последние два десятилетия произошла концентрация капиталов, медийных активов. Это распространяется и на политическую сферу в том числе. Но сказать, что это незаконно, сложно. Также, как и выявить прямые цепочки. К тому же
непросто понять, где заканчивается государство и начинается частный бизнес
А если вспомнить, то еще 15 лет назад менеджмент нацкомпаний, назначаемый правительством для управления, не воспринимался в качестве такового вообще. Все знали, кто за ними стоит, при том, что все необходимые правовые процедуры были соблюдены. Сейчас такого разгона олигархов, который присутствовал лет 10-15 назад, уже не осталось. Тем более, мы видим, что происходит концентрация капиталов и активов в госхолдингах. Сегодня уже сложно сказать, являются ли они государственными или чьими-либо еще, — отмечает политолог.
Игра по новым правилам
По его словам, в период, когда проходила приватизация, основные нефтяные, металлургические, энергетические активы достались разным группировкам. Что-то купили отечественные инвесторы, что-то досталось крупным иностранным компаниям, таким как Chevron. А банковская сфера стала подконтрольной нацкомпаниям.
В общем, период конца 90-х — начала нулевых был характерен наличием ставленников различных финансово-промышленных группировок в правительстве, акиматах, медийных ресурсах, партиях. Наибольшего пика это достигло осенью 2001 года, когда войны перешли в открытую политическую плоскость.
— Затем была проведена частичная деолигархизация. Была поставлена задача на консолидацию бизнес-элиты.
Кто в нее не вписался, те вылетели. Со временем часть олигархов встроилась в существующую систему власти. Среди них тот же Кулибаев, который руководит НПП «Атамекен». Это единственная организация, предоставляющая интересы бизнеса и банковского сообщества.
В новой системе всем были отведены роли. Тот же «Самрук-Казына» и его «дочки», которые считались чьими-то, сейчас находятся под контролем менеджмента. И о нем нельзя сказать, что он относится к олигархии
Консолидация коснулась и крупных банков, которые перестали конкурировать между собой после череды поглощений и слияний, — отмечает Ашимбаев.
Роль неформальных отношений
По его наблюдениям, в преддверии транзита власти Нурсултан Назарбаев провел сильную зачистку поля. Не оставив пространства для соперничества даже на уровне медийных ресурсов.
— Даже квазигоссектор — один из лакомых кусков, за который шла борьба в течение двух-трех десятилетий, стал реально квазигосударственным. Он уже не государственный, но еще не частный. Сказать, что он работает на какую-то группу, сложно. Таких группировок уже не осталось.
Разгул олигархата, который мы имели, как явление уже закончилось. Есть определенная категория олигархов, но сказать, что они влияют на политическую сферу, сложно
Тем более, присутствуют неформальные отношения, которые намного значимее того, что прописано в законе и правилах. Мы видим, что громкие коррупционные дела поэтому и разваливаются. Все понимают, что коррупция и трайбализм есть, но доказать физически очень сложно, — считает политолог.
